Кочевники неба - Вадим Павлович Калашов

Разве в городе мало людей, которые хотят вырваться из карантина?

– Их мотивы приземлённые. Они мечтают о дешёвых продуктах, например. А Келли мечтает найти родного брата. Отказать в такой просьбе можно только по двум причинам. У тебя нет возможности помочь – первая. Ты бездушная скотина – вторая. Я похож на бездушную скотину?

Варэк виновато опустил голову и замер.

Он увидел надпись на столе. Сделанную столовым ножом много лет назад, едва различимую – видимо, для хозяина дома это были просто случайные царапины. И только для круштанского мальчика это был Крум. Самый короткий, какой только Варэк встречал в своём Миртару. Но очень важный.

«Беги!».

Варэк усилием воли загнал своё желание верить каждому встречному человеку, как самому себе, опять в глубины души, и посмотрел на Толлуса и его дом предвзятым взглядом. И сразу заметил то, на что не обращал внимания раньше. Что с гостями Толлус разговаривает тоном, полным участия, а со слугами – повелительным, жёстким голосом. Что комплименты его отдают приторностью. Что себе Толлус наливает чай из одного чайника, а ему и Келли поставил другой, и, наверное, на своё счастье они ещё не дошли до напитков.

Ещё юноша заметил, что каждый слуга вооружён длинным кинжалом, хотя гости пришли безоружными. А самый широкоплечий не прислуживает за столом, а застыл позади Варэка в напряжённой позе.

– Что с тобой, Варэк? – спросила Келли, заметив, как изменился в лице спутник.

– Мне стыдно, что я невольно обидел хозяина дома! – сокрушённо вздохнул Варэк и добавил шёпотом понятное только ему и Келли слово: – Крум!

– Плохой? – спросила Келли на круштанском, стараясь сохранить улыбку на лице.

– Очень! – сказал Варэк, тоже улыбаясь. – Приготовься. На счёт «три».

Юноша встал и налил себе полную чашку горячего чая.

– Насколько я знаю ваши традиции, таким речам больше подходят иные напитки. Но увы, мы поклялись не пить спиртного. Поэтому… пусть это будет такой… чайный тост!

Толлус засмеялся и попросил Варэка не стесняться – чайный тост, так чайный.

– Мудрейшие говорят, для счастья нужно немного. Уютный дом – это раз. Семья – это два. Верный друг… это три!

С последней фразой юноша выплеснул чай в лицо широкоплечего слуги и всадил ему локоть с разворота под дых. И тут же охнул, схватившись за руку.

– Келли! У них, как и у меня, кольчуга под одеждой!

Это была лишняя информация – Келли и не думала увлекаться честной дракой. Одному из ближайших к ней слуг она ткнула коленом в пах, а второму зарядила растопыренной пятернёй по глазам.

Четвёртый слуга вытащил кинжал и побежал к ребятам из дальнего угла комнаты, но опоздал – Келли уже держала нож возле горла Толлуса.

– Бросайте оружие и ложитесь на пол!

Пока Варэк связывал разоружившихся слуг их же поясами, Толлус высказал Келли всё, что он думает о таких неблагодарных детях, и пообещал, что поднимет все свои обширные связи, чтобы они не ушли от ответственности.

– Жалкий лицемер! – воскликнул Варэк, оказавшись возле него. – Немедля признавайся, как ты поступаешь с подростками, которых заманиваешь к себе в дом!

– Надумали меня ограбить, так грабьте, оскорблять-то зачем? – сделал вид, что не понял, о чём речь, Толлус. – Вы первые подростки в этом доме за всю историю его существования.

Варэк попросил Келли отпустить Толлуса, сбил его задней подножкой на пол и занёс ногу в шипованном ботинке над его лицом.

– Я превращу твою рожу в фарш! Мы всё знаем про тебя, мне просто важно услышать твоё признание лично.

– Если сам всё знаешь, к чему пафос-то? – спросил Толлус, не отрывая напряжённого взгляда от шипов на подошве. – Просто помогаю людям развлечься, а сделали из меня злодея несусветного!

Варэк убрал ногу от лица Толлуса. Толлус с кряхтением поднялся и сел за стол.

– Танцовщицы и наложницы. Богачи готовы платить по пять тысяч за девушку. А за такую, как Келли, и двадцатку можно выручить. Я как услышал про золотые волосы, сразу людей поднял. Она должна попасть в дом богача. Богачи – они не злодеи. Они просто скучают. Просто хотят развлечься.

– А как бы я развлекал богачей? – язвительно спросил Варэк. – На танцовщицу я не больно-то похож. Темнишь, Толлус.

– А тебя – в каменоломни! – сказал Толлус. – Очевидно же! Чего смотришь, как на последнего негодяя? Да, тяжелей, чем на твоей мануфактуре, хоть бы рабочую одежду снял, когда позвали в приличный дом. Но там ты быстрее выбьешься в люди. Покажешь достаточно злобы, сразу поднимешься из рабов в надсмотрщики. Да что надсмотрщики, я знавал парней, которые до управляющего вырастали! А на мануфактуре ты даже старшиной не станешь – все начальники из хозяйских сыновей.

– Да ты не злодей, ты благодетель! – сыронизировал Варэк.

– Зря скалишься, – ответил Толлус. – Девчонки, те на меня молиться должны. Что им лучше? Одеваться в шелка или ходить в тряпье? Хлебать луковый суп или вкушать изысканные яства? Наложница в богатом доме живёт в сто раз лучше, чем законная жена рабочего на мануфактуре. А под ноги известных танцовщиц летит не золото, а алмазы!

– Тогда непонятно, почему тебе приходится опаивать сонным зельем своих гостей? – спросила Келли.

Она уже догадалась, почему у них с хозяином были разные чайники.

– Потому что, дураки молодые, никогда не понимаете своего счастья! – взъярился Толлус. – Личная свобода вам дороже любых благ. Когда до ваших крохотных мозгов доходит, что в нашем мире любая свобода, кроме экономической, – миф, уже поздно. Единственный капитал – молодость – бездарно потрачен!

– В вашем мире, может, и так, – произнёс Варэк, сжав нож. – Но кроме вашего мира, есть и другие. И, по крайней мере, одного парня ты возможности выбирать миры лишил.

Юноша смотрел на отказывающего раскаиваться злодея и думал о том мальчике Миртару, которого он отправил в каменоломни. Что чувствовал этот подросток, когда пошёл первый снег. Как он плакал, когда понял, что нижний мир с ним навсегда. Насколько был несчастнее других рабов, никогда не знавших Сонной Долины, где, конечно, порой очень скучно, но зато нет денег, а значит, и злодейств, на которые идут ради них люди.

– В одном прав этот негодяй. Единственная подлинная свобода этого мира – экономическая. К счастью, я тебе могу её дать.

Варэк повернул голову к дверям и не сразу узнал в этом полноватом бородатом юноше в роскошных одеждах того, кого больше всех мечтал встретить в Миртару.

За юношей стояли десяток солдат королевского сыска и один офицер. Прокашлявшись, офицер сообщил Толлусу, что он арестован за работорговлю.

– Вы не знаете, с кем связались! – кричал Толлус,