На волоске - Лиза Сивен

вышитой найковской галочкой — и бреду прочь на нетвердых ногах. А он идет прямо к Леане и ее подругам, чтобы завладеть их вниманием до тех пор, пока не прозвенит звонок.

— Ну и как ты собираешься это сделать? — спрашивает меня Андреа, когда я рассказываю ей о своей долбаной кепке.

— Не знаю. Но она моя! Я не могу больше смотреть, как он в ней щеголяет.

— Ты не думал о том, чтобы попросить его вернуть тебе ее?

Она стоит облокотившись на раковину на кухне, с фляжкой в руке и, похоже, всерьез предлагает это. Пожав плечами, я отодвигаю ее, чтобы помыть посуду.

— Почему бы не попросить у него десять евро, раз уж на то пошло? Как ты вообще себе это представляешь? Если бы это так работало, я бы уже этим воспользовался.

— Иногда решительность творит чудеса. На первом курсе у нас была деваха, которая хихикала, когда я проходила мимо, и все время шепталась за моей спиной. Однажды она подобрала шарфик, который я забыла в аудитории…

— Но перед этим она не избивала тебя, так ведь? Джаспер может посмеяться мне в лицо и сделать вид, что это его бейсболка, и никому и в голову не придет утверждать обратное. Нет, я должен отобрать ее у него.

Я раздраженно набрасываюсь на дно кастрюли с жесткой стороной губки для мытья посуды. И тру изо всех сил, представляя, что это рожа этого идиота, который портит мне жизнь и думает, будто ему можно считать, что Леана — его собственность. Если бы он знал ее так же хорошо, как знаю я, он бы понял, что она никогда в жизни не позволит так к себе относиться. И он ведь с ней сегодня еще разговаривал! Но она все еще встречается со мной. Ну… со мной-Полем, и Джаспер знает об этом! С ней у него нет ни единого шанса! Так почему он упорствует? Как и многие люди, он думает, что можно просто решить за других, что вполне достаточно думать только о себе, не заботясь об остальных, и что больше ничто не имеет значения. Он ошибается. Леана не кепка, а свою я у него заберу.

— Ты так переживаешь, братишка. И все из-за какой-то кепки?

Я сую полотенце в руки Андреа, чтобы она помогла мне вместо того, чтобы трепаться. Но вытирание тарелок не мешает ей болтать.

— Тебе лучше не зацикливаться на этом, — добавляет она.

— Это символ.

Примерно как «Sweet Dreams», которому Обливион вчера нехило навалял. Это уже второй корабль за две недели, который нападает на нас в открытом космосе и огребает по полной. Я думал, что он принадлежит Лиге джентльменов, этому сборищу женоненавистников, и за одно это хотел сбить его без предупреждения. Но Алиоша контролировала ситуацию, и она заставила их назвать того, кто заплатил им за то, чтобы они на нас напали. Оказалось, что одна шишка с Евраты-Один, играющая важную политическую роль, пользуется своим положением для того, чтобы гадить девчонкам, которые имеют несчастье играть в «Space and Daemons». Ник предложил двойную цену за его голову, и я уверен, что экипаж «Sweet Dreams» растрезвонил об этом по всему космосу.

Жаль, что я не могу сделать так же с Джаспером. И Карло. Его смех, как у гиены, дико меня бесит.

Но я все еще не придумал, как мне вернуть бейсболку: силой ее забрать нельзя, а «настойчиво просить» бесполезно.

— Я ее украду.

У нас с Джаспером только один общий урок — физкультура. А я единственный, кому можно не снимать головной убор на время уроков, поэтому Джаспер оставит бейсболку в раздевалке. Я могу пойти в туалет, взять ее и спрятать в рюкзаке, а после звонка первым рвануть домой. Но Андреа относится к моей идее скептически.

— Он не подумает на меня, потому что я бегу от него как от чумы. Он решит, что потерял ее.

— И тебе этого хватит? — с сомнением в голосе спрашивает она. — Просто иметь ее, без возможности надевать в лицей?

— Да. По крайней мере, у меня будет ощущение, что я отомстил за себя. Не смотри на меня так, будто я кукухой поехал! С чего это он будет носить мою бейсболку, за которую я, между прочим, отвалил кучу денег? Этот ублюдок ее не заслужил!

Она смеется, но в итоге кивает.

— Хорошо, ты прав.

Ее глаза светятся гордостью.

— Да ты настоящий бунтарь.

Телефон вибрирует — Леана. Побросав посуду и не обращая внимания на ворчание кузины, я снова прихожу в приподнятое расположение духа. Всего за минуту я превращаюсь в веселого и интересного молодого человека. На другом конце провода смеется моя девушка, и все, о чем я думаю, — это ее блестящие рыжие волосы.

В пятницу утром я натыкаюсь на Анну Софию, которая паркует свой велосипед перед лицеем. Иногда я хожу с этой стороны школы, чтобы избегать неприятных встреч. Вот вам доказательство того, что интуиция нередко меня подводит.

Заметив маленькую брюнетку в очках, я надвигаю бейсболку пониже на лоб и поднимаю ворот парки до самого носа, прячась в нее как можно глубже. Если бы я мог, я бы слился с тканью, чтобы исчезнуть в ней. Я спешу, надеясь, что успею проскочить мимо до того, как она поднимет голову. Не повезло. Она меня увидела.

Я иду дальше, говоря себе, что она в любом случае еще не сдала меня, а значит, мне нечего бояться, по крайней мере в школе. Другое дело, если она начнет открыто насмехаться надо мной-Полем на этих выходных. К моему глубокому сожалению, Анна София идет за мной по пятам. По лестнице она все еще поднимается прямо за мной. Она за мной следит. Мой стрессометр начинает работать вовсю. Я замечаю мужской туалет на этаже и устремляюсь туда. Выйдя оттуда через пять минут, я нос к носу сталкиваюсь с ней.

— Я так и знала, — удовлетворенно говорит она.

У меня немеет лицо. Я не могу пошевелить губами. На лестнице не так уж много народу, но на нас смотрят, и Анна София, заметив это, тянет меня в угол, где висит огнетушитель. Мои глаза устремлены в пол, дрожащие пальцы танцуют по козырьку бейсболки.

— Не парься, я держу рот на замке и храню твой секрет, — обещает она мне вполголоса. — Кому сказать — не поверят!

— Кому ты рассказала? Су… Сурае?

— Никому. Но я с самого начала чувствовала, что с тобой что-то нечисто. Как знала!

Анна София радуется так, будто она только что обнаружила в библиотеке полковника Мастарда с