Журнал «Байкал» 2010–01 - Владимир Гармаев

Новый двухколесный друг исправно служил хозяину все эти годы. До самого последнего, рокового, когда коварная болезнь выбила из седла, лишила возможности крутить без устали педали, мчаться навстречу бьющему в лицо свежему ветру, ощущать радость от этого движения.

«Надо резать»

Решение врачей прозвучало, как приговор: надо ампутировать ногу. Операция была сложной. Собственно говоря, резали ногу трижды: начали со стопы, затем по щиколотку и, наконец, чуть выше колена.

Оперировали в госпитале для ветеранов войны и труда. Я зашел в реанимацию. Странно было видеть этого всегда бодрого, по-спортивному подтянутого человека беспомощно лежавшим на больничной койке. Выглядел он похудевшим и усталым. Под глазами темнели круги — следы последних бессонных ночей.

— Вот уж не думал, не гадал, что на старости лет сам попаду в руки к хирургам, — тяжело вздохнув, сказал он. — И так не вовремя: надо было лететь в Вашингтон на первый Всемирный конгресс по тибетской медицине. Уже и билеты взяли. Мой пришлось сдать. А тут и из Англии долгожданное известие пришло — пригласили в Кембридж за Золотой звездой. Придется ей подождать своего героя.

Несмотря на жестокий и коварный удар судьбы Эльберт Гомбожапович не терял присутствия духа и оптимизма.

— Протез есть на что надевать, — поглаживая забинтованную культю, сказал он. — Сначала научусь стоять, а там, глядишь, и ходить начну помаленьку — на костылях, с тростью. Жизнь — это движение.

Беда не приходит одна

Операцию Базарону сделали весной. Когда нога, вернее то, что от нее осталось, начала зарубцовываться, выписали домой, под, как он потом выразился, «домашний арест». Я все лето безвылазно провел на дачном участке, лишь изредка выбираясь в город за продуктами. Естественно, порядком отстал от жизни. И только осенью с горечью узнал, что Эльберту Гомбожаповичу ампутировали и вторую ногу. Сразу заглянул к нему домой. Дверь открыла Надежда Дугаровна. Хозяина квартиры застал сидящим в коляске возле стола, заваленного газетами, письмами, листами бумаги.

— Вот, осваиваю новую технику, — поздоровавшись, сказал он. — Ее мне Эржена Будаева, председатель республиканского общества инвалидов, помогла приобрести через собес. При случае обещала облегченную достать, импортную. Наша тяжеловата. Но я к ней начинаю уже привыкать.

Он выкатился на середину комнаты, где сделал несколько фигур «высшего пилотажа»: крутнувшись, развернулся на одном месте, затем лихо обогнув стул подъехал к окну и, взяв с подоконника книжку, вернулся назад, протянул ее мне: «Только что из Венгрии прислали. Перевели там мою „Тибетскую медицину“. В Греции тоже вышла книга, но я сам ее еще не видел, должны отправить». И, чтобы окончательно добить меня, тут же отжался раз пять на подлокотниках коляски. Добавил после: «Это только разминка. А так могу раз 30 отжаться. Руки у меня стали сильнее. Вся сила ног к ним перешла, наверное. Да я и сам тренируюсь помаленьку, есть гантели, эспандер. В теплое время на балкон сам выезжал по доскам, которые внук уложил. Вид у нас с балкона хороший: сквер, тополя, скамейки под ними, дети играют на песке… Эх, были бы ноги!..»

Потом мы долго сидели возле стола, заваленного бумагами и книгами, вели неспешный разговор. Надежда Дугаровна возилась на кухне, никто нам не мешал. Блокнот был отодвинут в сторону, я записывал только фамилии и цифры. Их было много, оставил только необходимые.

Монолог под «занавес»

— С возрастом, отягощенным к тому же болезнью, от многого приходится отказываться. Вот и с велосипедом простился — подарил племяннику. Пусть катается на здоровье и для здоровья! Я свое откатал. И ружье, став буддистом, повесил на стену. Не выращивать теперь уж мне календулы и астры на дачном участке. И о грибах придется забыть, о лесных прогулках и походах. Эх, были б ноги!.. Но они не грибы, не вырастут новые, поливай не поливай. Но остается семья. С Надеждой Дугаровной мы вместе с 1955 года, вырастили двух дочерей, внуки уже взрослыми стали.

Главное же — любимое дело, которому отдана вся жизнь. Остаются неразгаданными еще многие секреты и тайны в тибетской медицине. Ведь в ней существует более 700 литературных источников. Сегодня расшифрована только часть из них. Известный тибетолог, ученик Ю. Рериха Балдоржи Бадараев, ныне покойный, определяя объем работы только по переводу тибетских медицинских источников, говорил: «Если посадить 400 тибетологов, то они, возможно, переведут их через 12–15 лет». Так что на оставшуюся жизнь и мне работы хватит. Хватило бы здоровья. И душевного, и физического.

Мне скоро исполнится 70. Возраст, что и говорить, солидный. Но груза прожитых лет я не ощущаю. Рядом — жена, дети, внуки. Не забывают обо мне и друзья, коллеги по работе. Все помогают, чем могут. Как и письма, которые приходят отовсюду — из США, Англии, Монголии, из других стран. Среди их отправителей доктор Ли Эванс (Американский биографический центр), философ из Кембриджа Сид Тейлор, друзья из Монголии академик Ширендыб, профессор Хайдаб, другие известные тибетологи, священнослужители, издатели. Эта переписка, разговоры по телефону, личные встречи и беседы помогают быть в курсе событий по интересующим меня вопросам, обмениваться накопленной информацией и опытом, помогают, как по пульсу у больного, оценивать сегодняшнее состояние дел в тибетской медицине, ставить правильный диагноз.

Что касается моих творческих планов — их много. Есть и заделы: уже подготовлены четыре монографии — о болезнях печени, заболеваниях желудочно-кишечного тракта, сахарном диабете, об использовании алкоголя в лечебных целях в тибетской медицине. Каждая до 10 печатных листов. Совсем недавно завершил работу над очередной монографией «Лекарственные растения и рецептура тибетской медицины» объемом в 14 печатных листов. Берется издать ее Иволгинский дацан. И ведь ко всему прочему являюсь еще и проректором буддийского Института «Даши Чойнхорлин». Кому, как не буддийской традиционной Сангхе России поддержать меня.

Постскриптум. По восточному гороскопу Базарон — рыба. Но рыба рыбе рознь. Одни плывут вверх по течению к достижению цели, другие вниз, в никуда. По моим наблюдениям Эльберт Гомбожапович относится к первым. В его характере с детства была черта — обязательно добиваться поставленной цели. Много из задуманного удалось сделать, хотя порой приходилось плыть по самому стрежню, где течение наиболее сильное. Порой и вниз сносило, и надо было вновь подниматься против течения. Но это лишь укрепляло характер, силу воли. Восточные мудрецы говорили: «Не двигаться вперед, значит пятиться назад». Базарон всю жизнь старался следовать этому совету. И это тоже помогло ему добиться успехов и признания в деле, которому он себя посвятил и которому отдал почти половину прожитой жизни.

Улан-Удэ, 2000 г.

65 Лет Победы

Эдуард Молчанов

Позывные воздушного разведчика

В документальной повести «Позывные воздушного разведчика», возвращающей нас к событиям Великой Отечественной войны, рассказывается о летчиках 99-го гвардейского Забайкальского полка 15-й воздушной армии. В центре повествования удивительная фронтовая судьба стрелка-радиста Надежды Александровны Журкиной, одной их четырех в стране женщин, которым история «предоставила возможность» стать полными кавалерами ордена Славы. В повести нашли отражение и фронтовые судьбы её боевых друзей — Героев Советского Союза Павла Хрусталёва, Ивана Злыденного, Дмитрия Никулина, Виктора Богуцкого, Анвара Гатаулина и других. Мы видим их в деле — её глазами, и её — глазами друзей. Они выполняли тяжелую фронтовую работу. Они были людьми трудной судьбы и своего горького времени.

Бывшему штурману-авиатору Л. В. Печёнкину удалось собрать документальный материал, но завершить работу не довелось. После его кончины дальнейшая работа над повестью была выполнена Эдуардом Молчановым, заведующим журнальной редакцией Академиздатцентра «Наука» РАН. Несколько фрагментов повести в его литературной обработке мы предлагаем читателям журнала.

«Под гвардейское знамя — смирно!»

— Эй, забайкальцы, — слышен в казарме чей-то взволнованный голос, — в штабе получена радиограмма: полку присвоено гвардейское звание. Ур-ра! Мы гвардейцы! Еще вчера полк наш 32-й стал теперь 99-м гвардейским Забайкальским — вот как! Завтра утром перед строем прочитают приказ Верховного Главнокомандующего. А через несколько дней гвардейское Знамя получим.

Разговоры о том, что подано ходатайство о присвоении гвардейского звания Забайкальскому отдельному разведывательному полку, ходили давно. Ветераны недаром считали, что полк вполне заслужил такую честь. Его «родословная» велась с 1931 года, начало было положено отдельной авиаэскадрильей, развернутой позднее в бригаду скоростных бомбардировщиков. Официально полк стал 32-м бомбардировочным в 1938 году, базировался в Забайкалье. Там и получил наименование «Забайкальский». Немало летчиков и штурманов этого полка сражались в Испании и Китае. А потом забайкальцы достойно проявили себя в боях с японскими самураями на Халхин-Голе. О ратном подвиге летчиков, сражавшихся в небе Монголии, повествуют многие страницы романа Константина Симонова «Товарищи по оружию». А в ноябре 1942 года полк стал разведывательным.