Кукла старого Адама - Марина Владимировна Болдова

квалифицировали смерть Катерины Петровны? Убийство? Смерть по неосторожности?

– Следствие пришло к выводу, что Катя ушла из жизни по собственной воле. Ей, как утверждают, наверняка было известно, что инъекция инсулина после такого количества выпитого коньяка приведет к летальному исходу. Это – самоубийство, Родион. Она все рассчитала, даже выбрала время, когда меня гарантированно не будет дома. И то, что, вернувшись от соседей, я найду ее уже мертвой. И я не знаю, как обо всем этом рассказать Дарье. Может быть, это сделаешь ты?

– Хорошо. А предсмертную записку вы не находили?

– В том-то и дело, что нет. Обыскал всю спальню, в полиции проверили ноутбук, телефон. Но никаких следов переданного сообщения в соцсетях, ни писем, ни даже заметок и статусов, которые хотя бы намекали на ее желание расстаться с жизнью. Ничего. Я обыскал ее машину, карманы плаща, курток… нет, ничего не нашел!

– А в своем автомобиле вы не смотрели? – Родион не сразу сообразил, что перед его мысленным взором стоит вполне четкая картинка: спинка переднего пассажирского сиденья, кармашек в чехле. Он как будто сидел сзади, глядя на этот кармашек, верх которого был стянут резинкой.

– Нет. Но Катя никогда не пользовалась моей машиной! Зачем, когда есть своя? А вы думаете…

– Идите в гараж, Александр Генрихович. Если что-то найдете – сообщите. До связи. – Родион отключил скайп.

– Это был отец? – Даша в коротком махровом халатике и пушистых шлепках на босу ногу была так хороша, что у Родиона защемило сердце. Он уже протянул к ней руки, но она отстранилась. – Варлей, не сейчас! Что у тебя за дела с Генделем за моей спиной?

– Я хотел узнать, когда он привезет тело Катерины Петровны сюда. Мне же нужно договориться на кладбище… – попытался он вывернуться, надеясь, что Гендель вот-вот выйдет на связь.

– Не юли, Родион. Что сказал отец?

– Даша, мама покончила с собой. Это – вывод следствия.

– Почему? Причина? Нашли предсмертную записку? Нет? Тогда что? Она не могла через несколько часов после звонка мне вдруг решиться на самоубийство! Глупость какая-то. Тем более, когда сестра нашлась! Это же какая радость, учитывая, что мама Анну воспитывала, заменив ей родителей. Нет, тут что-то не так. И почему отец меня не дождался? А ты почему меня не позвал, а, Варлей? Что же вы, мужики, за народ такой…

– Даша, остановись. Да, записку не нашли, почту и соцсети проверили, Гендель дом обыскал. Он сейчас в гараж пошел, чтобы осмотреть свою машину, – не стал вдаваться в подробности Родион.

– Почему свою? А мамину?

– Уже осматривали. Даша, подожди, вызов. – Родион установил соединение. – Нашли? – обратился он к тестю.

– Дашуля, и ты здесь… Не знаю, как ты догадался, Родион… невероятно, но конверт с письмом Кати я обнаружил в кармашке чехла переднего сиденья. – Гендель показал им простой серый конверт.

– Папа, читай! И не вздумай пропустить ни слова! – поторопила Даша.

– «Дорогой мой Саня, – начал Гендель и на миг отвернулся. – Когда-нибудь ты найдешь это письмо, но чем позже, тем лучше. Хотя мне уже будет на тот момент все равно. Прости, что даже после нашего воссоединения не рассказала тебе всей правды. Ты только не думай, это не из-за недоверия. Просто не хотела, чтобы ты и девочки считали меня беспутной и бессердечной. Умирать с таким грехом страшно, но жить еще страшней, ведь Анна в любой момент может рассказать правду и тебе, и Даше с Варей. Поэтому я решила уйти из жизни, но во всем признаться сама, ведь моя сестра может преподнести все иначе, чем было на самом деле.

Это не Анна, а я в начале всей истории была любовницей Тихона Шуйского. Не по доброй воле, по принуждению. Отказавшись быть с ним, я могла потерять Анну. Тихон все рассчитал, угрожая надругаться над ней, а потом передать в пользование своим дружкам. А Ане тогда едва исполнилось пятнадцать! Но все равно, я рискнула отказать ему, ведь мы с тобой были уже три года как женаты. И я любила только тебя, Саня. Тихон обозлился после моего „нет“ и… влюбил в себя эту маленькую дурочку, мою сестру. Ты же помнишь, какая она была неуправляемая. А вот Тихону не составило труда подчинить ее себе. Она везде бегала за ним, как собачонка. Я сдалась, когда однажды он объявил, что завтра же пустит Аню по кругу. Что с ней было бы после этого, объяснять необходимости нет, надеюсь. Ты сейчас, наверное, думаешь, почему я сразу не рассказала все тебе? Потому, что ты побежал бы в райотдел милиции. А там начальство все было под Тихоном, я потом, когда был организован этот спектакль со взрывом машины, это хорошо поняла. Тебя нашли бы за что посадить, поверь…»

– Мама все же была в курсе фарса со взрывом! Боже мой, а рыдала по ней так натурально! – не удержалась Дарья. – Папа, а ты? Только сейчас уже скажи правду!

– Тогда не знал! Я продолжу… «Мне было известно, что Тихон женат. Была надежда, что жена узнает о нас и устроит скандал, а он от меня отстанет. И от Ани тоже. Я даже пошла к ней, но Елена меня выгнала со смехом – мол, не я у него первая, а ей все равно. Тебе я тогда сказала, что иду поговорить с самим Шуйским о сестре…» – Гендель остановился. – Я не понимаю… как я не почувствовал ничего? Невероятно…

– Может быть, не хотел ничего знать, папа? Ведь это так удобно – не замечать очевидного! – с иронией прервала его Дарья.

– Читайте дальше, Александр Генрихович, – вмешался Родион, предвидя назревающую ссору отца с дочерью.

– «…Тихон спал с нами обеими, да и с женой тоже, как выяснилось. В его окружении, да и не только, все были уверены, что его любовницей является Анна. Она, кстати, тоже думала, что он любит только ее. Спасибо Тихону за то, что согласился, чтобы наши встречи были тайными… А потом я родила Дарью. В тот же день, когда его жена – сына. Мы лежали с ней вдвоем в палате, Тихон навещал нас обеих. Это было дико, противоестественно, но больше всего меня удивляла Елена. На мой взгляд, ей было все равно. Вот тогда я узнала, что у Шуйского, точнее – у Тихона Коваля, это его настоящая фамилия, есть еще и двухлетняя дочь, которая живет в деревне у бабушки…»

– Стоп. Я не поняла, мой биологический отец – Шуйский?!

Родиону было больно смотреть на жену.

– Наверное, дочка. Если мы правильно поняли то, что написала