Твой пока дышу (СИ) - Семакова Татьяна

Расщепляет моё сознание бесконечными повторениями в такт движениям:

– Люблю. Люблю. Люблю.

Взрывает в моём теле грёбаную «Кузькину мать» [1].

[1] Термоядерная авиационная бомба, разработанная в СССР в 1956—1961 годах группой физиков-ядерщиков под руководством академика Академии наук СССР И. В. Курчатова.

Глава 21

Все лгут. Даже не пытайтесь убедить меня в обратном.

© Павел Куманов

Тяну Линду на себя, завалившись на бок, но она не позволяет.

Локти в защите выставляет, сводит ноги, проговаривает без выражения:

– Убирайся, – облизывает губы, даже глаз не открывает, повторяя, как будто я мог не услышать, находясь от неё всего в паре сантиметров: – Убирайся.

Ни хрена не понимаю. Очень хочу, но в голове вместо мозгов жидкая кашица. Плещется, ударяясь о стенки при малейшем движение, но никакого профита, кроме убаюкивающего шелеста в голове, и в помине нет.

– И никогда, – шепчет угрожающе, – никогда не смей больше манипулировать моими чувствами.

– Чё? – переспрашиваю максимально тупо.

– Убирайся! – рявкает, распахивая глаза и буквально проклиная меня взглядом.

Послушно одеваюсь, натягивая трусы на всё ещё эрегированный член. Кончили по два раза, но этого мало. С ней – всегда мало. Всего.

Эмир курит. Судя по тому, с какой неохотой делает затяжку, уже не первую подряд.

Лилька обмахивается ладонью, вытирая испарину со лба и зоны декольте.

Возле бассейна колонка стоит и рубает на всю какие-то песенки для малышни.

Соображаю, что вели мы себя вообще ни разу не как гости, подхожу к другу и брякаю:

– Сорян.

– Да ты пиздец как сожалеешь, – кривляется Эмирчик и через секунду оба начинаем давить лыбы, не в силах сдерживаться. Протягивает мне пачку, отрицательно мотаю головой, весьма демонстративно смакуя во рту вкус ведьмочки.

– Хорош, а? – морщится и кидает пожирающий взгляд на свою женщину. – Как вчера всё прошло? – резко выбивает почву из-под моих ног.

– Если коротко – я был прав. Отправил на принудиловку в клинику, – пытаюсь ответить спокойным ровным голосом, но захлестнувшая волна отвращения мощным обратным потоком затягивает в ту же выгребную яму, из которой, думал, удалось выбраться. – Было мерзко, – выталкиваю, потому как он, очевидно, ждёт более развёрнутого ответа. – Не хочу об этом.

– Ты! – взвизгивает Лилька за моей спиной, привлекая внимание мужа. – Наверх! Живо!

– Опа-чки… – тянет Эмирчик с ухмылкой, – моя очередь. Отдыхайте.

Спасся сексом от воспоминаний о сексе. Иронично.

Иду к бассейну, на ходу прихватив кусок мяса из тарелки, а там рядом Линда на травке разлеглась, прямо под брызгами воды в своём белом тонком платьишке.

Точно нарочно. Точно тронусь.

Беру плетёный стул с веранды, устраиваюсь неподалёку, но не слишком близко. Держу в поле зрения разом всех, за музыкой почти не слышу похотливой случки в доме, мечтаю, что в этом бассейне оба – мои. Девочка и мальчик. Идиллия.

– Пацан будет, – выдаю вслух, не сразу поняв, что вслух.

Линда молча выкатывает фак.

Что ж… снимаю рубашку, закатываю брюки, нагружаю две тарелки еды, одну ставлю возле Линды, вторую оставляю себе, сажусь обратно с видом спасателя-малибу. Красных труселей только не хватает, надо прикупить по случаю.

– Посмотри, – привлекаю её внимание через полчаса, – по-моему, у них губы уже синие. И печёт. Не обгорят?

Линда подскакивает и придирчивым взглядом окидывает детей.

– Да и да, – отбивает коротко. – Твой – с причиндалами, – принимаю, важно кивая, а она бормочет смущённо: – Без понятия как там чего делать правильно…

И это, чёрт возьми, так мило выглядит! Так забавно! Так удушающе честно! Плыву на волнах своего жидкого блаженства, старательно гоню все прочие мысли, так и норовящие пробраться в мозг и испоганить, нахрен, всё, пока не получаю в руки голенького пацана в одной панаме, отчаянно вырывающегося, мелкого и дико скользкого.

С пацанами проще. Во всяком случае, с пацаном Эмира. Этот чётко знает, что такое поджопник и опасается одного лишь упоминания. Главное – искренне верить в свои же угрозы. Это самое сложное, вообще-то.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В ванной на первом этаже действуем слаженно и чётко. Пока приводим в порядок детей, Эмир обносит загоном бассейн, а Лиля суетится с обедом и каким-то чудом умудряется ничего не разбить. На веранде сталкиваемся на манер супергероев, спасших мир. Лилька с руками в боках, Эмир с надменно вздёрнутым подбородком, Линда в мокром просвечивающем бельё платье, я так вообще с двумя мелкими на руках и жутко самодовольной сразу по нескольким параметрам харей.

И это настолько прекрасно… настолько волнительно, аж пятки покалывает! Ржать первым начинаю, но подхватывают все, включая детей. Если б ещё Линда хоть изредка на меня смотрела, день мог бы спасти утро.

Но наступил вечер.

– Сгоняю за шмотом, – шепчу, прикрывая дверь в спальню, где мне было позволено остаться, пока она укладывала дочь спать. – Даже зубной щётки нет… – посмеиваюсь сам над собой.

– Не моё дело, – отфутболивает безразличным голосом и вприпрыжку спускается по лестнице.

Коза, блин…

Беги, беги, далеко не убежишь.

Вижу же её реакцию на себя. На слова откровенные, на признания, на искренность. Сам кайфую неимоверно, но и она тоже, вне всяких сомнений. Тащится, маленькая, стонет, и ни хрена это не наигранно. Любит-не любит – вопрос десятый. Добьюсь. В конце концов, у нас скоро двое уже будет.

Всё обламывает лишь чёртова записка.

Всё обламывает лишь чёртов Солнцев.

То, что он приложил руку к безумству Лерки, сомнений нет никаких. Нутро меня ещё не подводило, по крайней мере, по-крупному. Главное, чтобы не подвёл Панфилов и собрал компромат.

Только выезжаю за ворота – звонок. Отвечаю без промедлений.

– Ты поставил прослушку на мои мысли? – вворачиваю шуточку, а сам по сторонам поглядываю. Не самые приятные ощущения, если начистоту.

– Что там слушать? – откровенно потешается в динамик Панфилов. – Одно и то же имя на повторе. Сколько тебя знаю.

Проницательный, всё-таки, уёбок!

– Есть что по делу? – прерываю, пока мозг полностью не захватило осознание, что разговариваю с бывшим возлюбленным своей будущей жены.

– Да. Насчёт штрафов был прав, есть несколько снимков с шоссе. Дальше сложнее, приходится искать уличные камеры на каждом перекрёстке, но пока точно могу сказать, что господин Солнцев заселился в «Олимпе», в номере люкс, из которого двинул в сторону области. Куда инфу бросить? Э-мейл?

– Эмиру, – ответ без раздумий, ибо искать свой пыльный ноут и мучительно долго вспоминать пароль от почты нет никакого желания. – Ему скинь на мыло.

– Ок, не вопрос.

– Думаю, из «Олимпа» он двинул к моей матери, – решаю, что продуктивнее будет поделиться информацией, – но тачку у подъезда палить бы не стал.

– Даже так… слушай, может, разложишь по порядку? В разы проще будет. Конфиденциально, разумеется.

Обдумываю. Серьёзно обдумываю, вообще-то, нещадно так гоняя калейдоскоп из размытых стоп-кадров их с Линдой интимной близости.

– Да, ок, – решаюсь. – Завтра. Соберу ещё камеры со своего дома, пошарь по окрестностям.

– Дело в ней, да? – лёгкая хрипотца, появившаяся в его голосе, конкретно давит на больной нерв, но я собираюсь и отвечаю:

– Всегда.

Отключаюсь.

Он – прошлое. Я – будущее. Такая установка.

Больше никакой слепой ревности, больше никаких необдуманных действий, я просто не имею права облажаться. Второго шанса уже не будет.

До дома буквально долетаю. Врываюсь в подъезд, машинально приветствую консьержа взмахом руки, несусь к лестнице, игнорируя лифт, но на полпути останавливаюсь, вспомнив про камеры, и возвращаюсь к нему с просьбой:

– Серёг, дело есть.

– Никого больше не пропускать? – интересуется деловито. С той самой блядской интонацией, которую принято называть «особенной».