Час волка. Введение в хронополитику - Владимир Семенович Овчинский

Штатах на долю промышленности, строительства и сельского хозяйства приходится в настоящее время чуть более 20 % ВВП. А именно в этих отраслях генерируется полная, постоянная, гарантированная занятость.

Есть принципиальная разница между задолженностью США и Китая. В Соединенных Штатах, как уже отмечалось, значительная доля приходится на долги государства и особенно домохозяйств. Домохозяйства после кризиса 2008–2009 годов перешли к жесткой бюджетной политике и сосредоточились на обслуживании кредитов, а не на получении новых. Соответственно при общем росте задолженности в основном за счет увеличения процента по ипотеке и роста объемов студенческих кредитов наблюдается снижение просроченной задолженности по ипотеке – основной статье кредитования домохозяйств. Т. е. американские домохозяйства затягивают пояса, платят по кредитам больше, но становятся все более добросовестными плательщиками.

Что же касается государственного долга США, то с макроэкономических позиций нет большой разницы, составляет этот долг 10 трлн. или 30 трлн. долларов. Правительство США отличается от любого заемщика тем, что может расплатиться с ним де факто собственным товаром. Хотя ФРС действительно независима от президента США, она является агентством государственной власти США, а не частным предприятием и соответственно всегда действует в интересах власти. Если ситуация с госдолгом станет угрожающей, ФРС выкупит часть долга за вновь эмитированные доллары.

У Китая такой возможности нет. В Китае наиболее быстро растет задолженность бизнеса. Рост этой задолженности – оборотная сторона поддержания экономического роста за счет создания гигантских бессмысленных инфраструктурных объектов и т. п. Казалось бы, коммунистические правители Китая, полностью контролирующие Народный банк Китая, могут беспрепятственно покрывать долги бизнеса банкам за счет государственных дотаций. В ограниченных масштабах это делается постоянно. Однако в сколько-нибудь крупных размерах провести такую операцию невозможно. По этим же причинам во время масштабного падения курса акций на Шанхайской бирже в 2016 году китайское правительство не стало выкупать акции, а просто закрыло на длительный срок биржу.

Между эмиссией Соединенных Штатов и Китая есть три принципиальных различия. Первое – это уровень доверия инвесторов. Инвесторы во всем мире знают, что ФРС, американские биржи и другие институты являются независимыми структурами и не могут быть принуждены к тем или иным действиям по прихоти лидера страны. В Китае же события на Шанхайской бирже продемонстрировали прямо противоположную ситуацию. В силу этого глобальные инвесторы с удовольствием зарабатывают на Китае, но не доверяют ни китайской статистике, ни китайскому руководству.

Еще одна принципиальная разница между американской и китайской экономиками заключается в том, что, в крайнем случае, дополнительную американскую эмиссию с удовольствием поглотит мировой рынок. Именно доллары являются главной валютой международных инвестиционных операций. Юань, при всей количественной мощи китайской экономики и включении его в корзину резервных валют МВФ, так и не стал и на ближайшую перспективу не станет ведущей валютой международных расчетов.

Еще одно различие между эмиссионными возможностями Китая и США носит ситуационный характер, однако на ближайшую перспективу является едва ли не главным. Любая эмиссия ведет к снижению курса валюты. В настоящее время Соединенные Штаты ведут де факто торговую войну с Китаем не только из-за кражи интеллектуальной собственности и демпинговых цен на китайский экспорт, но и прежде всего из-за заниженного курса юаня по отношения к доллару. Если китайское руководство захочет выйти из кризиса за счет эмиссии юаня, это немедленно приведет к его девальвации по отношению к доллару. Девальвация юаня еще более ухудшит торгово-инвестиционный баланс между США и Китаем. В этих условиях при всей остроте противоречий между Демократической и Республиканской партиями, между ними существует консенсус относительно необходимости обеспечить для американского и китайского бизнеса равные торговые условия. Соответственно девальвация юаня приведет к новому этапу повышения тарифных пошлин на китайский импорт. Даже 25-процентное повышение, осуществляемое в текущем году, серьезно отразится на экспортно-ориентированной китайской экономике. Еще большие размеры повышения пошлин могут просто парализовать китайский экспорт в США, которые не могут быть замещены никаким иным рынком. Это приведет к непрогнозируемым последствиям для китайской экономики. Это знает китайское правительство и поэтому бороться с кризисом эмиссией впредь не будет.

Причина третья. Она связана с отсутствием рынков для роста. Экономический рост предполагает выполнение одного из условий: либо внутри страны правительство, бизнес и население уменьшают долю накопления и начинают больше потреблять, либо увеличивается положительное или уменьшается отрицательное сальдо внешнеторговых операций, либо государство, бизнес и население берут кредиты и за счет завтрашних расходов увеличивают текущую потребительскую мощность.

В настоящее время все три пути, хотя по разным причинам, исчерпаны у Соединенных Штатов, стран ЕС, в Китае и в Японии. Причем, если для Китая главной причиной неизбежности сползания в глубокий финансово-экономический кризис является долговой пузырь и невозможность его плавного спускания за счет эмиссии, то в Соединенных Штатах невозможность дальнейшего роста обусловлена иными факторами.

Соединенные Штаты – это страна, чей экономический рост определяется, прежде всего, не внешними, а внутренними факторами. Примерно 70 % ВВП потребляется домохозяйствами. Именно внутренний рынок для Соединенных Штатов определяет экономические пропорции и динамику. С одной стороны это делает США, например, в отличие от Китая, Японии, Южной Кореи, России, абсолютно экономически независимой страной. Однако плюсы всегда подразумевают минусы. В данном случае перспективы американского экономического роста связаны не с миром, а со страной, и прежде всего, с домохозяйствами. А здесь все плохо. За 20 лет доход домохозяйства в среднем по Америке увеличился с 54,1 тыс. долларов до 60,5 тыс. долларов ежегодного дохода, т. е. примерно на 10 %. Еще раз – за 20 лет на 10 %.

В прошлом стагнация доходов домохозяйств компенсировалась сначала увеличением доли потребления в доходах домохозяйств, а затем, когда эта доля упала в среднем до 15 %, – за счет увеличения кредитной задолженности. Ранее уже было показано, что со второй половины 2010-х годов домохозяйства изменили кредитное поведение и прекратили брать новые кредиты, стараясь аккуратно обслуживать ранее взятые. В условиях, когда налоговые реформы не касаются или почти не касаются лиц с низкими и невысокими, и в основном средними доходами, налоговая реформа не привет к росту потребления. Соответственно за счет домохозяйств экономического роста в США в ближайшие годы ожидать не приходится. Более того, в условиях практически неизбежного экономического кризиса финансовые институты попробуют компенсировать свои проблемы за счет еще более жесткого отношения к мелким заемщикам. Это, несомненно, укрепит, кредитную дисциплину заемщиков и тем самым еще больше сократит размеры средств, расходуемых на потребление.

В принципе, локомотивом экономического роста, как во времена Р. Рейгана, могло бы стать государство. Тем более, что администрация Д. Трампа объявила о крупномасштабных инфраструктурных и транспортных проектах. Однако Америка становится все более расколотой страной по политическому принципу. Соответственно, можно