Сладкий грех. Искупление (СИ) - Мур Лина

— Тогда это хреновый пример. У меня пример иной. Мои родители не изменяли друг другу. Никогда. Мой папа умер, и мама вышла замуж за другого человека, но ни разу не спала с ним. Ни разу. Она была верна моему отцу до смерти. Она любила его.

— И поэтому твой отчим переключил своё внимание на тебя, Энрика. Добиться женской ласки со стороны твоей матери он не смог, осталась ты. Юная, нетронутая и красивая. Не забывай, я говорил с ним перед его смертью. Он исповедовался передо мной, и это было его местью твоей матери за память её покойному мужу. Тебе понравилось быть изнасилованной ради мести?

Я отшатываюсь от слов Слэйна, словно он вонзил нож мне в сердце и прокрутил там его.

— Это было низко. Сейчас ты поступил низко и причинил мне боль. Это ещё одна из причин, по которой я не хочу выходить за тебя замуж. Ты поступаешь жестоко по отношению ко мне, хотя только я тебя и защищаю, люблю и терплю тебя. Закрой рот, — рыкаю на него. — Закрой рот и замолчи. Ты сказал достаточно. Я отказываю тебе, Слэйн. Нет, я не выйду за тебя замуж. И сейчас видеть тебя я не хочу.

Разворачиваюсь и иду к машине, чтобы привести свои чувства в порядок. Слэйн специально это сделал. Он ударил меня по тем ранам, которые тоже ещё не зажили.

— Почему тебе так не нравится правда, Энрика? Это была правда, и ты знала об этом. Ты обожаешь тыкать меня лицом в дерьмо, а когда я тебя ткнул туда же, сразу же отвернулась от меня. Вернись немедленно, — повышенным тоном требует Слэйн.

— Я не отвернулась, а закрыла от тебя своё сердце, чтобы ты вновь не разбил его. Ты ни черта не знаешь о такой боли, потому что никого не любишь! — с вызовом кричу ему.

— Потому что я ни хрена не знаю об этом! Я не знаю! И ты не даёшь мне узнать, решив за меня, что я сделаю в будущем!

— Ты давишь на меня!

— Да, я это делаю, потому что это мой способ защитить тебя, чёрт возьми! Что тебе ещё от меня нужно? — Слэйн подходит ко мне и всплёскивает руками.

— Твоё сердце. Я хочу твоё сердце, — шепчу я.

— Тогда, блять, вырежи его, потому что иначе не получишь его. Это сердце, это орган, а не розовая хрень в твоей голове. Ты сама не знаешь, что хочешь от меня, Энрика. И твой отказ я не принимаю. Я приму только положительный ответ. Это моё последнее слово, — произносит он, и в его взгляде кипят ярость и боль.

— Тогда пошёл ты со своим последним словом, — передразниваю его. — Я закончила этот разговор. И я закончила своё вынужденное заточение рядом с тобой, понял? Я свободна и сейчас намереваюсь подумать, хочу ли, вообще, видеть тебя. И я сделаю это. Я поеду в свой дом, чтобы побыть одна.

— Ты не посмеешь, — шипит он.

— И почему же? — язвительно улыбаюсь ему.

— Потому что я не могу быть далеко от тебя, Энрика. С тобой мне легче.

Весь мой гнев испаряется от его тихих слов.

— Когда знаю, что ты рядом со мной и даже в моём доме, а сам нахожусь где-то в городе, то я спокоен. Я давно не чувствовал себя таким спокойным, как за последние дни. Да, для меня это спокойствие. И я познакомился с ним тогда, когда обманывал тебя. Я узнал кое-что новое, и оно помогает мне не быть диким убийцей. Я не могу тебя отпустить, Энрика. Я могу лишь дать тебе время, но только чтобы ты была на моей территории.

— Ты боишься, что я стану свободной, да? Боишься, что когда я почувствую себя свободной, то забуду о тебе? — догадываюсь я.

— Да. У тебя есть прекрасный принц Мэйсон. Он полон положительных качеств, у него хорошая и крепкая семья, весёлый нрав, и он хочет тебя. Он легко убедит тебя в том, что ты достойна большего, чем страдания рядом со мной. Но я несогласен отдавать тебя ему. Ты моя, и если я отпущу тебя, значит, для меня ты умрёшь навсегда.

— Тебе придётся доверять мне, если ты хочешь, чтобы я согласилась стать твоей женой, Слэйн. Я не могу вечно жить в твоей клетке. Ты обязан дать мне свободу и убедиться, что я тебя люблю. Иначе мы никогда не сможем двигаться дальше. Позволь мне подумать в одиночестве без тебя. Ты проверишь, стоит ли мне верить, как и я немного разберусь со своими мыслями, — шёпотом прошу его.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Слэйн отворачивается и шумно вздыхает.

— Дай мне шанс, Слэйн. Не все люди дерьмо, понимаешь? Не всё должно быть всегда плохо или очень хорошо. Есть ещё и стабильность. Это нечто среднее, и тебе нужно научиться видеть другие краски этого мира, а не только чёрное и белое. Сейчас всё серое, но свобода дарит другие оттенки. Голубые, к примеру, как в твоих глазах, когда ты счастлив или тебе что-то очень нравится. Доверься мне, пожалуйста, ведь иначе я тоже не смогу решиться на серьёзный шаг. Для меня это очень серьёзный шаг, потому что я наверняка знаю, как нам будет сложно отстаивать наше решение пожениться. Твоя семья меня ненавидит, как и тебя. Они сделают всё для того, чтобы никто из нас не дошёл до алтаря, поэтому мы должны быть уверены друг в друге. Пожалуйста, Слэйн.

Я кладу ладонь ему на грудь, и он накрывает мою руку своей.

— Хорошо. Недолго. Вечером я заберу тебя, потому что ночи для меня самое опасное и красивое время суток, — с тяжёлым вздохом соглашается он.

Киваю ему и направляюсь к машине.

— А как же чай? — спрашивает Слэйн.

— Кажется, мы не готовы выпить чай свободы, поэтому мне безразлично это. Ещё не пришло для него время, — грустно отвечая, сажусь в машину и захлопываю за собой дверь.

Слэйн вернулся в машину через несколько минут мрачный и замкнутый. Хотя я была такой же. Вероятно, предложение о замужестве проходит у других женщин иначе, но у меня всё через задницу. Я не услышала красивых слов, а расслышала только вынужденную меру защиты от угрозы, исходящей от самого же жениха, который и сделал это самое предложение. Но больше всего меня ранит факт того, что я мечтательница. Как бы я ни призирала любовные романы и сказки о принцах, но всё равно верила в них. А кто не верит? Я думала, что чудовище может превратиться в принца из-за глубокой любви, как в той самой сказке. Увы, в реальности всё куда прозаичней. Всё сухо. Больно. Всё неприятно гадко. И я не знаю, хочу ли для себя такого будущего? Смогу ли я вытерпеть обидные и ранящие меня слова при каждой ссоре или каждом споре? Слэйн бьёт меня словами, а я его в ответ. Вместо того чтобы защищать друг друга от боли, мы причиняем её друг другу.

— Это был я, — внезапно раздаётся голос Слэйна.

— Прости? — Недоумённо поворачиваю к нему голову.

— Это был я. Я сделал всё, чтобы ты вернулась в Дублин. Я договорился со своим же адвокатом насчёт несуществующего наследства, положил деньги задним числом на счёт твоего отца от имени Фарелла и использовал свои связи, чтобы тебя взяли в университет без каких-либо вопросов. Это был я, — признаётся Слэйн, отчего внутри меня взрывается очередная бомба. Я подавляю желание расплакаться от обиды. И это тоже было ложью.

— Дом твоих родителей выкупил мой отец после того, как вас спрятали в Америке. Он ждал, что кто-нибудь вернётся сюда, чтобы отомстить или просто окунуться в воспоминания. Он жаждал мести, и я желал того же. Ты была права, Энрика, я поступаю, как он, хотя безумно его ненавижу. Я ненавижу его сильнее, чем кого бы то ни было, но продолжаю его дело. Я поступаю так, как он меня научил, и мне это перестало нравиться. С одной стороны, моя программа уже написана в голове, и я следую ей, а с другой, именно ты пишешь другую. Это уничтожает меня. Ты даже не можешь быть уверена в своей любви ко мне. А как же я могу быть уверен, что моя боль стоит каждой минуты, пока ты рядом, Энрика? Ты думаешь, что мне легко вариться в этом дерьме. Нет, мне сложно. Каждую секунду бороться с собой и искать варианты, чтобы спасти тебя от себя же. Поэтому и хочу жениться на тебе. Обмануть систему. Ты просишь шанс доверять тебе, доверься и ты мне. — Слэйн переводит на меня грустный взгляд, и моё сердце сжимается от муки.

— Хорошо, я обдумаю это, — тихо отвечаю.

Больше мы не говорим. Слэйн привозит меня к дому и провожает до двери. Нас ожидает незнакомый мужчина и протягивает мне ключ. Я закрываю дверь прямо перед носами обоих и шумно вздыхаю. Дом больше не кажется мне безопасным местом. Всё теперь для меня чёртова клетка, из которой хочется сбежать и стать свободной. Любить свободно. Но вряд ли это у меня когда-нибудь получится.