Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

class="p1">– Потом. Ты ставь чайник, я продуктов купил, сейчас принесу. И машину загоню во двор. Ключи от ворот не видела?

– Да на кой они мне? А где они должны быть?

– Дед клал в тумбу трельяжа. Там, на верхней полке, железная коробка из-под леденцов. Без крышки, я ее давно отломал. Ключ на красной ленте, чтобы не перепутать с ключом от сарая. Только, боюсь, замок на воротах проржавел, – добавил он, вспоминая, лежит ли еще в багажнике баллончик со спреем ВД40.

Мать вернулась с ключом, протянула его, улыбаясь, а Одинцов с удовлетворением отметил, как порозовели ее щеки и больше не был таким затравленным взгляд. Она, кажется, даже стала чуть выше ростом, перестав сутулиться, словно сбросила с плеч тяжелую ношу. «Как же так? Мать страдала, скучала обо мне, а я не чувствовал? Как будто не родной сын… Столько лет не вспоминал, даже в мыслях не было найти ее, встретиться. А она почему не пыталась со мной поговорить? После смерти бабушки я остался совсем один», – вернулась вдруг старая обида, но он отогнал ее прочь.

* * *

«Да что же, отец действительно не понимает, что нам с Варькой был нужен он, а не денежные переводы из-за бугра? – Дарья никак не могла успокоиться после разговора с отцом. – Поверить не могу! Но очень похоже, что – да, он искренне не понимает, что натворил, оставив нас на мать. Хотя должен был предвидеть, что мы будем предоставлены сами себе, ведь она даже в раннем нашем детстве заботой о нас не заморачивалась. В лучшем случае варила кашу и суп. Гороховый… как же я его ненавижу до сих пор! И кашу эту, политую жидким вареньем. Неважно – пшенную, манную или геркулес, вкус получался один, приторно-сладкий. Мы с Варькой всегда ждали ужина, его готовил он, папа, вернувшись с работы. Конечно, когда он уезжал за границу, я умела по хозяйству делать все, да и Варька готовила не хуже меня. Но все равно, мы же учились, у меня первый курс, времени ни на что не хватало, а тут еще у нее проблемы с математикой и физикой в школе начались, а чем я могла помочь? И тем более матушка. Если бы не появление Варлея в моей жизни, а, соответственно и в Варькиной, в универ с тройками в аттестате ей бы не поступить. Если коротко, бросили вы нас, Александр Генрихович, не в самое простое для нас, девочек, время… ну, как Одинцов прямо! Тоже „вовремя“ сбежал – Стаська в пубертате, Андрейка на подходе!» – переключилась Даша на семью сестры.

Сидя в кресле спиной к двери и задумавшись, Даша не услышала, как в спальню вошел муж. Поэтому, почувствовав его руки на своих плечах, невольно вздрогнула.

– Обо мне еще говорили? – Она встала и заглянула Родиону в глаза.

– Нет, – спокойно выдержал он ее взгляд. – Я хотел выяснить, когда он планирует приехать. В конце следующей недели будет ясно, времени достаточно, но я все же в понедельник съезжу в Ровенки. Ты со мной?

– Конечно. Думаю, и Варя поедет. – Даша отвечала машинально, пытаясь вспомнить, о чем хотела спросить мужа… что-то ее насторожило, когда он перебил отца. Тот упомянул следователя, который вел дело об убийстве в кукольном магазине… – Родион, а откуда ты знаешь Евгения Воронина, о котором упоминала мама в письме?

– Хорошо, что ты вспомнила, Дашка! Это такая длинная и странная история. Но знаешь, зато теперь я уверен на все сто, что случайных встреч не бывает. Вот, вроде образовалась цепочка событий, ты думаешь, а зачем мне все это сейчас? К моему бизнесу, к моей семье все это имеет какое-то отношение? Не имеет. Это так думаешь ты, а потом оказывается, что самое непосредственное. Сумбурно, да? Я все расскажу, только пообещай воспринимать мои слова адекватно.

– Давай уже, Варлей, выкладывай! Нагнал страху…

– У меня сегодня открылись экстрасенсорные способности, – начал он, а Дарья, чтобы скрыть рвущийся наружу смех, прокашлялась и тихо выдавила из себя осторожное: «И?»

– Мой отец был врачом, хирургом, об этом ты знаешь. Но еще он лечил людей наложением рук. Папа работал в больнице, но и у нас дома каждый день в коридоре сидела очередь из людей, которые пришли к нему за помощью…

Муж говорил, а она сначала слушала недоверчиво, но когда он заговорил о сегодняшней аварии с мотоциклистом, окончательно убедилась, что Родион не сочиняет.

– Почему ты раньше мне ничего такого интересного об отце не рассказывал?

– Дашка, видела бы ты свое лицо, когда я сейчас начал говорить. А если бы признался, что у меня отец – колдун, лет так десять назад? Или еще раньше? Да и забылось со временем все, я же ребенком был, когда он умер. Я сейчас вдруг все вспомнил, когда его голос над ухом прозвучал. Хотя та странная женщина еще на похоронах предупредила, что буду слышать голос отца. Так не слышал же до этого дня! Вот ей-богу. Я даже не смогу объяснить, как это происходит. Сам бы не поверил, но его интонации, да и Родей меня даже мама не называла, только он. Ну, еще и ты. Именно так, нараспев: «Ро-одя-я». Кажусь сумасшедшим, да?

– Рассказывай дальше, мотоциклист выжил? Ты звонил в больницу?

– Нет, не звонил, но с ним все в порядке, я знаю.

– Опять отец подсказал? – спросила Дарья серьезно, но, заметив обиженный взгляд мужа, дотронулась до его руки. – Успокойся, я не шучу.

– Да, представь себе, он, – ответил муж с вызовом.

– Что было дальше?

– Приехала «Скорая», меня врачи от парня погнали, я ушел. А за мной увязалась девочка-подросток. Так и бежала по шоссе до того места, где я бросил джип. Она решила, что я экстрасенс, и просила о помощи. Ее имя – Женя Воронина. Ей пятнадцать, живет с дедом, у которого рак в последней стадии. И она решила, что я могу его вылечить!

– Ты, конечно, отказался? – с упреком произнесла Даша: ей уже было жаль девочку.

– Конечно! Какой я целитель, Даш? Я – строитель. У меня фирма, проекты, кстати, в мэрии подписали разрешение на тот участок земли, о котором я тебе говорил.

– Значит, прогнал девчушку, Варлей? – уже с недоверием спросила Даша.

– Не прогнал, номер ее мобильного забил в телефон, визитку дал, чтобы звонила, если помощь какая нужна будет. Денег предлагал…

– Де-не-г, – передразнила Даша, внутренне закипая. – Варлей, ты – кретин? Тебе свыше такой дар дали, а ты даже попробовать помочь ребенку отказался! Кто ты после этого?

– Даш, ты что