Воровский - Николай Пияшев

— Я вижу, ваши желудки не удалось законсервировать немцам, — шутил Ганецкий за столом, — хотя буржуазная печать на все лады трубит о «пломбированном вагоне».

— Пломбы никакой не было, но держали нас строго, — вспоминал потом Миха Цхакая. — Наш спутник, маленький Роберт, захотел было поупражняться с одним немцем на станции в знании французского языка, ибо других он не знал, но немец не пожелал с ним разговаривать, повернулся спиной. Так нашему мальчику и не удалось поговорить. А на берегу, когда мы садились на пароход, постлали доски, чтобы не касаться немецкой земли, — таково было желание германских властей.

— Получили ли вы мою телеграмму? — обратился Ганецкий.

— О да, мы были очень рады, — ответил Миха Цхакая. — Но вначале, когда капитан спросил: «Кто из вас господин Ульянов?» — мы было струхнули… «А что вам угодно? — выступив вперед, сказал Владимир Ильич. — Я Ульянов». Тогда-то капитан и сообщил нам текст вашей телеграммы. Все сразу повеселели, приободрились…

Немного отдохнув, все заспешили на вокзал. Особенно не терпелось Владимиру Ильичу, он так и рвался скорее в Россию.

И вот все в вагоне поезда. Ганецкий сел в одно купе с Владимиром Ильичем и Надеждой Константиновной. Беседа затянулась до поздней ночи. Владимир Ильич все расспрашивал о последних сведениях из России. Он говорил о предстоящей борьбе пролетариата, о перспективах развивающейся революции, о форме, которую она должна принять…

Владимир Ильич указывал на необходимость оставить за границей ячейку для сношения между ЦК РСДРП (б) в России и внешним миром, для информации и вообще «на всякий случай». Тут же наметилось Заграничное бюро ЦК партии большевиков, в которое вошли Ганецкий и Воровский. Лишь в 4 часа удалось уговорить Владимира Ильича немножко поспать.

В. В. Воровский среди служащих советского полпредства в Риме.

Здание советского полпредства в Риме. 1922 г.

В Стокгольм прибыли утром 14 апреля. На вокзале собралась толпа встречающих. Сновали вездесущие репортеры. Пришел Воровский с дочерью, тут же находилась и колония русских политэмигрантов, шведские социал-демократы.

В небольшом помещении вокзала, где было вывешено красное знамя, состоялся краткий митинг. На нем присутствовали бургомистр города Стокгольма Линдхаген, депутаты-социалисты Стрем и Карлсон, редактор газеты «Политикен» Нерман и другие.

Линдхаген, хорошо знавший Ленина, быстро закончил все формальности, связанные с проездом русских подданных, и помог разместиться на отдых в первоклассной гостинице «Регина». После завтрака, устроенного бургомистром в честь Ленина и его друзей, все отправились по магазинам, чтобы купить книги и необходимые вещи. Воровский и Ганецкий развозили небольшие группы прибывших товарищей, показывали им столицу Швеции.

На квартире Воровского В. И. Ленин оставил письма и партийные документы, которые небезопасно было везти в Россию: никто не знал, как встретят большевиков на родине. Тут же Ильич оставил точные инструкции Заграничному бюро ЦК РСДРП (б) и вручил оставшийся у них капитал в 300 шведских крон на партийные расходы.

Вечером Воровский провожал русских политэмигрантов на вокзале: Владимир Ильич торопился с отъездом и не хотел даже переночевать в Стокгольме.

Владимир Ильич просил Воровского держать с ним постоянную связь, информировать о делах за границей, сообщать в зарубежной печати о ходе русской революции, присылать материалы в «Правду». Воровский заверил Ленина, что связь они постараются наладить.

В ЗАГРАНИЧНОМ БЮРО РСДРП(б)

Через несколько дней после отъезда Владимира Ильича и других политэмигрантов в Россию Воровский с Ганецким отправились к царскому послу, чтобы попробовать договориться о пересылке с его помощью партийной почты и курьеров. По этому случаю оба они принарядились. Воровский надел свой серый в елочку костюм, тщательно завязал галстук-бабочку, почистил туфли. Ганецкий также облачился в свой лучший костюм и захватил тросточку.

По дороге к зданию русского посольства Воровский шутливо говорил, что вот они и заделались дипломатами. Правда, у них нет собственного автомобиля, но со временем будет и он…

В просторной богато убранной приемной их любезно принял сам посол Гулькевич, оказавшийся после Февральской революции не у дел. Чтобы не ударить в грязь лицом перед сановитым господином (знай, мол, что революционеры тоже не лыком шиты!), Воровский выказывал любезность, разговаривая с ним. Вацлав Вацлавович интересовался буквально всем: какова площадь посольства, велика ли арендная плата, на какой срок арендный договор, мебель его собственная или казенная, каков штат служащих, каковы их оклады. Гулькевич был растерян. Смокинг еще больше оттенял бледность его лица. С ужасом в голосе он проговорил:

— Не собираетесь ли вы устранить меня? Ведь я целиком согласен с Временным правительством. Я сам думал, что царизм — пережиток…

Улыбаясь, Воровский убежденно произнес:

— Да, царизм действительно оказался пережитком. Но не пережиток ли и Временное правительство?..

Посол обещал исполнить точно все требования, которые предъявили ему Воровский и Ганецкий. Он обязался бесконтрольно пересылать диппочтой пакеты в адрес Ленина, согласился выдать дипломатические паспорта тем курьерам, которых они сами отберут. Посол согласился также по настоянию Воровского выдать визы революционерам-эмигрантам для проезда в Россию.

Озадаченный посол, кланяясь, проводил Воровского и Ганецкого до дверей.

— Первый прием прошел неплохо, дорогой Вацлав Вацлавович, — сказал Ганецкий на улице. — У вас прирожденный дипломатический талант.

— Главное — чувствовать себя хозяином положения. Мы сейчас представляем русский народ, а он, — Воровский кивнул на здание русского посольства, — только Николая Романова. Теперь ему и вовсе некого представлять…

На другой день Ганецкий, выполнявший в Заграничном бюро ЦК РСДРП (б) секретарские функции, послал В. И. Ленину письмо. Сообщив о получении письма от Владимира Ильича из Гапаранды (пограничный пункт между Швецией и Финляндией), он писал: «Относительно сношений сделали все, что можно. Но первый шаг должен сделать Питер. Должны постараться посылать возможно чаще курьеров, письма — особым способом и т. п. — одним словом, чтобы мы возможно скорее получили сведения. Весьма важны и газеты. До сих пор не получили ни одного номера.

С протоколами устроим в следующий раз. Через несколько дней едет Орловский, и он возьмет».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});