Воровский - Николай Пияшев

Однако клевета на В. И. Ленина продолжалась. Особенно злобствовал меньшевик Алексинский, требовавший, чтобы Ленин явился в суд и дал объяснение.

Заграничное бюро ЦК РСДРП (б) встревожилось не на шутку. На очередном заседании оно решило отослать исполкому Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов следующую телеграмму: «После того как мы узнали, что по делу Ленина и товарищей назначена следственная комиссия, мы требуем, чтобы нас допросили». Одновременно эта телеграмма была опубликована в 13-м номере «Бюллетеня «Правды».

Заграничное бюро ЦК послало также телеграмму в Вену Виктору Адлеру с просьбой прислать материалы об освобождении Ленина из австрийской тюрьмы. Эти документы могли помочь Ленину в реабилитации.

Летом 1917 года в Стокгольме должна была состояться международная конференция социал-патриотов. Инициатором являлся оборонческий Петроградский Совет. Однако Заграничное бюро ЦК РСДРП (б) систематически и настойчиво разоблачало предполагавшийся съезд оборонцев.

В «Бюллетене «Правды», в газете «Политикен» Бюро ЦК постоянно публиковало материалы, рассказывающие об истинных намерениях прислужников капитализма. Так, в газете левых социал-демократов «Политикен» был напечатан «Манифест» Заграничного бюро ЦК, к которому присоединили свои подписи шведские, болгарские и польские социалисты. В «Манифесте» указывалось, что конференция созывается оборонческим Петроградским Советом, поэтому левым социалистам на ней делать нечего, нужно созвать свою конференцию.

Этот документ Заграничного бюро ЦК появился на свет в результате совета Ленина. В письме в Стокгольм Владимир Ильич писал: «Не издать — ли вашей стокгольмской тройке от имени ЦК, плюс от поляков, плюс от «Arbeiterpolitik», плюс от Хеглунда (шведский социал-демократ. — Н. П.) и Ко тотчас международный призыв к совещанию только левых… в международном масштабе?»

Большевики считали, что прочный мир будет установлен только тогда, когда рабочий класс возьмет власть в свои руки. Буржуазные же правительства станут продолжать войну под шумок своих лакеев социалистов-патриотов, призывающих к миру. Разоблачительная кампания большевиков сыграла свою роль — конференция не состоялась.

Однажды вечером, когда медно-красное солнце садилось далеко в горах, Вацлав Вацлавович сидел дома, занимаясь с Ниной шведским языком.

Пришел Ганецкий с письмом от Ленина, скрывавшегося тогда в Финляндии. Владимир Ильич интересовался «Бюллетенем»: «Сколько №№ издано и на каких языках? Имел ли Гильбо[30] все №№? Доставляется ли бюллетень в Америку, северную и южную? Пишите обо всем подробнее»[31].

Далее Ленин писал, что «было бы прямо преступно откладывать теперь созыв конференции левых». Воровский улыбнулся и произнес про себя: «На сей раз, дорогой Ильич, опоздали: она уже состоялась…»

Конференция «левых» началась в первых числах сентября 1917 года в Стокгольме. В фешенебельном ресторане гостиницы «Регина» собрались делегаты социал-демократических партий разных стран. От большевиков России присутствовали В. В. Воровский и Н. А. Семашко.

Выступивший в порядке ведения конференции меньшевик Аксельрод потребовал, чтобы были допущены не только интернационалисты, но и «центристы» и «оборонцы».

Ему горячо возражал Воровский. Спокойно, деловито, отметая все нападки Аксельрода, Вацлав Вацлавович указывал, что делегаты-большевики будут присутствовать на совещании только с представителями таких рабочих партий, которые революционно борются в своей стране за переход государственной власти в руки пролетариата. Ибо мир возможен только тогда, когда власть окажется в руках народа.

Воровский говорил, что Временное правительство и не думает кончать войну. Ведь не кто иной, как сам Милюков, заверил страны Антанты, что Россия будет выполнять договоры батюшки-царя. Обращаясь к присутствующим, Воровский указывал на меньшевиков как на мастеров длинных речей. Он говорил, что меньшевики отводят тут всем глаза, а Керенский спокойно воюет. Меньшевики туману напускают, а в это время солдат гонят в бой.

Разобиженные меньшевики — Аксельрод и Панин — покинули конференцию, когда увидели, что их надежды не сбылись: превратить III Циммервальдскую конференцию в говорильню социал-патриотов о мире не удалось.

Несмотря на пестрый состав конференции, она все же имела положительное значение. На ней был принят «Манифест» к рабочим всего мира, в котором говорилось, что только пролетарские массы всех стран, оставшиеся верными социализму, могут положить конец братоубийственной войне. В «Манифесте» содержался призыв к пролетариату всех стран о проведении всеобщей забастовки, чтобы принудить свои правительства прекратить войну и заключить мир.

Однако Циммервальдская комиссия медлила с обнародованием этого «Манифеста», ссылаясь на то, что не все еще партии были оповещены о его содержании и от них не было получено официального согласия.

Между тем революционные события в России развертывались с необычайной быстротой. Поддержка со стороны международного пролетариата была необходима. Воровский неоднократно звонил Балабановой — секретарю Циммервальдской комиссии — и требовал как можно быстрее опубликовать обращение к рабочим всего мира.

Оно появилось в шведской газете «Политикен» лишь после того, как грянул гром Октябрьской революции. Это обращение было обнародовано также в журнале «Вестник русской революции», издававшемся с сентября 1917 года Заграничным бюро ЦК РСДРП (б) на немецком языке.

…В ночь с 7 на 8 ноября 1917 года Воровский находился в редакции газеты «Политикен». Когда он вошел в кабинет к редактору Нерману, высокому стройному человеку средних лет, по комнате бегал подвижной Ганецкий. Тут же присутствовал Хеглунд, Стрем и другие шведские социал-демократы. Они внимательно прочитывали телеграммы агентства, приходившие в редакцию. Все с нетерпением ждали дальнейших событий.

— Ну, что повесили носы, — обратился Воровский к присутствующим, здороваясь с каждым за руку, — сейчас решается, можно сказать, судьба России, совершаются события мировой важности. А вы словно хороните кого-нибудь. Во всяком случае, из двух возможностей одна нам обеспечена: или победим, или понесем поражение…

— Неужели потерпим поражение? — допытывался нервно шагавший Ганецкий. — Столько труда положено на революцию — и вдруг провал…

— Ну, если судить по вороху бумаг, — кивнул с иронией Воровский на телеграммы буржуазных агентств, — мы, очевидно, погибли: уж очень большие армии мобилизует для Керенского буржуазия…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});