Бунтарка и Хозяин Стужи - Марина Эльденберт

Ливия.

– Не лучший вариант для меня? Или для вас? Боитесь, что я снова упаду в обморок, и мы продолжим традицию наших свиданий в постели?

Хм, звучит. Я даже слегка покраснела после сказанного, а Хьяртан покачал головой:

– Вы не перестаете удивлять.

– И не говорите… Сама себе удивляюсь, но близость смерти – она здорово проясняет мысли и позволяет на все посмотреть под другим углом. Вот вы, например, себе не простите, если со мной что-нибудь случится, а я – если с вами. Похоже, нам придется как-то договориться.

Выпалив это, я затаила дыхание: что ответит? Снова наденет ледяную броню или…

– Я не стану вас целовать после того, как вас чуть не отравили.

– Если вы меня не поцелуете, вас поцелую я. И потом вам придется мучиться совестью еще и за то, что вы заставили девушку после отравления напрягаться. Тянуться к вам, бегать за вами по комнате, ловить и целовать! – последнее выдала почти возмущенно, хотя возмущения во мне не было ни капли. Настойчивости – пожалуй, да. Я в самом деле была намерена бегать за ним по комнате, потому что, если я не поцелую его сейчас, он упадет прямо здесь.

И будем мы с ним рядышком лежать.

– Зачем вам это? – Он пытливо заглянул мне в глаза.

– Потому что не хочу объяснять вашим воинам, почему в моей комнате бездыханное тело его величества, – хмыкнула. – Ну а если серьезно, я просто хочу вас поцеловать. Такой ответ вас устроит?

Сказать это было сложно, но еще сложнее оказалось признать, что это правда, а не ухищрение ради того, чтобы он меня поцеловал.

Дожили! Уговариваю Снежного меня целовать…

Мысль оборвалась вместе со все-таки состоявшимся поцелуем, на который я, признаться, уже не надеялась. Нежным и властным, захватывающим и выпивающим остатки сомнений из глупой меня, которая решила, что… А, неважно! Я подалась вперед, навстречу жестким губам и колючей магии, ударившей в меня, на которую моя собственная сила привычно отозвалась солнечным теплом. Хьяртан оторвался раньше, чем я успела это ощущение распробовать. Распробовать по-настоящему, не сопротивляясь, не пытаясь его оттолкнуть или спасая его жизнь.

Просто целуя…

Оторвался он от меня с трудом, это было видно по его лицу: по разгорающемуся в глазах голоду, голоду мужчины по женщине. По внезапно пересохшим губам, которые он плотно сжал, чтобы не повторить то, что только что было.

– Куда же вы? Я еще ничего не поняла.

– Это не шутки, Ливия. – Его Снежность был серьезнее некуда. – Я не намерен рисковать вашим здоровьем.

– Даже ради своего?

– Даже ради своего. – Он нахмурился.

– Не хмурьтесь, – попросила, касаясь кончиками пальцев залегшей между бровями складки. – Вам не идет.

Хьяртан перехватил мою руку.

– А еще… я не ощутила, что во мне стало меньше силы. – Удивительно, но я правда не чувствовала себя хуже, чем минуту назад. Казалось бы, после того что случилось, малейшая потеря силы должна отозваться резким головокружением или чем похуже, но… нет. Больше того, когда он меня целовал, я не уловила, что магия от меня утекает. В этот раз наши магии будто столкнулись, вплелись друг в друга… Странные ощущения. – Вы это почувствовали?

Снежный задумчиво посмотрел на меня.

– Честно? Не успел почувствовать ничего, кроме вкуса ваших губ, Ливия.

Я слегка покраснела.

– Но вы чувствуете себя лучше?

Выглядел он определенно свежее, гораздо лучше, чем до нашего странного поцелуя.

– Да, – хмыкнул Хьяртан. – Поразительно.

– Но такое возможно? Возможно, чтобы я отдавала вам силу и не теряла сознание?

– До этого момента я думал, что нет. – Он снова задумался. – Но с вами все не так просто, как кажется на первый взгляд.

– Такая уж я, – пожала плечами.

А потом, не дожидаясь ответа, приподнялась, подалась вперед и поцеловала его сама. И снова окунулась в новые, незнакомые для себя ощущения, когда моя магия мягко втекает в него, а его – колючая – царапает мою суть, но больше не разрушает. Сила Снежного врывалась в меня так же яростно, как он врывался поцелуем в мой рот, но это больше не разрушало, напротив, я будто тоже наполнялась изнутри. Новой, чужой магией. Его магией.

Как будто между нами происходил… равноценный обмен.

Кажется, он подумал о том же, потому что широко распахнул глаза, а потом, коснувшись пальцами моих скул, углубил поцелуй, и я ему это позволила.

Не представляю, сколько мы так целовались – минуту или вечность. Знаю только, что, когда Хьяртан оторвался от моих губ, они полыхали кострами.

– Если продолжу, уже не остановлюсь, – хрипло выдохнул он и поспешно поднялся. – Вам лучше отдохнуть.

Да, определенно лучше. Подумать над тем, что это только что было, а потом – еще раз. Потому что парочка-другая таких поцелуев, и все. Я пропаду окончательно, заблужусь в этой бесконечной метели, которой горят его глаза, когда пробуждается снежная магия, и потеряюсь в ледяном урагане по имени Хьяртан-Киллиан Эртхард.

– Как проснетесь, вас навестит Каэтан, – произнес он. – А вечером я приглашаю вас на прогулку по Леверне. В праздничные дни столица особенно красива. – после его приглашения меня хватило лишь на пару раз моргнуть. Его величество, воспользовавшись моим замешательством, улыбнулся и добавил: – Скрывать вашу красоту я тоже больше не намерен, нэри Селланд. Кроме того, вы правильно сказали, пора заканчивать с постельными свиданиями и переходить к настоящим.

– Свидание?!

– Да, и прежде чем я уйду… ваша мама никогда не была в Эрнхейме. Казнь, о которой вам рассказала Хелена, – история преступницы из Борга, которая не имела никакого отношения к вашей семье. Хочу, чтобы вы это знали.

Его величество вышел раньше, чем я успела опомниться. Оставив меня в таком фейерверке чувств, что по сравнению с ними все праздничные салюты казались нелепыми искорками из детской хлопушки.

В Леверне, столице Драэра, я никогда не бывала. Видела только картины с изображением архитектурных красот центрального города Севера: шпилей и башенок домов в несколько этажей, возвышающихся над вымощенными булыжником мостовыми, узких улочек и широкой центральной, ажурных кованых оград, выгнутых и покатых спин мостов. Но Все это не шло ни в какое сравнение с тем, что я увидела воочию. Праздничная столица, украшенная гирляндами и самыми разными игрушками, манила уютом теплых окон домов, за которыми тоже переливались мерцающие искорки украшений. Где-то – было видно сразу – магических, а где-то обычных, нанизанных на ниточки и подсвеченных пламенем свечей.

Мосты через реку Руна`, набережная которой протянулась, кажется, через весь город, тоже были украшены, и помимо фонарей над ними раскинулись паутинки такой красоты, что мне стоило немалых усилий