Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пулемет Злыденного нацелен на ведомого, трассы почти совмещаются с кабиной врага. Но вот и тот открыл по ним огонь залпом, враз из двух пушек и двух пулеметов.
Манов резко увернул в сторону от шквального огня. На очередное прицеливание у фашистского летчика уже не осталось времени. Он понял: под губительным огнем двух пулеметов прицелиться вторично-слишком большой риск. Чтобы не испытывать судьбу, нырнул резко вниз.
— Надя, согрелась? — спросил Злыденный. — Ты хоть успела радиограмму передать?
— Передала. Жарко мне стало!
— Как же ты просмотрела их? Я фотосъемкой занялся, а ты ротозейство допустила. Где они сейчас? Видишь их?
— Нет! Как ушли вниз — сразу пропали. Ведущий зигзагами уходил.
— В какую сторону?
— Не знаю. Ориентировку потеряла…
— Надюша, не спускай с неба глаз! Им смена должна быть. А ты, Витя, заходи к Жиздре с севера. Надя, передавай: десять тридцать четыре, атакованы над Зикеево парой новеньких — атака отбита. Десять тридцать восемь, подхожу к Жиздре, фотографирую! На южной окраине скопление до семидесяти автомашин с грузом…
Работая ключом, Журкина обратила внимание на черно-красные бутоны, появляющиеся в воздухе. Постепенно они разрастались в шарообразные облачка.
— В районе кирпичного завода крупнокалиберная зенитная батарея, — продолжал диктовать Злыденный.
А огненные бутоны все ближе и ближе, образуют вытянутую гирлянду. Самолет вдруг резко тряхнуло и совсем близко от правого борта возникло несколько одновременно разрастающихся клубов дыма.
— Передавай: на реке Жиздра, возле железнодорожного моста, на понтонах крупнокалиберная передвижная зенитная батарея, фотографирую…
Работая ключом и наблюдая за воздухом то через правый, то через левый блистер, она отмечает разрывы зенитных снарядов, еще в полной мере не ощутив опасности. Манов замотал «пешку» из стороны в сторону, начал разворот…
— Вот он, их аэродром! Между Дятьково и рекой! Видишь, штурман, пара взлетает?! — закричал радостно Манов, прекратив противозенитный маневр.
— Вижу, Витек, теперь вижу! Доверни-ка, щелкаю на пленочку! Надежда, передавай: между Дятьково и рекой Болвой аэродром. Вправо чуток! Та-ак держать! Прошлись, как в кино. Готово! Разворачивай на курс девяносто пять, топаем домой! — отозвался штурман.
Через левый блистер она увидела идущих вдогон перехватчиков.
— Командир, взлетели четыре маленьких!
— Вижу, Надежда! Вряд ли нас догонят, — с веселой злостью крикнул тот.
«Незачем тебе лезть в это пекло!»
В ночь с 3-го на 4-е августа 1943 года войска Брянского фронта ворвались в пригороды Орла. Начались уличные бои. От воздушных разведчиков потребовали установить, в каких районах идут бои, откуда враг подтягивает резервы, где сосредоточена у него боевая техника.
После обсуждения и поиска лучших вариантов командир полка принял решение послать на разведку сразу несколько экипажей. Одни полетят на разведку окраин города, всех подходящих к нему шоссейных и железных дорог, другие возьмут под наблюдение квадраты кварталов. В самое пекло решили послать более опытный экипаж, и выбор пал на гвардии старшего лейтенанта Тихона Берестова.
…На стоянку они пришли за час до вылета. Штурман Павел Хрусталев и стрелок-радист Надежда Журкина проверили пулеметы, протерли изнутри и снаружи остекление кабин. По рации Надя связалась с КП армии и порадовались тому, что связь будет держать со своей подругой радисткой Ниной Сяминой. Хотя они и обменялись только телеграфными сигналами, Надя сразу же по почерку работы узнала Нину, как и та ее. Хрусталеву и Берестову вручили фотосхемы с названиями улиц, церквей, промышленных предприятий и других характерных ориентиров. Надя же получила волну и позывные для прямой связи с КП армии.
Как всегда перед вылетом на боевое задание, командир экипажа Берестов улегся под крылом на чехлы и начал изучать вложенную в планшет поверх карты фотосхему Орла. А штурман Павел Хрусталев присел на длинный ящик с техническим имуществом. Тихонько насвистывая «Землянку», он в задумчивости водил карандашом по целлофану планшета, сквозь который хорошо просматривается фотосхема Орла.
Понимает и Надя риск необычного задания. Чтобы не мешать думать командиру и штурману, она дважды обошла вокруг самолета, присела на баллон со сжатым воздухом.
Хрусталев оторвался от дела, взглянул на Надю, тронул ее за худенькое плечо.
— Вот что, гвардии сержант! Тебя сегодня лететь нельзя. Ну, честное слово — нельзя! Еще не поздно, прошу тебя, уступи место другому! Никто тебя не осудит. Почему ты упрямишься?
— Паша.
— Да пойми же, есть такие задания, которые обязаны выполнять только мужчины. Незачем тебе лезть в это пекло!
— Прекрати, Паша, меня уговаривать! Прекрати!
Подошел Виктор Богуцкий, командир экипажа, которому вылетать следом за ними на Орел, устало опустился на ящик возле Нади.
— Упорно настаиваешь на своем?
— Ребята, прошу вас — перестаньте! Больше ни слова!
— Эх Надя, Надя… Не я командую вашей эскадрильей, а то бы обошлись и без тебя.
В глубине души Наде приятно внимание Виктора. Но разве ее переубедишь? Она сегодня проявила характер, когда узнала о том, что вместо нее на задание назначен другой человек. Она дошла до самого командира полка и добилась своего.
Передовую они перешли спокойно, на высоте 5000 метров. Орел обозначил себя километров за тридцать сплошным облаком нависшего красно-бурого дыма; расплываясь в небе, дымный полог заслонил солнце. Круто спустились на нужную высоту. Внизу промелькнули железнодорожный путь и шоссейка с потоком автомашин, свинцовые воды Оки. Самолет сделал крутой разворот, пошел под нижней кромкой клубившегося дыма.
— Надя, передавай: девять пятнадцать, подошли к Орлу. В районе завода крупнокалиберная зенитная батарея, сильный пожар, боя не вижу. — раздался в наушниках голос Павла. — Передала? А теперь немедля в кабинку, закрой все люки, надень кислородную маску и не высовывайся!
Запахло дымом. Самолет сильно тряхнуло. Надев кислородную маску, она сжалась в комок, поглядывая через блистеры то влево, то вправо. В кабине стало жарко и душно.
— Надя, передавай: станция разрушена, пути разворочены, вокзал горит. На привокзальной площади бой.
…И тут началось что-то невообразимое: самолет то подбрасывало куда-то вверх, то швыряло в сторону, то чуть не ставило на дыбы. Надя даже услышала, как где-то за ее спиной с резким треском начали лопаться заклепки. По плоскостям и фюзеляжу с хрустом защелкали осколки и пули. К тому же она ничего не может понять — маска плотно прилегает к лицу, а дым с каждым вдохом проникает в горло.
— Командир, стань в круг! Ни черта не могу сориентироваться и рассмотреть! — крикнул Хрусталев. — Придется лезть в нос.
— Туда не хватит кислородного шланга, — спокойно сказал Берестов. — Да и опаснее там.
— А, дьявол с этой маской!
Надя догадалась, что Павел решил сбросить кислородную маску, чтобы залезть в нос кабины и там, лежа на полу, наблюдать через остекление за землей. Она никак не поймет, почему вдруг к ней в маску вместе с воздухом и кислородом поступает дым. Дотянувшись до кислородного баллона, начала ощупывать его и почувствовала, как палец провалился в баллон через рваное, с острыми краями отверстие. Маска теперь бесполезна.
— Передавай, Надежда! В районе лесопильного завода бой. — Павел, кашляя взахлеб, с шумом втянул воздух и продолжал: — у станции Семинарская до двадцати вражеских танков, скопление пехоты. Со стороны Кром в город входят пятнадцать вражеских танков и до шестидесяти автомашин с живой силой. Тиша, разворот, курс на север! Держи вдоль правого берега. Надя, передавай. Все мосты через Оку взорваны. Бой на восточном берегу.
Очередной приступ удушья и кашля прервал голос Хрусталева. Кашляет и Надя, вцепившись левой рукой во что-то сбоку и не снимая с телеграфного ключа правой руки. Дым разъедает горло и легкие. Слезятся глаза. А тут еще самолет, как в гигантской молотилке. Комбинезон прилип к мокрому телу. Из-под шлемофона по лбу, шее и вискам струйками течет пот. То и дело крылатый разведчик врывается в облака дыма, снова выскакивает в просветы, и тогда где-то рядом начинают рваться зенитные снаряды, трещит разрываемая осколками дюралевая обшивка.
— …Надя… передавай… кирпичный завод… Занят нашими… В районе… старой к-крепости и улицы Пушкинской бой…
И тут словно кто-то ударил кувалдой по борту. Самолет повернуло в правую сторону, затрясло и задергало.
— Паша, вылезай, кажется, прилетели! — крикнул в отчаянии Берестов.
— Что стряслось? — спросил тот.
- Воспоминания - Елеазар елетинский - Прочая документальная литература
- Теплый год ледникового периода - Роман Сенчин - Прочая документальная литература
- Мозаика малых дел - Леонид Гиршович - Прочая документальная литература
- Горячее сердце - Юрий Корнилов - Прочая документальная литература
- Сердце в опилках - Владимир Кулаков - Прочая документальная литература
- Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1824-1836 - Петр Вяземский - Прочая документальная литература
- То ли свет, то ли тьма - Рустем Юнусов - Прочая документальная литература
- Гостеприимная проституция - Михаил Окунь - Прочая документальная литература
- На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний - Ярослав Викторович Леонтьев - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / История
- Журнал Q 02 2009 - Журнал Q - Прочая документальная литература