Эшелон сумрака - Анна Цой

десяти минут.

Оушен в этот момент показался мне таким строгим и возвышенным, что я попыталась отпустить его руку и отшатнуться подальше, не понимая, как мне разрешили так близко к нему подойти.

Мужчина из мастерской бегом рванул к своему столу, наклонился к нижним ящикам и начал шуршать бумагами.

— Хочешь выйти на улицу? — почти прижал меня к своей руке Оушен.

— Там очень холодно, — сделала вынужденный шаг к нему я, — можно остаться здесь?

Я встретилась взглядом с маской.

— Меня всегда впечатляло твоё умение подобрать слова так, чтобы не нарушить выставленных мною правил, — смешливое, — как скажешь — мы останемся здесь. Но потренируем твоё ко мне обращение. Так сказать, ускоренное освоение, Лу. Пять предложений со словом «ты».

Я склонила голову.

— Помните то разрешение говорить с вами свободно? — нагло выдохнула я.

В маску это говорить было намного легче.

— Давай, Лу, — хмыкнул он, — мы уже оба поняли, что слепо следовать моим указам ты не планируешь.

— Вы не правы, — пробурчала я.

— Надо же! Уже во второй раз! Ускоренно деградируем, — ехидное.

Я поджала губы.

— Я хотела сказать, что вы меня мучаете тем, что заставляете говорить так, как я не смогла бы, — я почувствовала, как сжались его пальцы на моих.

Он развернулся, заставив сделать это и меня, а после подошёл к небольшой деревянной лавочке в углу комнаты, на которую и опустился настолько властно и по-лордовски, что она даже скрипнула, не в силах выдержать его повелительность.

— Мучаю? — повторил он для меня, — что ж, бабушка воспитала тебя достаточно упрямой.

Я не выдержала:

— Это вы разрешили мне быть такой, Оушен, — я села на край лавочки рядом.

— Восхитительно, — рассмеялся он, — получается, это я воспитал себе домашнего самодура?

Я даже дернулась от того, как он меня назвал.

— Разве… разве я врежу вам как-то? Оскорбляю вас или… — дышать было тяжело от возмущения.

Лорд ещё больше рассмеялся.

— Ты до крайности мило пыхтишь, Лу, — повернул голову ко мне он, — а я лишь забавляюсь. Не воспринимай мои слова в обиду.

Я подавила улыбку.

— Вы тоже очень милый, — я отвела глаза к столу лавочника.

— Давай пойдём на уступки, — мужчина сжал мою руку, лежащую до того на коленях, — два «ты», и я разрешаю тебе посидеть с твоей поварихой допоздна.

Я быстро закивала и вновь повернула лицо к нему.

— Как скажешь, — вышло почти просто, — тебе не будет от этого скучно?

Я прямо почувствовала его улыбку сквозь маску.

— Я найду, чем себя развлечь, Лу, — довольные слова.

— Договор, ваше превосходительство, — подбежал к Оушену мужчина, — я внёс минимальное количество…

— Измените при необходимости с Клаусом, — он быстро и размашисто написал что-то на листе, а после добавил, — печать поставит тот же офицер. Всего доброго.

Меня подняли, одновременно отдав торговцу бумагу, затем повели в сторону двери.

Я приготовилась к холоду.

Следующей остановкой стала лавка мебельщика. Точнее говоря, мы возле неё не останавливались, а дошли пешком, потому что находилась она на другой стороне этой улицы, из-за чего лорд решил немного прогуляться, о чём пожалел почти сразу — дорога была ужасной и состояла из застывших грязевых холмов. Поэтому приветливому, но испуганному замёрзшему у двери собственной лавки мебельщику было сказано уже злое и по-грубому возвышенное:

— Двадцать трёхъярусных кроватей, перины к ним, а также одну… двуспальную? — последнее слово он произнёс с сомнением и повернулся ко мне, видимо, оглядев, — полутораспальную.

Продавец расширил глаза, не понимая куда себя деть. Он вообще, кажется, хотел сбежать. Я в этот момент пыталась выглядеть той, кто может держать лорда за руку, потому и улыбалась.

— Доставить в течении часа, сборкой займутся уже мои люди, — Оушен шагнул в пустую лавку, где кроме расставленных вдоль стены деревянных плашечек не было ничего.

— М-милорд, но… двадцать одну кровать? В течении часа?! — попятился назад мужчина, — простите… но это невозможно!

Я отпустила руку лорда и направилась к привлекшей моё внимание доске с вырезанными на ней узорами.

— Какое время необходимо для изготовления всего, названного мной? — очень холодно произнёс Оушен где-то позади.

Я же села на корточки, подобрав подол своего платья и замерев так напротив узорчатой доски. Цветы с широкими листьями — странный рисунок для северных земель. А может и нет: бабушка говорила, что есть такие города, где солнышко не выглядывает из-за облаков, и почти всегда идёт снег. Значит и деревья стоят голые всегда. И травы, и цветов не бывает.

Может быть такой город будет дальше? На самом севере? В той самой Пустоши. Или она так названа потому, что в ней «пусто» и нет ни деревень, ни городов?

— О-от двух недель, милорд, — совсем испуганно промямлил господин из мастерской.

— Возмутительно, — безразлично ответил ему Оушен, — полагаю, за четыре часа вы способны будете соорудить и доставить полутораспальную? Лу, всё в порядке?

Я повернула голову в его сторону и кивнула.

— Можно мне с таким рисунком? — я ткнула пальцем в доску, после чего поднялась и развернулась полностью.

— Конечно, милорд! — радостно побежал к своему столу лавочник, — прекрасный выбор, миледи! У вас есть предпочтения в выборе изножья? Может балдахин? Или столбики? Их можно сделать даже резными, под этот стиль!

Я нахмурилась, почувствовав на себе усмешку лорда, и качнула головой, не зная, что ответить мужчине.

— Может… — продолжил он.

— Не переусердствуй, — прохладно остановил его Оушен, — классический стиль. Ничего, кроме росписи. Она уже несколько… излишня.

Я почувствовала себя странно.

— Если вы не хотите… — голос у меня стал ещё тише, чем обычно.

— Ты дала обещание, — лорд же был опять рассержен.

Дальше слова в моём горле потухли — не рождалось ни одно, закрывшись плотным комом где-то внутри.

— Договор! — потребовал мужчина у мебельщика.

Через пару минут мы уже садились в холодную карету, прошагав под летящими с лёгкостью снежинками — сегодня и в самом деле должен был начаться буран. Стоило мне занять своё прошлое место, как опустившийся на диване напротив мужчина заставил стекло подняться, покрутив несколько раз всё ту же ручку.

Я тяжело вздохнула.

— Почта, — скомандовал лорд громко и добавил для меня, — последняя лавка, а потом сюрприз.

Но я уже ничего не хотела. Особенно подарков — все они были невкусными и очень часто странными. Оушен был прав: мне нравилось, что он разрешает мне простые вещи и действия. Открытое окно было бы самым лучшим, чем он смог бы меня порадовать. А так получалось, что радовал он только себя. Наверное, это и было правильным, потому что я в сравнении с ним была никем.

— Устала? — снова приподнял маску он.

Я качнула головой.

— Вовсе нет, —