Незнакомец - Кэйитиро Хирано

исчезла из этого мира, а женщина, любившая его, была готова все понять, не стоило ли теперь восстановить все, что касалось его и его прошлого…

Кидо не был уверен, следует ли называть человека, прошлое которого он воссоздает, Макото Харой. Прежде ему не давало покоя, что вся доступная информация представляет собой лишь обрывки, а теперь он чувствовал, как в такт с рождением образа Макото Хары и он сам собирает части себя воедино, постепенно становясь целостной личностью.

Кидо с невыразимой грустью осознавал, что его «детективное расследование» должно вскоре подойти к концу. Он остро ощущал этот надвигающийся момент, однако стоило ему представить, как одиноко он будет себя после этого чувствовать, его охватывала тоска.

Одиночество. Именно так. Чувство, которое сдавливало грудь все последнее время, он, не раздумывая, выразил именно таким словом.

В молодые годы он даже представить себе не мог одиночество человека в среднем возрасте, которое пронизывало его до самой глубины. Стоило чуть ослабить хватку, как он уже не мог остановить это холодное чувство, которое сразу же пропитывало его.

В такие моменты Кидо часто представлял себе Макото Хару, который лежал на земле и рыдал в том парке в Кита-Сэндзю. Ему казалось, что эта картина не связана со временем и местом, словно бы являясь частью какого-то мифа.

Броситься на землю именно здесь и сейчас и разрыдаться — это было шагом не обычного человека. Но Кидо чувствовал, что он тоже знает эту боль, когда щеку, прижатую к земле, царапает песок, смешанный с галькой, будто это произошло с ним.

Судя по написанному в статье, Кэнкити Кобаяси родился в городе Ёккаити в 1951 году.

В детстве семья была настолько бедная, что жили они впроголодь, его часто колотил отец. В подростковом возрасте он покатился по наклонной, бросил учебу в старших классах, некоторое время бездельничал, пока, наконец, не нашел работу на местной фабрике, после чего ушел из дома и стал жить один.

В двадцать один год он женился на девушке на два года младше его, и через три года она родила ему сына, Макото, их единственного ребенка.

Кобаяси каждый день бил и жену, и ребенка, но так же, как и в его детстве, в те годы общество еще не видело в таком поведении особой проблемы. Пока Макото не исполнилось пять лет, всякому человеку со стороны они казались абсолютно обычной семьей.

Около тридцати он как-то встретился с одним из своих школьных товарищей, который и подтолкнул его к азартным играм. Долги постепенно росли, к моменту совершения убийства за ним вовсю охотились кредиторы.

Убийство произошло летом 1985 года. Кобаяси зашел домой к директору строительной конторы, с которым они познакомились через местный детский клуб, куда ходил и Макото, и попросил у него денег. После отказа он потерял контроль над собой. Он вернулся домой, а потом вновь вломился посреди ночи к этому человеку, жестоко убил его с женой и сыном-шестиклассником. Украв сто тридцать шесть тысяч иен, он поджег дом, чтобы замести следы преступления, а через неделю был задержан полицией.

В прессе писали, что преступление, совершенное в приступе гнева, было безжалостным и зверским, ведь среди жертв был ребенок. Смертный приговор убийце семьи считался справедливым наказанием, Кобаяси не пытался обжаловать ни обвинения, ни решение суда.

Кидо думал о том, что если бы в его жизни случайно появился человек вроде Кобаяси, то по такой же абсурдной причине жизни мог бы лишиться не только он, но и его жена, и сын, отчего на душе стало гадко. Орудием убийства был двадцатисантиметровый кухонный нож. Стоило ему только представить, как он пронзает нежную и гладкую кожу Соты, Кидо не мог сохранять самообладание.

Страх и ярость от абсурдности ситуации не были направлены на Кэнкити Кобаяси.

Это и понятно, ведь история произошла не с Кидо. В то же время, отчасти благодаря своему профессиональному опыту, Кидо знал, что такие трагедии происходят и столкнуться с ними может каждый, как с любым несчастным случаем или трагическим совпадением.

К сожалению — в буквальном смысле, к сожалению, — такие люди, как Кобаяси, существуют. Ни один из бесчисленных факторов: унаследованных или приобретенных, случайных или закономерных, которые привели его к преступлению, — не был каким-либо исключительным или беспрецедентным в истории человечества. Напротив, все было таким обыденным, что оставалось лишь вздыхать от безысходности.

Разумеется, Кидо тоже считал, что вся ответственность лежит на убийце. Он не мог занять крайней позиции, полностью отрицая свободу воли личности. Однако было очевидно, что среда, в которой вырос Кобаяси, была неблагоприятной, именно она в значительной степени повлияла на то, что его жизнь пошла под откос.

Государство не сделало ничего, чтобы помочь человеку, выросшему в несчастье. Тем не менее за нарушение порядка оно уничтожало его с помощью смертной казни, и эта позиция государства — будто все в реальности происходит именно так, как должно, — казалась Кидо неправильной. Иначе как лживым это было сложно назвать: когда судебная власть аннулирует ошибки законодательной и исполнительной властей, просто уничтожая нарушителя, словно бы его и не было. Ведь если последовательно применять этот принцип, то возник бы порочный круг, в котором граждане, нарушавшие порядок, должны приговариваться все в большем количестве по мере того, как государство приходило в упадок.

Кидо никогда не пытался активно обсуждать свой взгляд на проблему с кем-либо. Он не был уверен, что другие люди поймут его. Ведь его не понимала даже жена. Тогда Сота был еще совсем маленький, ему только исполнился год. Как-то раз они смотрели новости по телевизору и заговорили о том, что было бы, если Соту убили. Она тогда твердо сказала, что убийца должен быть казнен и настаивала на том, чтобы он согласился с ее мнением.

Кидо тогда рассказал ей, что в современной Японии убийство одного человека не карается смертной казнью. Жена тогда сразу же парировала: «А что, если бы были убиты двое, я и Сота?»

Кидо понял, что необходимо дать ей развернутый ответ.

— Чтобы избавиться от такого зла, каким является убийство человека, необходимо как минимум отказаться от идеи, что в каких-то случаях убийство одного человека другим допустимо. Это может быть нелегко, но я считаю, что именно к этому мы должны стремиться. Преступники, конечно, никогда не будут прощены, но государство должно нести вину за социальные условия, которые привели их к совершению преступлений, и брать на себя ответственность, оказывая существенную поддержку жертвам, вместо того чтобы притворяться невиновным и ограничиваться карательными мерами. Я считаю, что государство по отношению к убийству не должно