Взять живым ! - Владимир Карпов

Казаков пропустил шутку мимо, сказал серьезно:

- Слушай, Ромашкин, а если набрехал твой фриц? Если никакое там не прикрытие, а главные силы нас встретят?

- Не должно бы... По-моему, фриц сказал правду.

- Знаешь завет разведчика? Верить верь, но проверь!

- Вот и проверим. Если нарвемся на главные силы, предупредим весь полк.

- Ты взводом сразу не суйся, дозорами сначала пощупай... - Казаков прислушался к немецким пулеметам. - Вроде поболе обычного стреляют. Перестаралось прикрытие.

- И мне кажется, сегодня огня больше, - сказал Епифанов.

Казаков поглядел на него и спокойно посоветовал:

- Ты, сержант, не об этом пекись, а внимательней под ноги смотри. При отходе фрицы хитроумные ловушки устраивают. В одной деревне, помню, боец взбежал на крыльцо - взрыв, под ступенькой мина была. В другом доме дверь стали отворять - опять взрыв, фрицы к двери мину присобачили, а сами в окно драпанули. Так что гляди в оба!

- Постараемся, - заверил Епифанов.

- Ну, тогда пойдемте, хлопцы, - пригласил Казаков.

- А ты куда? - удивился Ромашкин.

- Я вас до немецкой передовой провожу. Надо же мне знать: прошли вы или нет? У меня там хорошая балочка есть на примете. Помогу опять по старой дружбе.

- Смотри, Караваев узнает, будет снова баня!

- Не узнает, - убежденно сказал Казаков.

Вскоре он вывел всех в темную, заросшую кустами низину. Шепнул Ромашкину:

- Мин здесь нет, я проверил.

Эх, Петрович, Петрович! Был ты разведчиком и остался им. Видно, не раз выбирался сюда по ночам, чтобы отвести душу!

Сам Казаков объяснил это так:

- В парилке, бывает, хлещешь себя веником - и больно и приятно. Уж и дышать-то нечем, вот-вот концы отдашь, а остановиться не можешь, все поддаешь! Вот и здесь, в нейтральной, происходит со мной то же: вроде бы смерть кругом, а мне интересно с ней в кошки-мышки поиграть. Конечно, не всякому это понятно.

Но Ромашкин-то его понимал...

Из лощины были посланы в дозор Рогатин, Шовкопляс и Пролеткин.

Они возвратились скоро.

- В траншее никого нет, а на высотке, на самом пупу, фриц с пулеметом, - доложил Пролеткин. - Я предлагал снять его, да Иван не позволил. Талдычит: не велено - и хоть режь самого.

В данной обстановке разумней было бы, пожалуй, снять пулеметчика. Но не хотелось конфузить Рогатина. Василий поддержал его:

- Вас посылали в разведку. И хорошо сделали, что не сняли фрица, могли нашуметь.

- Да мы бы его без всякого шума... - уверял Саша.

- А может, и правда снимем? - озорно подмигнул Казаков. - Моей роте будет легче. На один пулемет поменьше - и то дело.

Ромашкин посмотрел в черные глаза Петровича. Там светился азартный охотничий огонек.

- Не надо, Ваня, - попросил Ромашкин. - Узнает Караваев, плохо тебе будет. Мы сами снимем пулеметчика, поможем твоей роте.

Казаков вздохнул, огоньки в его глазах потухли.

- Ну, ладно. Только прежде свой взвод за их траншею уведи. А то нашумите - сорвется задание.

- Не сомневайтесь, Иван Петрович, мы чисто все сделаем, - сказал Рогатин.

Казаков с любовью посмотрел на него.

- Ты можешь.

Взвод выполз к немецкой траншее. Один за другим разведчики и саперы перемахнули ее и скрылись в кустах.

Когда все собрались, Рогатин приподнялся, посмотрел на Ромашкина. Василий кивнул. Иван толкнул Сашу Пролеткина, и они исчезли во тьме. Ромашкин напряженно вслушивался. Лежавший рядом с ним Епифанов шептал:

- Может, им надо было группу обеспечения дать?

- Справятся сами. Не от кого обеспечивать, немцев в траншее мало.

- Пройти бы по всей обороне и всех часовых поснимать! - мечтательно выдохнул Епифанов.

- У нас другая задача.

- Петровичу бы подсказать, он бы со своими ребятами сделал.

- Догадается без нас...

Мелькнули две темные фигуры у основания кустов.

Саша держал поблескивающий вороненой сталью немецкий пулемет.

- Ну, как вы его? - спросил Епифанов.

Излишнее любопытство, как и разговорчивость не ко времени, считалось у разведчиков предосудительным. Потом, в свой час, на отдыхе, все будет рассказано с шутливыми дорисовками, а в ходе задания болтать не полагалось.

- Порядок, - коротко ответил Рогатин и прилег по другую сторону от командира. Он тяжело дышал, руки дрожали: видно, "порядок" дался нелегко.

- Закурить бы, - попросил Иван.

Ромашкин разрешил:

- Покури, Ваня. Ну-ка, хлопцы, прикройте его.

Разведчики окружили Рогатина, растянув в стороны широкие рубахи маскировочных костюмов. Иван стукнул кресалом, прикурил от тлеющего фитиля. Приятный дымок защекотал в ноздрях разведчиков.

Большое ли дело - позволить человеку покурить в трудную минуту? А вот Ивану запомнится эта чуткость командира и доброта товарищей. За все постарается отплатить им Иван: в бою ли, на отдыхе ли, где придется, но отплатит добром. В большом и малом помогает солдат солдату. Иногда вот так. А в другой раз, может быть, прикроет от пули. Разведчики столь часто рискуют жизнью и так много выручают друг друга из беды, что невозможно понять, кто у кого здесь в долгу. Да об этих долгах, о взаимных выручках никто и не думает, потому что взвод разведки - одна дружная семья.

Сейчас этот взвод спешил по бездорожью к деревне Квашино. Раньше там стоял штаб неприятельского полка. Теперь штаб, конечно, переместился. Но Василий надеялся прихватить какого-нибудь отставшего писарька или хозяйственника. От них можно добыть очень нужные сейчас сведения, узнать о том, чего ночью личным наблюдением или, как говорят штабники, визуально, не обнаружишь.

Еще на подходе к деревне разведчики услышали говор людей; там и сям мелькали светящиеся точки карманных фонариков.

- Неужели штаб не отошел? - удивился Ромашкин.

- Остался кто-то, - уверенно ответил Коноплев. - Какая-нибудь АХЧ.

Василий велел разведчикам лежать в огороде между грядками, а сам с Коноплевым и Рогатиным стал подбираться к единственной деревенской улице. На дороге увидел лошадей, запряженных в повозки. Подальше рокотал грузовик. Люди торопливо таскали какие-то ящики к повозкам.

- Грузятся, - объяснил Ромашкин, возвратясь к разведчикам. - Самый подходящий для нас момент. Упускать нельзя. Ты, Коноплев, бери Шовкопляса, Студилина, Голощапова и Епифанова с саперами. Пойдешь туда, где мы сейчас были. Ты, Иван, вместе с Пролеткиным, Жуком, Пантелеевым - на восточную окраину. Все остальные со мной - на западную. Сверьте часы, сейчас половина второго. Ровно через пятнадцать минут забросать фрицев гранатами и бить из автоматов. Главное, больше шума. Пехотные батальоны отошли, бояться нам некого. После налета собраться опять здесь же. Если станут преследовать, отходить вон на ту высоту. Понятно?