Бунтарка и Хозяин Стужи - Марина Эльденберт

которой мы с Хьяртаном занимались раз в два дня.

День у меня отводился на самостоятельное изучение теории (теперь библиотека стала моими вторыми покоями), а день (точнее сказать, вечер) на практику. Четыре часа, не меньше, мы посвящали занятиям магией, после чего Хьяртан провожал меня до моих покоев, желал доброго вечера и уходил.

Иногда мы ужинали вместе, но это «иногда» было совсем иным, чем в наше путешествие в Леверну. Все больше мы беседовали на отстраненные темы, никогда не говорили о нас и уж тем более не вспоминали уютную зимнюю сказку и то, как стояли вместе на Холме Воссоединения.

Наверное, если бы я не понимала так отчетливо, что нам не быть вместе, проводила бы время в унынии и расстройстве, а так… я наслаждалась каждым мгновением рядом с ним. Каждым занятием. Впитывала каждое прикосновение: когда он, например, вставал позади меня и держал мои руки, чтобы показать, как правильно направить потоки магии.

Я слушала, как бьется его сердце, а мое собственное, действительно глупое, в этот момент замирало. Но, несмотря на все, я и впрямь наслаждалась. Отведенным нам временем, короткими мгновениями близости, нашими поцелуями… когда я согревалась в объятиях мужчины, который мог заморозить насмерть. Его сила дарила силу мне, моя сила – ему, и не было в моей жизни ничего горячее таких моментов, когда наши губы соприкасались, а его руки ложились мне на талию.

Все это казалось таким нереальным, что временами я просыпалась и думала, что сон – это то, что сейчас. А потом начались успехи у Фабиана и Каэтана, и я окончательно оставила глупые мысли, перестала думать о будущем. Мое настоящее было прекрасно, и я надеялась сохранить его в сердце навсегда и, когда у меня появятся дети, буду рассказывать им об этом с любовью в сердце. А будут они…

Тут моя фантазия давала сбой, потому что я не могла представить своих детей. Они не представлялись ни с одним мужчиной, кроме как с Хьяртаном, а с Хьяртаном они тоже не представлялись – по той причине, что я просто девочка-провинциалка, удостоившаяся великой чести.

Нет, он ни словом, ни делом больше не намекал на это, но я и сама понимала. И знала, что рано или поздно придет время расстаться. Только может ли осознание того, что мы совершенно разные, помешать любви?

Сама не знаю, когда я призналась себе в этом чувстве. Возможно, в тот вечер, когда мы вернулись из Леверны, а может, когда он лечил мою руку: я не послушалась его совета, переусердствовала с магией и заработала ожог. Столько тревоги тогда было в его глазах, что у меня даже слезы высохли.

Да мало ли было таких моментов!

Когда мы гуляли в парке, обсуждая теорию магии, которую я прочла накануне, на ветку села птица, уронив ему на нос снежную пыльцу. На краткий миг Хьяртан выглядел таким ошарашенным, что я с трудом удержалась от смеха. А от того, чтобы стряхнуть снег с носа кончиками пальцев, не удержалась. Его величество тогда перехватил мою ладонь и поцеловал каждый палец, поднял упавшую в снег перчатку, и мы пошли дальше. Как будто вовсе ничего не произошло!

Но ведь это было не так.

Я чувствовала, что дорога ему. По-настоящему дорога. И этого было вполне достаточно, чтобы быть счастливой.

– Не могу! Не понимаю! – Фабиан впился пальцами в край покрывала. – Мы ведь все делаем правильно?

– Все. – Каэтан вздохнул и нахмурился, потом повернулся ко мне. – Мне нужно еще время, нэри Селланд. Мы делаем все возможное, но это… я не могу объяснить.

– Мою никчемность, вы хотите сказать! – Слезы все-таки брызнули из глаз брата, и он так сжал несчастное покрывало, что оно затрещало. – Вы сделали все. ВСЕ! Вы даже сделали мне эту штуку…

Он кивнул на коляску.

– Вы, Бьяртмар, а я… ничтожество, которое даже не может начать ходить.

Брат отпустил покрывало и отвернулся, а я кивнула лекарю. Каэтан склонил голову и вышел. Когда за ним закрылась дверь, я приблизилась к кровати Фабиана. Мой брат выглядел здоровым. Полностью! Ушли из него болезненная бледность, худоба, мышцы ног тоже были сильными, но…

– Мы уже через столько прошли. – Я села в кресло рядом с его кроватью. – Неужели ты готов опустить руки именно сейчас?

– Скорее уж ноги, – фыркнул Фабиан и хлюпнул носом.

Он не смотрел на меня, но я и не настаивала.

– Шутишь? Значит, все хорошо.

– С чувством юмора у меня всегда было все хорошо.

– А с чем плохо?

Он повернулся ко мне, сжал губы.

– Ты правда веришь в то, что я пойду, Лив?

– Я – да. Но главное, чтобы в это верил ты. Вот здесь, – я коснулась ладонью его груди. – Каэтан не сдастся, не сдамся и я. А ты?

Брат поднял на меня взгляд. Глаза его все еще сверкали от слез, но уже были полны решимости.

– Тогда и я тоже.

– Ну вот и отлично. – Улыбнулась и похлопала его по руке.

В глубине души мне сейчас было гораздо страшнее, чем ему, но именно я все это время была его опорой. Опорой, от которой он сумеет оттолкнуться. Рано или поздно. Оттолкнуться и пойти самостоятельно.

– Зови Каэтана! – решительно распорядился Фабиан. И я поднялась.

Мы обязательно разберемся в том, что с ним происходит! И все исправим.

– Что с вами сегодня, Ливия? – спросил Хьяртан, когда я, вместо того чтобы правильно сплести потоки, перенаправила их вообще не туда, куда нужно.

В результате с моих пальцев сорвалась огненная стрела, подпалившая мне подол платья. К счастью, рядом был Снежный, который мгновенно потушил его, а я вздохнула.

Сегодня я была на редкость рассеянна, это правда. Несмотря на то что убедила Фабиана в удаче, сама опять сомневалась, мысли витали где угодно, только не на страницах книг, вот и не смогла толком повторить магическое плетение.

– Простите. Не могу сосредоточиться, но очень постараюсь. Сейчас.

Еще несколько раз глубоко вдохнула, а Хьяртан неожиданно взял мои руки в свои.

– Ливия, мы никуда не торопимся.

– Но это не значит, что я должна прогуливать занятия, даже если я на них явилась.

Он рассмеялся.

– Мои преподаватели в университете на вас молились бы.

– Им это не грозит, – отмахнулась. – Я женщина, а женщинам вход в университеты закрыт.

Хьяртан посмотрел на меня как-то странно, но промолчал, отошел, кивнув на двери.

– Я готова продолжать! – вскинулась.

– Нет. Не готовы, – резко произнес он, но тут же смягчился. – По крайней мере пока. Магия в таком состоянии, как сейчас у