Журнал «Байкал» 2010–01 - Владимир Гармаев

В годы войны много работал, наравне со взрослыми, в основном стариками и женщинами — учетчиком, пас овец, зарабатывая трудодни, за которые платили копейки. Учился в сельской школе, где каждому ученику полагалось по 50 граммов хлеба в день. Когда шла раздача, все кричали: «Корочку, корочку!» Ведь хлеба в ней было немного больше, чем мякоти.

Выбор пути

Еще в детстве Эльберт решил, что будет врачом. Он поступил в Иркутский мединститут, откуда его призвали в армию и направили для прохождения дальнейшей службы на военный факультет Саратовского мединститута, диплом об окончании которого он получил в 1955 году. Потом служил военным врачом в одной из частей ЗабВО. В связи с массовым сокращением вооруженных сил демобилизовался из армии. Вернувшись в Агинское, стал работать главным врачом окружной больницы, много оперировал. Среди его пациентов были и люди с онкологическими заболеваниями. Он не отказывался даже от самых безнадежных, старался помочь им, что не всегда удавалось — не хватало знаний.

Именно в это время из Улан-Удэ, куда он ездил по приглашению Минздрава, сообщили, что он направляется на учебу в Москву, в онкологический институт. Здесь Базарон заканчивает ординатуру и аспирантуру, успешно защищает кандидатскую диссертацию. После возвращения в Бурятию назначается главным врачом Республиканского онкодиспансера. Нагрузки, как в армии: через день — на ремень, то бишь за скальпель. Оперировал больных с опухолями легких, пищевода, желудка, получил высшую категорию. Дело, которым занимался, нравилось, работал с увлечением, с полной отдачей сил. И вдруг, неожиданно для многих, его пригласили в Бурятский научный центр, где предложили возглавить работу по изучению индо-тибетской медицины. Отказываться не стал.

— Чем же был вызван столь крутой поворот в вашей карьере, так удачно начавшейся, резкая смена выбранного курса? — спросил его во время одной из бесед.

— Решение это не было неожиданным, по крайней мере, для меня, — ответил Эльберт Гомбожапович. — Результаты лечения в диспансере меня не удовлетворяли. Я убедился, что скальпелем и лучами рак не одолеть. В те годы я познакомился с методами лечения восточной медицины, заинтересовался ими и решил вплотную заняться ее изучением. Кроме профессионального, был и глубоко личный интерес к этой древней традиционной медицине Востока, желание самому разгадать ее многочисленные секреты и головоломки. Да и, наконец, просто желание расширить кругозор. Тибетская медицина дает такую возможность. Ведь она находится на стыке многих наук — востоковедения, истории, филологии, химии, биологии, фармакологии. У меня и защита докторской проходила в Ленинграде сразу на двух Советах — Института экспериментальной медицины и Ленинградского университета и по двум специальностям: фармакологии и истории науки и техники. Тут волей-неволей исследователь должен быть энциклопедистом.

Работа на новом месте началась с собирательства. Того, что еще сохранилось. Ведь в 1937–38 годах тибетскую медицину считали если не шарлатанством, то знахарством, по меньшей мере. И относились к ней соответственно. Многие письменные источники были уничтожены. Тогда по всей Бурятии и Читинской области пылали костры, в огне которых сжигались предметы религиозного культа и буддийская литература, в том числе и медицинская. То, что не горело, топили в реках и озерах, сдавали в утильсырье.

Сами же бурятские ученые-ламы, переводившие эти литературные источники с тибетского на старомонгольский, были репрессированы. Остается лишь удивляться тому, как в таких условиях часть книг, рукописей, древних манускриптов все-таки уцелела. Ведь хранить их в то время было небезопасно. Но люди, зная ценность подобных документов, прятали их в пещерах, гротах и в других укромных местах. Такое же положение было в Монголии, Туве, Калмыкии. Вот энтузиасты и отыскивали и собирали по деревням и районам сохранившиеся письменные источники.

На этом этапе большую моральную и материальную помощь им оказал хамбо-лама Жамбал-Доржи Гомбоев. И не только в поисках давно утерянных рукописей и ксилографов, он направил в центр бывших лекарей-лам, знатоков тибетской медицины Донира Дашиева, Даши Цыбегмитова, Дашиниму Бадмаева, которые передавали свои знания ученым-медикам.

Второе рождение тибетской медицины

В 1970 году группа ученых-энтузиастов — востоковеды, филологи, ботаники, фармакологи, представители других наук, в которую входил и медик Базарон, разработала комплексную программу по изучению тибетской медицины и представила ее в Государственный комитет по науке и технике при Совете Министров СССР. Госкомитет утвердил задание на разработку темы «Описание лечебных и фармакологических свойств лекарственных средств индо-тибетской медицины». Это и позволило впоследствии организовать в Бурятском филиале СО АН СССР новое научное подразделение — отдел тибетской медицины. С его созданием появилась возможность вести комплексное источниковедческое и экспериментальное изучение всех разделов древней медицинской системы, ее богатого наследия.

Трудностей в создании отдела было немало. Во-первых, не хватало специалистов, так сказать, узкого профиля. Ведь прочитать рецепт — лишь часть дела. Надо все тщательно проверить, «переоткрыть» лечебный эффект той или иной травы, объективно оценить опыт древних тибетских врачей. Случается, что некоторые «открытия» не подтверждаются. К примеру, на желчегонную активность проверили 27 видов растений, которые использовали в старину. Оказалось, что годны только 8 из них. Остальные обладали недостаточным воздействием на организм.

Тибетские лекарства поражают своей сложностью. Одно из них, которое назначают при болезнях печени, состоит из 75 компонентов. В ходу чаще бывают лекарства, состоящие из 5–10. Метод подстрочного перевода здесь не годился. Специфика заключалась в раскрытии всей полноты значения и сущности признаков, вложенных в старинные термины и выражения. Дело сдвинулось только тогда, когда к работе подключились врачи, ботаники, специалисты из химико-фармакологической группы и… философы. Помогали и лекари-ламы. Такой вот получилась эстафета.

Остро ощущалась и нехватка сырья. К примеру, агинские степи в прошлом славились исключительным многообразием растительности, в которой было большое количество лекарственных трав. Сплошное распахивание степей, превращение их в пастбища уничтожили сырьевую базу лекарственных растений, подорвали ее. Лекарственные средства природного происхождения за последние три-четыре десятилетия почти полностью вытеснены из практического здравоохранения химическими.

Выход один — наладить плантационное разведение лекарственных растений, самим выращивать нужные травы. Причем в разных поясах — степном, лесостепном, таежном и т. д. Конечно, в первую очередь нужно культивировать ценные, редко встречающиеся, но упор сделать на «ходовые», часто используемые, в основном произрастающие у нас в Забайкалье. Не зря же древние лекари говорили, что травы для лечения больного надо искать в той местности, где он захворал. А в бурятской флоре можно встретить более 700 видов растений из арсенала тибетской медицины.

Письмо генсеку

Все эти вопросы — из числа наболевших и неотложных. Они волнуют Базарона и его коллег постоянно. Об этих и других проблемах, связанных с охраной окружающей среды на территории, прилегающей к озеру Байкал, они говорили на собрании в Бурятском филиале во время обсуждения программы партии. Говорили с тревогой и беспокойством, заинтересованно. Мыслями, которые возникли на обсуждении, Базарон решил поделиться с генеральным секретарем ЦК КПСС М. С. Горбачевым, отправил ему письмо. Оно было передано «для принятия мер» в Госагропром РСФСР и в Государственный комитет СССР по науке и технике.

Ответы пришли незамедлительно. Были приняты и соответственные меры. В частности, подготовлен и представлен в Совет Министров СССР перечень природоохранных мероприятий, которые необходимо осуществить в 19862000 годах в бассейне озера Байкал. В результате исследований была проведена оценка современного состояния земельных и почвенных ресурсов и разработаны рекомендации по их сохранению и рациональному использованию. Сыграло свою роль письмо и в организации нового научного подразделения в филиале — отдела тибетской медицины. Начало изменяться и отношение к тибетской медицине, особенно в высоких кабинетах, властных структурах.

Член правления общества «СССР — Малайзия»

Базарон не ограничивался только исследовательской работой. Он активно пропагандировал тибетскую медицину, ее достижения — в печати, в своих выступлениях с трибун научных симпозиумов и конференций. А ездил он тогда часто и охотно. И не только по стране. В 70–80-е годы в качестве члена правления общества «СССР — Малайзия» он исколесил всю Центральную и Юго-Восточную Азию. Эта мобильность, готовность, отложив все свои дела, мчаться за тридевять земель на какой-нибудь научный симпозиум или конференцию, роднит его с нашим братом-журналистом. А еще — поразительная коммуникабельность, умение общаться с людьми, слушать и слышать их, располагать к себе.