Формула Бога. Восхождение - Юрий Витальевич Яньшин

сам себя. — Ирия, у меня к вам есть два предложения!

— Ооо! Целых два? Это интригует! Я должна выбирать одно из двух, или принять оба?! — сделав круглые, как у маленького совенка глаза, спросила она.

— Оба принять! И одобрить, сразу в первом и втором чтении! — засмеялся Захария.

— Излагайте! — тоном избалованной, но заинтригованной маркизы сообщила она.

— Во-первых, давайте перейдем на «ты». Тем более разница в возрасте между нами, всего то, какие-нибудь три с половиной или чуть больше лет, — игриво, как ему самому показалось, проговорил он.

— Что?! Неужели я так плохо выгляжу в свои детские 76 лет?! — едва скрывая откровенный смех, спросила она.

— Эээ, честно говоря, я не ожидал от вас такого ответа, — смутился Захария.

— А какого ждали?

— Ну, что-то вроде… ах, как вы хорошо сохранились, по сравнению с чучелом Тутанхамона! — опять засмеялся он и она с удовольствием его поддержала. — Так, как вам мое предложение? Не слишком дерзкое?

— Дерзкое! — согласилась она, деловито кивнув. — Но вам, в смысле «тебе» в этом плане отчаянно повезло. Люблю дерзких мужчин. Поэтому, я пожалуй соглашусь перейти на «ты» в нерабочей обстановке. Второе предложение будет из этой же серии? — она остро взглянула ему прямо в глаза, уже без смеха.

— Да, Ирия. Из этой. Я приглашаю вас, то есть тебя, провести этот день в моей компании. Побродить по Городу, посетить памятные места, где-нибудь посидеть за чашечкой чего-нибудь бодрящего…

— Мне сразу соглашаться, или для приличия можно немного поломаться?! — она опять улыбнулась ему тепло и нежно.

— Конечно, соглашаться сразу! А поломаться можно будет уже потом, впроцессе, так сказать, — сразу и не задумываясь, нашел он выход.

— Это деловой подход. Я, пожалуй, соглашусь с предложением. Сколько у меня времени для того, чтобы привести себя в надлежащий вид? — спросила она твердым и уверенным в себе голосом.

— Здесь неуместны никакие ограничения, — подбоченясь, сообщил он.

— А вы, тьфу ты, мне нравишься! — засмеялась она. — Хорошо. Я не стану злоупотреблять мужским терпением и обещаю управиться за полчаса. Где встречаемся?

— Как настоящий кавалер, я буду ожидать твоего выхода у подъезда, — заявил он, пытаясь прищелкнуть голыми пятками.

— Хорошо, — сказала она и отключилась, чтобы не терять время.

Захария тоже не стал прохлаждаться в ожидании оставшегося до встречи времени, а направился к платяному шкафу, где хранился его невеликий, как и у всех холостяков, гардероб. Посетовав на то, что забыл спросить у Ирии о том, в чем она будет одета, дабы как-то сочетать свой внешний вид с ее, открыл створки шкафа. Не придумав ничего толкового, решил надеть белые брюки со светлыми туфлями, и белую футболку, изображающую олимпийского Мишку с надписью «Олимпиада-80». Предполагая, что свидание может затянуться до позднего вечера, благоразумно взял с собой ветровку, тоже, кстати, белого цвета. Вечером может быть прохладно, а косточки почти четырех тысячелетнего старца надо держать в тепле. Но сейчас он не стал ее надевать, а просто свернул и повесил на руку. Процесс одевания завершился подпоясыванием таким же белым ремнем и навешиванием на него поясного кошелька. Захотел подушиться мужским одеколоном «Айсберг», но не рискнул, боясь, что специфический запах может не понравиться спутнице. Глянув на себя в зеркало и убедившись в который уже раз, что не просто хорош, а «душка», вышел из дома. Через пять минут он уже топтался у подъезда многоэтажки в ожидании любимой, не забыв по пути заскочить к ближайшему банкомату, чтобы обналичить небольшую сумму, так, на всякий случай. Ровно в означенное время из подъездного чрева буквально выпорхнула Ирия. Если на свете и была женщина, которая могла бы удивить чем-нибудь Захарию, то она носила имя — Ирия. Как будто заранее прочитав его мысли, она тоже была в белом. Белое платье до колен в стиле «бэби долл» и белые туфельки на невысоких и устойчивых каблучках делали из нее воздушное, почти невесомое создание.

— Как я угадала с платьем! — захлопала она в ладоши при виде своего спутника. — Белое тебе очень идет!

— А тебе идет все! Даже если бы ты надела на себя мешок из-под картошки, то все равно бы выглядела принцессой!

— Типа «подлецу — все к лицу»?! — прищурилась она на него, притворно сердясь.

— Да нет! Что ты?! Я наоборот! Поверь, без всякой задней мысли! — замахал он на нее руками.

— Без задней мысли, говоришь?! А тогда с какой?! С передней?! — продолжала она насмешливо допытываться, наблюдая, как ее вопросы вгоняют его в краску.

— Да нет же! Уверяю, у меня вообще не было никаких мыслей, — чуя, что окончательно запутывается в мыслях, бормотал он невнятно.

— Что? Никаких-никаких мыслей?! — продолжала она его терзать.

— Все-все! Сдаюсь! Молодое поколение мне, старику не переспорить! — поднял он руки к верху, сдаваясь на милость победителя.

— Нельзя так быстро сдаваться! — топнула она на него ножкой. — Бороться нужно до конца! Даже если у тебя из рук выпал меч, даже если ты упал, и к твоему горлу приставили мизерикордию! Меня так учил папа, а папа для меня — высший авторитет!

— А кто у нас будет папа?! — улыбнулся он от ее неожиданного напора.

— А папа у нас буду я, — проговорил кто-то негромким голосом за спиной у Захарии.

Захария моментально обернулся и встретился взглядом с таким же высоким, как и он сам молодым человеком, лет двадцати пяти. Но учитывая райские особенности, ему запросто могло оказаться сколько угодно лет, от ста, судя по возрасту дочери и до двух тысяч. Папа был одет в летний армейский камуфляж, высокие болотные сапоги и панаму армейского образца времен Советского Союза, сдвинутую на затылок, так, что хорошо были видны его внимательные стальные глаза с белесыми бровями и прищуром профессионального снайпера. В одной руке он держал удочку из искусственного бамбука, а в другой пластмассовое ведерко, наполовину наполненное еще трепыхающимися карасями.

— Ой, пап, познакомься, это Захария! — защебетала Ирия, нисколько не растерявшись от возникшей неожиданности.

— Захария, — представился полковник потенциальному тестю, протягивая свою руку для пожатия.

— Евстафий Андреевич, — отрекомендовался тот, неспешно ставя ведро на тротуар и пожимая протянутую руку.

Пожатие у него было крепким, но без фокусов, когда начинают изо всех сил давить руку визави для того, чтобы показать кто в доме хозяин положения.

— Где-то я вас уже видел, — задумчиво произнес Евстафий Андреевич, — уж больно лицо мне ваше знакомо.

Захария пожал плечами, но тоже более внимательным взором окинул собеседника. Его лицо тоже ему кого-то напоминало, но он не мог пока вспомнить кого именно. Тем временем, видимо прокрутив в голове недавно встречающиеся образы, рыбак неожиданно хлопнул себя по лбу: