Завтра будет лучше - Бетти Смит

убрала руку. Он расслабился, вознаградив ее вздохом облегчения. Повернувшись к нему спиной, она прошептала в подушку:

– Такого никогда не было и не будет, чтобы я хоть одному живому существу нарочно причинила боль. Почему же ты вечно боишься, что я сделаю больно тебе, Фрэнки?

Он не ответил бы, даже если бы слышал ее.

Фрэнки пригласил домой двух друзей из конторы, чтобы отпраздновать прибавку. Марджи увлеченно занялась приготовлением закусок. Ей хотелось, чтобы все было безупречно. Она из кожи вон лезла, стараясь произвести на друзей мужа приятное впечатление.

Женщина, секретарша одного из боссов, пришла в строгом твидовом костюме и брогах на низком каблуке. Прямые волосы были коротко острижены. Она представилась как Кассандра Уайл, но Фрэнки и его коллега называли ее просто Сэнди. Коллегу звали Джин. «Симпатичный, – подумала Марджи. – Ну, или был бы симпатичным, если бы покороче подстриг эти свои волнистые светлые волосы». И гость, и гостья вели себя интеллигентнее и были лучше одеты, чем остальные знакомые Фрэнки и Маржи. Но что ее поразило, так это то, как хорошо он с ними ладит, как раскованно держится в их присутствии.

Поздравляя Фрэнки с прибавкой, Сэнди непринужденно обхватила его за шею и слегка ущипнула за подбородок, сказав:

– Хорошо идешь, парень!

Марджи сжалась, ожидая, что муж скажет какую-нибудь грубость и высвободится. Но он выглядел довольным. Джин протянул ему левую руку: Марджи сочла этот жест более дружеским, чем обычное рукопожатие. Наверное, среди людей этого круга он был равнозначен поцелую в щеку среди подруг Марджи.

Вечер прошел приятно. Сэнди и Джин держались весело, приветливо и просто, Фрэнки словно бы подменили или расколдовали. Он болтал и смеялся – словом, выглядел совершенно счастливым. Ему было так хорошо с коллегами, что Марджи начала понимать, почему каждое утро он торопится на работу.

Когда гости стали прощаться, благодаря хозяев за чудесный вечер, Марджи скользнула ладонью под локоть Фрэнки. Джин, поправив шляпу, расслабленно уронил кисть поднятой руки и на несколько секунд застыл в такой позе.

– Какая трогательная семейная картинка! – сказал он.

– Не будь злюкой, дорогой, – одернула его Сэнди.

Фрэнки сердито отстранился от Марджи. Она посмотрела на него: он залился жгучей краской, как человек, пойманный за чем-то постыдным. Марджи ощутила растерянность, пронизанную ужасом. Она как будто бы интуитивно поняла то, чего не могла знать.

Ночью, в постели, Фрэнки обнял Марджи и привлек к себе. Ни с того ни с сего ей вспомнилось то, что она слышала в детстве – от женщины, жившей в соседней квартире. Лежа со своим мужем за тонкой стенкой, та однажды громко произнесла: «Пришел из варьете и теперь ко мне лезешь? Нет уж, отстань!» Сейчас у Марджи возникло престранное желание повторить эти слова Фрэнки.

– Ты молодчина, Марджи, – сказал он. – Произвела хорошее впечатление. Я был горд, что у меня такой дом и такая жена. – Он ее поцеловал.

В порыве головокружительной радости Марджи устыдилась своих смутных страхов. Она решила, что дело в ней самой: она слишком редко выходит из дому и потому не понимает, насколько разными бывают люди.

Поцелуй Фрэнки без ответа не остался.

Когда муж уснул, Марджи еще некоторое время пролежала без сна, не желая терять ощущение легкости и счастья. Но потом тоже заснула. Ей опять приснился хорошо знакомый старый сон. Как будто она, маленькая девочка, потерялась… потерялась на улице…

Глава 29

После прихода гостей отношения между Марджи и Фрэнки на некоторое время изменились. Он стал казаться менее закрепощенным, как будто исповедался и получил отпущение грехов. Это должно было бы радовать Марджи, но вместо удовольствия она испытывала странную тревогу. «Я привыкла к тому, каким он был раньше, – говорила она себе, пытаясь разобраться в своих ощущениях. – Мне это не нравилось, или казалось, что не нравится. Сейчас бы я предпочла, чтобы он стал прежним. Нынешний он кажется мне незнакомым, чужим. Хотя на самом деле я, может, никогда его и не знала».

К собственному ужасу, Марджи начала испытывать по отношению к нему легкое физическое отторжение. «Почему? – недоумевала она. – В чем дело? Ох, лучше б эти люди никогда не приходили!»

А потом все вдруг прояснилось. Марджи нашла логическое обоснование своему отвращению к Фрэнки. Она поняла, что беременна!

Однажды утром она проснулась от приступа тошноты. Заползая обратно под одеяло, растолкала мужа:

– Фрэнки, ты спишь?

– Чего? Уже нет. А разве пора вставать?

– Не совсем. Но я хочу тебя кое о чем попросить.

– Только если это не долго, – зевнул он. – А то мне в контору к девяти.

– Все ты успеешь, – сказала Марджи, как говорила каждое утро. – Ты умеешь заваривать чай?

– Чего? Ну да, конечно.

– Тогда сделай мне чашечку.

– Зачем?

Марджи переждала очередную волну тошноты:

– Не спрашивай. Просто сделай.

– Но я не понимаю…

– Пожалуйста!

– Ладно!

Он встал, прошел в кухоньку, но почти сразу же оттуда вернулся.

– А где чай? И в чем его делать?

Марджи дала ему простые инструкции. Несколько минут он гремел посудой, потом наконец принес чашку горячей воды, слегка окрашенной чайным пакетиком. Между чашкой и блюдцем вклинилась половина лимона.

– Так нормально?

Марджи выдавила в воду пару капель лимонного сока и сделала глоток.

– В самый раз.

– А с тобой все нормально? – спросил Фрэнки нервозно.

– Да, – тихо ответила она.

– Тогда я пойду бриться?

– Конечно.

Побрившись и умывшись, Фрэнки вернулся в комнату и, к своему разочарованию, не увидел на кровати разложенной одежды. Он и не понимал, насколько привык к тому, что жена каждое утро оказывала ему эту маленькую услугу. Забрав у Марджи чашку, он сел на кровать:

– С тобой точно все в порядке?

– Лучше некуда.

– Тогда в чем дело?

– Ни в чем. Только… – Марджи положила руку ему на колено, он отдернул ногу. – Ох, Фрэнки, хотя бы сейчас не отодвигайся от меня. Пожалуйста.

– Послушай, я не могу все утро сидеть и играть с тобой в угадайку. Мне и так уже придется идти на работу без завтрака, если я вообще хочу успеть.

Марджи собиралась преподнести ему новость чуть более торжественно, но, заметив его нетерпение, просто отрезала:

– У нас будет ребенок.

Она прикрыла глаза, чтобы не видеть того выражения отвращения и ужаса, которое вдруг возникло на его лице. Прошло, как ей показалось, довольно много времени, прежде чем он спросил:

– Ты уверена?

– Уверена.

– А может, ты просто нервничаешь, или простудилась, или еще что-нибудь?

– Я не нервничаю, и простуды у меня нет.

– Наверное, что-то можно сделать – принять какие-то таблетки.

– Это