Час волка. Введение в хронополитику - Владимир Семенович Овчинский

экономические расчеты и анализ деловых циклов обладают тем недостатком, что игнорируют главное в финансово-экономической и инвестиционной реальности – массовую психологию. В конечном счете, все в экономической динамике зависит от логики развития производственных факторов и от деятельности людей с их настроениями, стереотипами и мотивами.

В течение последних без малого 100 лет важнейшим фактором, определяющим экономическую динамику, была монетарная политика. В восходящей фазе бизнес-цикла центральные регуляторы ужесточали монетарную политику и повышали процентную ставку. В нисходящей фазе цикла, напротив, снижали ставку и эмитировали дополнительные денежные средства для оживления спроса или кредитования производителей.

Денежно-монетарный анализ происходящего в мировой экономике является наиболее надежным способом распознать близкие перспективы и наметить тенденции будущего. Прогноз динамики мировой экономики на период до 2035 года в настоящее время сделать весьма нетрудно. В ближайшие год-два мир потрясет начало нового глобального финансово-экономического кризиса, по своей глубине сравнимого с Великой депрессией и превосходящего финансово-экономический кризис 2008–2009 годов. Соответственно период до 2035 года будет периодом кризиса мировой экономики и медленного постепенного преодоления его последствий на основе реструктуризации производственной базы, изменения мировых инвестиционных потоков и т. п.

Согласно Национальному Бюро экономических исследований Соединенных Штатов с 1856 по 2018 годы страна и мировая экономика пережила 34 бизнес-цикла, в том числе 12 бизнес-циклов в период с 1945 года по настоящее время. Средняя продолжительность экономического цикла составила за этот период 4,7 года, считая от нижней точки предыдущего до верхней точки последующего кризисов. При этом продолжительность цикла из периода в период увеличивалась. За период с 1945 года она составила в среднем шесть с небольшим лет. По мере усиления позиций монетарной школы, ориентирующей практиков на активное воздействие на экономику посредством эмиссионно-кредитных инструментов, продолжительность цикла неизменно увеличивалась.

В настоящее время глобальная экономика живет в самом длинном за всю историю статистики глобальном бизнес-цикле. Он продолжается уже больше 120 месяцев. До этого самый длительный бизнес-цикл имел место в 1990-е годы и составил без малого 10 лет. Однако 1990-е годы были уникальным периодом мировой экономики, который никогда в исторической перспективе не повторится.

Это было время, которое характеризовалось тремя ключевыми процессами, относящимися, прежде всего, к реальной, а не кредитно-денежной экономике. В результате окончания Холодной войны на рынок поступила огромная масса натуральных природных ресурсов, прежде всего, топливноэнергетических, химических и металлургических. Это в разы снизило цены на них и соответственно способствовало взрывному повышению эффективности и как следствие курса акций ведущих компаний. В эти же годы произошло беспрецедентное со времен индустриализации СССР наращивание за счет иностранных инвестиций производственного потенциала гигантской страны – Китая. Продукция вновь вводимых китайских производств была крайне дешевой и рассчитанной на экспорт. Это способствовало потребительскому буму во всем мире. Наконец, по итогам Холодной войны, закончившейся победой Запада, у Соединенных Штатов и других ведущих стран НАТО отпала необходимость осуществлять гигантские государственные расходы на оборону. Соответственно часть высвободившихся средств была направлена на социальные программы, что в значительной степени стимулировало спрос со стороны малодоходных слоев населения в Северной Америке и Западной Европе. За беспрецедентно длительным бизнес-циклом 1990-х годов стояли фундаментальные социально-политические, производственно-технологические и экономические реалии.

Принципиально иные причины вызвали нынешний беспрецедентный по продолжительности бизнес-цикл. Фактически по итогам кризиса 2008–2009 годов капиталистическая экономика, какой она была без малого 200 лет, перестала существовать. Отныне экономическое процветание стало базироваться не на прибыли и производстве, а на спекуляциях и эмиссии.

Нынешний бизнес-цикл лучше всего характеризуют три цифры. За 2010–2018 годы глобальная денежная масса выросла с примерно 50 трлн. почти до 90 трлн. долларов или примерно на 80 %. Решающую роль в этом сыграли центральные банки стран-эмитентов резервных валют, а именно ФРС, Банк Англии, Европейский Центральный Банк, Национальный банк Швейцарии, Центральный банк Японии и Национальный Банк Китая.

Не сложно заметить, что с начала текущего бизнес-цикла балансы ведущих центральных банков выросли за счет эмиссии валют более чем в два раза. Если на завершающей стадии предыдущего экономического кризиса глобальный ВВП составлял примерно 65 трлн. долларов, а денежная масса – 50 трлн. долларов, и соответственно соотношение между ними было в конце предыдущего кризиса примерно 0,75, то в настоящее время мировая денежная масса достигла 90 трлн. долларов, что примерно составляет объем глобального ВВП.

В течение текущего бизнес-цикла центральные банки не только эмитировали беспрецедентную в истории массу финансовых средств, но и направили ее не домохозяйствам и нефинансовому бизнесу, а передали правительствам на покрытие государственных долгов и в финансовые институты. Ключевым в данном контексте является слово «передали», поскольку средства выделялись либо на беспроцентной основе, либо под 0,5 % годовых на произвольно долгий срок.

Это не могло не привести к беспрецедентному надуванию пузырей на всех основных рынках активов, включая акции, корпоративные ценные бумаги и недвижимость. Фактически между динамикой роста фондовых рынков и объемами наращивания денежной массы центральными банками имеет место полная корреляция. Коэффициент корреляции не всегда характеризует причинно-следственные зависимости. Он показывает, прежде всего, синхронность показателей. Однако в данном случае низкие темпы экономического роста в сочетании с увеличением денежной массы, мультиплицированной сверхнизкой кредитной ставкой, и вызвали бум на фондовом и иных капитальных рынках.

Монетарное безумие породило никогда ранее не происходящие процессы. Конкретно центральные банки стали приобретать на эмитированную валюту акции первоклассных корпораций. По оценкам Банка международных расчетов в настоящее время Центробанки держат акции крупнейших корпораций на сумму 5 трлн. долларов. Например, Национальный банк Швейцарии имеет в собственности акции компании Facebook больше, чем Марк Цукерберг и ключевые сотрудники этой корпорации. А, например, Банк Японии входит в топ-5 крупнейших владельцев 81 из 100 крупнейших японских компаний.

Несмотря на беспрецедентные, не имеющие аналогов в прошлом объемы эмиссии и самые льготные в истории кредитные условия центральным банкам и финансовым регуляторам так и не удалось обеспечить реального ускорения экономик и их выход на нормальное циклическое развитие. Ни для кого не секрет, что экономический рост в 2010–2017 годах был обеспечен, прежде всего, за счет Китая. Страна отчитывалась о ежегодных темпах прироста ВВП на уровне 6,5–8%. Ведущие специалисты по Китаю, анализирующие реальные потоки нефти, черных и цветных металлов, закупаемых Китаем, проводящие анализ электроосвещенности Китая и состояния атмосферы убеждены, что реальные экономические темпы Китая падают из года в год и составляют сегодня порядка 4 % в год с перспективой дальнейшего затухания.

Значительная часть не только экономических экспертов, но и политиков, особенно из числа оппозиции в ведущих странах мира, критикуют