Золотые нашивки - Юрий Дмитриевич Клименченко

руками англичанин. — Последнее время все больше и больше в обиход входит русский язык. Уже во многих странах можно встретить людей, говорящих по-русски. Понятно, конечно. Большая страна — большая торговля. Я, правда, знаю очень немного: «Пожалуйста», «До свидания», «Дай мне» и еще несколько крепких слов.

— Да, Россия торгует со многими странами. У вас очень вырос торговый флот. Мы часто встречаем советские суда. Великолепные, — сказал Вудбайн, прожевывая сэндвич.

— Да, да, прекрасные. Молодой флот, — подхватил Даусон. — Жаль, что парусное дело умирает. В Англии уже многие считают, что молодежь надо учить на современных судах. Но мы твердо держимся убеждения, что только парусное плавание выковывает настоящих моряков. Правда, Майк?

Старпом согласно кивнул головой.

— Мне кажется, что вы правы. Польза таких плаваний неоспорима, — сказал Нардин. — К сожалению, и у нас не все это понимают.

— Я не согласен с вами. Не хочется спорить и доказывать, но считайте меня противником вашей точки зрения, — улыбнулся Шведов.

— О, капитан «Алтаира» наш противник? Я хотел бы видеть в нем союзника. Почему же вы плаваете на баркентине? — спросил Даусон.

— Так пришлось. Но надеюсь скоро уйти на моторное учебное судно…

Обед проходил непринужденно. Когда подали кофе, все перешли к маленькому столу. Капитан «Тринити» предложил сигары.

Начались рассказы о плаваниях, воспоминания, интересные случаи, смешные истории. Наконец Шведов и Нардин собрались уходить, несмотря на возражения капитана Даусона. Они пробыли на «Тринити» более трех часов.

— Мы просим вас посетить наши парусники, — любезно пригласил Нардин. — Всех, кто захочет. Курсанты с удовольствием встретятся с вашими мальчиками. Я надеюсь, что вы, капитан, и мистер Вудбайн тоже будете нашими гостями.

— Непременно.

Попрощавшись, капитаны советских судов сошли на берег.

▼

Первая группа английских практикантов пришла на «Ригель» на следующий день. Их встретил Моргунов и принялся водить по судну. Скоро ему это занятие надоело, и он передал гостей курсантам. Тут исчезла всякая официальность. Кое-кто сел играть в домино, некоторые рассматривали книги и учебники, обменивались значками, сувенирами. Мешало слабое знание языка, но улыбки, жесты и желание во что бы то ни стало понять друг друга восполняли пробел. Героем дня стал Батенин. Оказалось, что он неплохо знает язык. Учился в средней английской школе. Его окружили практиканты.

— Спроси его, Сашка, ну спроси, — приставал к Батенину Курейко, похлопывая по плечу высокого светловолосого парня, — нравятся ему наши суда?

— Очень нравятся. Мне кажется, на маленьких плавать лучше. Нас на «Тринити» очень много и на руль или в рубку мы попадаем раз в две недели.

— Нет, ты лучше спроси его, что он читал из советской литературы.

— «Тихий Дон» читал. А Диккенса вы знаете?

— Ого! Еще бы. Скажи ему, что Теккерея, и Шекспира, и Оскара Уайльда. Как его зовут?

— Чарли Стенет.

— А футбол он любит?

Англичанин оживился:

— Да, да. Я был на матче, когда советская команда приезжала в Англию.

— Девушки у них красивые?

— Молодые девушки везде красивые.

— Какой спорт больше всего любят на «Тринити»?

— Греблю и пинг-понг. Мы часто устраиваем состязания. Возим с собою две лодки для академической гребли.

— А нам гребля осточертела. Очень много учений.

— Давайте устроим гонки на вельботах?

— Прекрасно. Мы все равно вас обгоним. У нас гребля — национальный спорт.

— Посмотрим. Последнее время мы столько тренировались, впору любому чемпиону. Скажи ему, Батенин, пусть присылают вызов.

Вечером перед сном в кубриках «Ригеля» обсуждали посещение англичан.

— Что я говорил? — смеялся Орлов. — Тхе офике. Так и получилось. Двух слов не могли связать. Иес, ноу, тенк-ю и пальцы вдобавок. Хорошо, Сашка Батенин выручал. Говорил, как лорд.

— Кончил Кембриджский университет с отличием, — поклонился Батенин.

— Слушайте, парни, — закричал Курейко, — давайте постановим: меньше четверки по языку не иметь. Между собой разговаривать только по-английски. Кто нарушит, с того штраф.

— Предложение дельное. Обсудим, когда вернемся в училище, — сказал Орлов. — Как мы сначала объясняться будем? Знаками?

В кубрике захохотали.

— Ладно. Обсудим. А пока надо набрать гребцов на вельбот.

— Хватит, хватит болтать. Завтра подберем. Гуд найт, слип вел, — проговорил Орлов, отворачиваясь к переборке. — Видите, я уже приступил к выполнению курейкиного предложения.

▼

Капитан Даусон со своим старпомом тоже посетили «Ригель» и «Алтаир». Они обедали на судне. Старику понравилась Зойка. Он с удовольствием смотрел на нее, когда девушка в своих черных брючках и белой кофточке ловко накрывала на стол.

— Похожа на мою дочь. Не боится плавать на таком маленьком судне? Спросите ее.

— Не боюсь, — смеялась Зойка. — Ничего не боюсь.

— Тут так много мужчин. Это не опасно? У меня на «Тринити» нет женщин. Я бы не хотел, чтобы моя дочь плавала. Женщине не место в море. Она должна сидеть дома.

— У вас устарелые взгляды, мистер Даусон.

— Нет, нет, я имею в виду только море и убежден, что в море женщине делать нечего.

— А какое у тебя мнение, Зоя? — спрашивал Нардин.

У Зойки на переносице появилась морщинка, улыбка исчезла.

— Не знаю, — хмуро сказала она. — Наверное, старик прав. Не место.

Команды на вельботы собрали на обеих баркентинах. Долго рядили и спорили, кто должен защищать честь судна. Выбрали сильнейших гребцов. Попали на шлюпки и Тронев с Рога новым. Англичане прислали официальный вызов. Гонки назначили на ближайшее воскресенье, если будет тихая погода.

Капитан Даусон, встретив Шведова на причале, сказал:

— Наши парни совсем подружились. Половина моей команды пропадает на ваших судах. Вы их там, случайно, не агитируете? — старик шутливо погрозил пальцем. — В воскресенье начнутся гонки вельботов. Придете?

— Как же иначе? Обязательно. Я очень надеюсь, что шлюпка с «Алтаира» займет первое место.

— Ошибаетесь. Вы еще не знаете, какие гребцы на «Тринити». Совсем недавно мы с блеском выиграли у клуба любителей во французском городе Сен-Мало.

— Не стоит гадать, капитан. В воскресенье все узнаем. Заходите, пожалуйста, ко мне.

До гонок оставалось три дня. На всех судах чувствовалось необычное волнение. Миша Бастанже и Кейнаст о чем-то совещались, прохаживаясь по набережной. После разговора боцманы распорядились: «Разгрузить вельботы от всего лишнего, перевернуть, очистить днища, покрыть их быстросохнущей, специально составленной краской, после чего натереть тавотом для лучшего скольжения».

У шлюпок толкались курсанты. Всем хотелось принять участие в работе. На «Ригеле» старшиной шлюпки выбрали Тронева. У него был громкий голос и слава лучшего рулевого. На «Алтаире» команду подбирал сам Шведов. Он внимательно просматривал списки практикантов, отмечая «птичками» кандидатов. Перечеркивал и снова ставил «птички». Наконец отобрал семь человек. Старшиной назначил Кротова. Курсант был очень горд и сразу принялся командовать гребцами. Сам наблюдал за подготовкой шлюпки, все свободное время проводил около нее, зачищал неровности, шпаклевал,