Бунтарка и Хозяин Стужи - Марина Эльденберт

все кажется ненастоящим.

– Но…

– Лив, – мягко перебил он, и не знаю, что удивило больше: теплые нотки в его голосе или то, как он меня назвал. Лив… – Все хорошо.

Когда музыка стихла, Снежный поклонился, благодаря за танец, и коснулся губами моей руки. Это было не обязательно и не по этикету, но он это сделал. После чего вернулся на трон, возле которого его дожидалось трио нордов, я же осталась с Фабианом.

– Здесь столько вкуснотищи! – с восторгом заявил брат. – Пойдем покажу. Ты ведь еще не ела!

Фабиан потащил меня к столам, ломящимся от яств, к созданию которых наверняка приложила руку и Дорота. В последние дни она все больше времени пропадала на кухне в обществе главного королевского повара, в котором явно нашла родственную душу. Вот и сегодня с утра пораньше предавалась любимому занятию, только ближе к вечеру забежала к нам, чтобы поздравить с праздником.

– Даже не знаю, кто тебе идет больше: его величество или его брат, – накладывая себе в тарелку всего и побольше, принялся бесхитростно рассуждать Фабиан.

– Ни один из них, – смутившись, нервно отрезала. – Не говори ерунды!

– Почему сразу ерунды, – насупился он. – Ты моя сестра и заслуживаешь самого лучшего на свете мужчину!

– По-твоему, Снежные – самые лучшие? – спросила я с усмешкой.

– Еще бы! – с искренней уверенностью заявил брат, выразив одной коротенькой фразой все свои чувства к ним.

Вот только я их не разделяла, а этот разговор невольно напомнил о маме. Вкус изысканных угощений сразу притупился, а волшебные фейерверки, которые мы в полночь вышли смотреть на террасу, не казались волшебными. Но Фабиан улыбался, его глаза горели от восторга и радости, и, глядя на него, я тоже не могла не улыбаться.

Когда салюты отгремели, я снова примерила на себя образ строгой сестры и сказала:

– Пора возвращаться.

– Но ведь праздник еще не закончился! – запротестовал брат. – Мы же только…

– Я устала, – прервала его. – И тебе тоже пора отдыхать.

Я действительно чувствовала себя уставшей. Это был очень долгий день, а вечер оказался перенасыщен эмоциями. И чувствами. С которыми мне не терпелось остаться наедине.

– Пойдем, – повторила тихо, и Фабиан с тяжелым вздохом последовал за мной.

Стража провела нас до его покоев и подождала, пока помогу брату приготовиться ко сну. Пожелав ему спокойной ночи и поцеловав на прощание, отправилась к себе. Усталость навалилась на плечи тяжелым камнем, а оказавшись в спальне, я почувствовала это особенно остро. Я никогда не звала служанку, чтобы помогла раздеться, и сегодня, в праздник, решила ее не тревожить. Наверняка она сейчас с другими слугами веселится, а я не сахарная, в состоянии сама о себе позаботиться.

Сняла украшения, избавилась от пояса, распустила волосы. Глядя на свое отражение в отблесках огня, думала о танце. Не о том, на который пригласил Бьяртмар. О другом… И о другом мужчине. О его прикосновениях, о его улыбке. Тихом мягком голосе и…

Голова закружилась. Я схватилась за спинку кресла, возле которого стояла, и сквозь набежавшую на глаза мглу заметила ядовито-зеленый чад, поднимающийся над свечами. Не то показалось, не то… Пламя вдруг тоже позеленело, фитили свечей противно зашипели, и комната поплыла перед глазами. Хотела задуть свечи, а может, позвать на помощь, но не смогла сделать ни того ни другого.

Пальцы соскользнули с узорчатой обивки кресла, а я провалилась в черную пропасть.

Хьяртан-Киллиан Эртхард

– Тебе не танцевать с Ливией надо, а кое-чем другим заниматься…

Последние несколько минут Бьяртмар стоял над душой и требовал, чтобы он, выражаясь словами младшего брата, уделял бунтарке больше внимания. Хьяртан был бы и рад уделять, с удовольствием посвятил бы девушке весь вечер, а то и всю ночь, но придворные (чтоб их ларги побрали!) от него не отставали. То одному припечет прилипнуть с вопросом, то другой приклеится с поздравлениями, а то и несколько сразу атакуют. И так на протяжении всего вечера.

Только и удалось, что станцевать с ней один несчастный танец. Впрочем, на второй его вряд ли хватило бы. Силы были на исходе. Хьяртан понимал это, но не мог, не хотел навязывать ей свою близость, хоть мысли о ее губах не давали покоя. И неизвестно, отчего голова кружилась сильнее: от слабости или от желания ее поцеловать.

– Ты меня слышишь? – напомнил о своем присутствии младший брат. – У тебя уже на лице написано: тебе срочно нужно к нэри Селланд. Давай я ее найду…

– И что потом? – усмехнулся его величество. – Приведешь сюда, чтобы я при всех ее поцеловал?

– При всех, наверное, не стоит, – задумчиво пробормотал Бьяртмар. – Ее и так половина придворных дам ненавидит. А вторая половина тихо, но от этого не менее ядовито ей завидует. Давай поступим так! Возвращайся к себе, а я приведу ее…

Снежный устремился было в гущу толпы, горя желанием скорее отыскать девушку, но Хьяртан его остановил.

– Не надо. Я не хочу на нее давить и заставлять со мной целоваться тоже не стану.

– А разве она здесь не для этого? – нахмурился Бьяртмар.

Хьяртан ничего не ответил, продолжая скользить взглядом по залу, пытаясь отыскать среди придворных красавиц ту, что пленила его воображение и затуманила разум. Он наблюдал за ней весь вечер, исподволь, осторожно, но, когда загремели салюты и придворные вышли на террасы, потерял из виду.

А теперь искал, но, к своей досаде, не мог найти. Что, если ее опять кто-нибудь донимает? Если Дойнарт никак не угомонится… Отыскав взглядом брата, Хьяртан облегченно выдохнул. Дойн был в зале, никого не стесняясь, флиртовал с новоиспеченной норрой, недавно выскочившей замуж. Муж девицы был здесь же, но старательно делал вид, что не замечает интереса старшего Эртхарда к своей супруге.

Где же Ливия…

– В общем, как знаешь, но я бы на твоем месте разыскал нэри Селланд и позаботился о своем здоровье. – Хлопнув брата по плечу, Бьяртмар отправился на поиски компании для себя. Только в отличие от старшего брата замужние норры его не интересовали, а необремененные узами брака сами искали его внимания.

Хьяртан подозвал слугу и велел выяснить, где сейчас находится нэри Селланд. Его волновало не собственное здоровье, о котором младший брат так настойчиво советовал позаботиться, а девушка. Почему-то в сердце занозой засела тревога. Вроде и нет повода для волнений, но Снежному хотелось как можно скорее ее увидеть. Убедиться, что она весела и продолжает улыбаться, пусть эти улыбки у нее и вызывал один лишь Фабиан.

– Нэри Селланд с братом покинули праздник, – доложил вернувшийся слуга.

– Одни?

– Их сопровождали стражники. – Дождавшись, когда правитель