На волоске - Лиза Сивен

забыв причесаться. Поэтому я раздраженно пытаюсь привести свою прическу в порядок перед зеркалом в лифте, а потом включаю в наушниках «I knew you were trouble» Тейлор Свифт. Снаружи моросит какой-то липкий от выхлопных газов, мелкий и холодный дождик и свистит налетающий порывами ветер. Я, дрожа, поднимаю воротник кожаной куртки.

Что я буду делать, если Леана не придет? Я спешу выбросить эту мысль из головы: от нее так тоскливо сжимается сердце, что становится трудно дышать. Она придет. Но я должен сделать все, чтобы она простила меня. Я останавливаюсь у цветочного — закрыто. В смысле закрыто? Серьезно? Рольставни всех магазинов на улице, кроме винно-водочного, опущены. Я бросаюсь туда, но Леана вряд ли придет в восторг от бутылки красного или порножурналов. И я с горя покупаю лотерейный билет.

Это такая дичь: «Держи, Леана, вот тебе лотерейный билет, чтобы ты забыла о том, что я повел себя как мудак этим утром!»

Я прихожу в парк аж за десять минут до назначенного времени. Но сколько бы я ни оглядывался, я не нахожу ни одного цветочка. Зеленеют по-прежнему только кусты. В увядшей траве не осталось даже маргариток. Вокруг только опавшие листья — крупные, красивые, огненные… Как-то раз Леана сказала, что обожает осень. Я торопливо собираю небольшой букетик из экземпляров посуше и сжимаю его в кулаке.

Когда она входит в парк, мое сердце пытается выпрыгнуть из груди. Ее великолепные волосы спадают на укрытые зеленым шерстяным пальто плечи. В джинсах и черных сапогах до колена она похожа на картинку из модного журнала. А я встречаю ее в старых рваных штанах и со взлохмаченными волосами. И в этот момент меня так захлестывает волной стыда, что я горблюсь в своей кожанке и прячу букетик за спину. Я разглядываю ее лицо, пытаясь понять, что оно выражает: на нем нет ни улыбки, ни недовольной гримасы, это просто фасад, излучающий спокойствие и уверенность в себе. Анна София уже рассказала ей правду? Я решаю заговорить первым.

— Ты пришла.

— Как видишь.

Я закусываю губу.

— Мне стыдно за это утро, ладно?

— Я знаю. Что ты от меня прячешь?

Этот вопрос выбивает меня из колеи. Я успеваю подумать о своей тайне, прежде чем понимаю, что она имеет в виду то, что у меня за спиной. Я заливаюсь краской до самых ушей и смущенно показываю ей опавшие листья.

— Все цветочные позакрывались. Я хотел подарить тебе розу, но не смог…

— Странно, но мило.

— Ты же любишь осень.

Она забирает у меня из рук букетик из листьев, и я замечаю улыбку, наметившуюся в уголках ее губ. Я протягиваю ей лотерейный билет.

— И еще вот.

Она начинает смеяться.

— Какой же ты чокнутый!

И из ее уст это звучит как комплимент.

Глава 34

Помириться с Леаной оказалось проще, чем я думал. Она упрекнула меня в том, что я отмалчиваюсь, что я то ли слишком скрытен, то ли все время ухожу в глухую оборону — да что вы такое говорите. Так что я пообещал ей больше ничего не скрывать и говорить с ней обо всем, что у меня на душе. Это было легко, это было само собой, я просто говорил ей то, что она хотела услышать, но я не смогу сдержать свои обещания. Я соврал. Как врал все время с тех пор, как мы начали встречаться. Я начинаю сомневаться в том, что смогу продержаться до лета, но и признаваться ей во всем еще слишком рано.

Неделя оказывается более холодной, чем ожидалось, — иней вовсю ползет по тротуарам, укрывает сорняки у корней деревьев в школьном дворе, напоминая мне о том, что до весны еще далеко. Дыхание облачками пара вырывается в воздух, пока Леана делится с подругами своими бедами. Радость на лице Анны Софии нельзя спутать ни с чем другим. Она наслаждается этим. Все мои сомнения на ее счет окончательно исчезают. Она ненавидит Леану, ее, должно быть, неимоверно забавляет мысль о том, что та спит с самым большим лузером школы. Спрятавшись в тени столба, я замечаю, что Сурая в новом диснеевском шарфике, который ей подарил Иман. Вот каким должен был быть и мой подарок девушке: пришедшимся кстати, полезным, заметным — словом, идеальным.

К черту эту историю с подарком. Анна София всем все расскажет. Это только вопрос времени. И стоит только Леане узнать правду, я пропал. Я включаю в наушниках Сию, «Angel by the wings».

«You can, you can, do anything, anything, you can do anything…»[14]

— На что это мы пялимся, а, монашек?

Я подпрыгиваю на месте. Пытаясь проследить за всеми переменами в настроении Леаны, я совсем забыл о том, каким осторожным мне нужно быть с Джаспером. И сейчас он стоит и насмешливо на меня смотрит. Я никогда не пойму, почему он все время подходит ко мне, хотя я стараюсь избегать его, как могу. Да что с этим придурком не так?

— Опусти глаза, — приказывает он мне, заметив, что я его разглядываю.

Я подчиняюсь, сжав кулаки и закипая от ярости. Он выдергивает наушники у меня из ушей и похлопывает меня по щеке так, чтобы к ней прилила кровь.

— Не стоит спорить со мной, лузер.

Я поднимаю голову, не в силах отвести взгляд от бейсболки парня, который выше меня на голову. Он превосходит меня шириной плеч, мощностью и красотой. Впрочем, как и сволочизмом.

— Что я тебе сказал?

Хлесткая пощечина. Потом он одной рукой обнимает меня за плечи, пряча нас от остальных школьников, и шепчет мне на ухо:

— Однажды, когда тебе будет пятьдесят и ты станешь всего лишь одним лысым стариком из кучи других, я уверен, какая-нибудь одна, а то и две старые карги положат на тебя глаз. Но пока я запрещаю тебе смотреть на Леану. Она моя, усек?

Карло смеется. Джаспер резко отталкивает меня от себя и продолжает идти своей дорогой. У меня от этой встречи остаются неровное дыхание, дрожь в руках и застрявшие в горле оскорбления. Что за козлина! Нет, Леана не его и никогда с ним не будет! Желание набить ему морду возвращается с удвоенной силой и становится непреодолимым. Мне стоило бы догнать его и дать сдачи. Но я стою неподвижно, не отрывая глаз от черной бейсболки с золотым логотипом Kingsman, которая разрезает толпу.

Однажды, поклялся я самому себе, я верну свою бейсболку. Я почти невесомо прикасаюсь к своей — серой, с