КОШМАР : МОМЕНТАЛЬНЫЕ СНИМКИ - Брэд Брекк

Надев пожеванные штаны и сунув зелёные трусы в карман, я отправился на утреннюю поверку, забыв при этом завязать шнурки на ботинках.

Я встал в последнем ряду и нахлобучил на голову трусы, придав им форму французского берета.

Мне так не хотелось, чтобы сержант Йохансен заметил меня.

– Не смотри на меня, не смотри на меня, не…- шептал я.

Наступила очередь отделения общественной информации, и наш командир, сержант Билл Томас из "Армейского репортёра", отчеканил, что все на месте и всё в порядке.

Сделав отметку, сержант Йохансен оторвал взгляд от журнала и вдруг вытянул шею, чтобы получше рассмотреть меня.

О нет, он меня увидел. Я пропал…

Я втянул голову в плечи, согнул колени, съёжился и попробовал спрятаться за спиной впередистоящего солдата.

Меня здесь нет, Йохансен. Ты ничего не видишь, хи-хи-хи…

Поздно. Он увидел меня, многозначительно закивал, и я заметил, как округлились его глаза : он узнал лицо под трусами.

Блин, зря я не надел резинку на голову!

– Ты, первый в четвёртом ряду, выйти из строя.

Делая шаг, я запутался в шнурках.

Йохансен приказал мне стоять смирно и смотреть на него.

– Брекк, что всё это значит?

– Значит что, сардж? – пожал я плечами.

– Ты одет не по уставу.

– Разве?

– Да.

– Я не заметил.

– У тебя всё в беспорядке : рубаха расстёгнута, на брюках дыра, на голове нижнее бельё, на лице двухдневная щетина. И ты воняешь! Боже, я отсюда чувствую вонь. Ты что, не моешься?

– Моюсь, но…

– Что ещё?

– Это Элмер. Всё это вина Элмера! Если б не он! Он так меня подвёл…

– Что ты сказал?

– Элмер, мой козлик. Простите. Мой бывший козлик. Он убежал. Видите ли, сержант, это он проел дырку в моих брюках и сжевал фуражку. Мою единственную фуражку…

– Господи Боже, да ты никак пьян. Ну-ка ещё раз растолкуй мне, сынок.

– Прошлой ночью я притащил из Сайгона козла, чтоб он жил в казарме и стал нашим питомцем, но он перегрыз верёвку, съел мою одежду и был таков.

– Хочешь, чтоб я поверил в эту брехню?

Я пожал плечами.

– Ну а теперь, что же случилось на самом деле?

– Я же вам сказал. Не верите – взгляните на казарму. Говно повсюду! Оно всё ещё там, и если вы считаете, что я воняю…

– Достаточно!

200 человек – вся штабная рота – переминались с ноги на ногу и давились от смеха.

– Грёбаный Брекк, – сказал кто-то.

– Так это он…

– Всем заткнуться, – прорычал сержант Йохансон. – Если будет смешно, я скажу, где смеяться.

Солдаты притихли.

– А теперь сними с башки эти чёртовы трусы, Брекк!

– Слушаюсь, сержант.

– Я сказал стоять смирно.

– Слушаюсь, сержант.

– Не тебя ли наказали только что?

– Так точно, сержант.

– Всего несколько недель назад?

– Так точно, это был я, сержант.

– И у тебя опять проблемы?

– Похоже, что так…

– Ты мне противен, Брекк.

– Так точно, сержант.

– Таким, как ты, не место в армии США.

– Согласен с вами.

– Заткнись.

– Но меня призвали…

– Я сказал : заткнись!

– Вы же знаете, я сам не рад, что в армии…

– ПРОСТО, БЛЯ, ЗАТКНИСЬ!

– Слушаюсь, сержант.

– Верни трусы на голову и иди в дежурку. Майору Либерти наверняка захочется на тебя взглянуть.

Я надел трусы на голову и пошёл, куда сказано.

– БЕГОМ, СУКИН СЫН!

Скачками я полетел к кабинету майора, путаясь в шнурках.

Придя за мной в дежурку, Йохансен поставил меня по стойке "смирно" лицом в угол.

– Зачем вы заставляете меня смотреть на эту стену, сержант?

– Потому что нет сил видеть твою противную рожу, Брекк!

Я хохотнул.

– ЗАТКНИСЬ, БРЕКК! ЛУЧШЕ ЗАТКНИСЬ!

– Слушаюсь, сержант.

Пришёл майор и поинтересовался у Йохансена, с какой стати я стою навытяжку, пялюсь в угол и одет явно не по форме.

– В таком виде Брекк сегодня появился на утренней поверке, сэр. Совсем недавно он уже получал взыскание. Я думал, вы сами решите разобраться с ним.

– Брекк, зайди.

Хлопнув дверью, майор уселся в мягкое кресло, оглядел меня и улыбнулся.

– Вольно, Брекк, и сними эти трусы с головы, ради бога. Что происходит? Ты же знаешь, что не по форме, что нельзя показываться в таком виде.

Я рассказал, что произошло. Он покачал головой и засмеялся.

– Ты же понимаешь, что я должен тебя наказать?

– Так точно, сэр.

– Тогда, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, одолжи у кого-нибудь брюки и фуражку, пока твои вещи не вернулись из прачечной. Надень хоть каску, если не найдёшь нормальный головной убор. Но ходить в армейских трусах на голове нельзя.

– Сержант Йохансен сказал, что моё лицо похоже на мою…

– Это не оправдание.

– Так точно, сэр.

– Мне бы запустить в тебя книгой…

– Так точно, сэр.

– Да ведь толку не будет.

– Никак нет, сэр.

– На следующей неделе опять всё повторится.

– Так точно, сэр. Возможно, сэр…

– Как насчёт драить мой кабинет ещё две недели? Ты уже мастак в этом деле…

– Слушаюсь, сэр.

– Тогда проваливай отсюда, пока я не передумал!

– Слушаюсь, СЭР!

ГЛАВА 18. "ИНДЕЙЦЫ И КОВБОИ".

"Грохочут пушки, во все стороны летят ошмётки тел, слышны стоны жертв и вой погибающих за родину – это Человечество в поисках счастья".

– Шарль Бодлер, французский поэт

Я думал, хуже не бывает, но когда летел всего в нескольких дюймах от

Нагорья, то понял, что моё появление на передовой было ошибкой. Самой большой, страшной и, наверное, последней ошибкой. Чего мне здесь надо? Что ожидает меня в джунглях? Что, если Зверь обитает здесь и он голоден? Что, если эта гнусная и зловещая местность – последняя обитель? Что, если я не вернусь? Я к этому не готов. Я слишком молод, чтобы погибать! О Боже, я не гожусь для этого дерьма! Я не готов, не готов…

Тут один из стрелков хлопнул меня по плечу и показал на просвет в джунглях прямо по курсу : красный дым поднимался вверх, отмечая зону высадки – точку моего десантирования. Я посмотрел вниз, но никого не увидел.

Вдруг вертолёт тряхнуло.

Горячая зона! Нас обстреливают с земли!

Перед дорогой я напихал в рюкзак сухих пайков на 4 дня, повесил на плечо винтовку и отправился на вертолётную площадку, упирающуюся прямо в джунгли.

Садилось солнце. В долине курился туман. Низко, над буйной ярко-зелёной растительностью гор, висели тучи. Что-то жуткое витало в воздухе, и мне было не по себе.

В шесть часов я забрался на борт "Хьюи", и пилот повёл машину над самыми верхушками деревьев.

Такой полёт изматывает. Лётчик скользит всего в нескольких дюймах от уровня леса, и пролетающая мимо земля сливается в один сплошной поток. Мелькают только какие-то тени. Смысл такого полёта в том, чтобы уберечься от обстрела с земли. Не успел ещё противник услышать или увидеть вертолёт, того уже и след простыл. Если б он летел выше, косые могли бы заметить его приближение и сбить одним метким выстрелом.

Самые классные вертолётчики набирались опыта во Вьетнаме. Не раз они рисковали и спасли немало жизней. Они сажали своих птиц почти везде, зачастую на волосок от гибели, облетали контуры леса, словно на "русских горках", летали так, что твоё очко морщилось от страха, а ты сам ссался потом целыми днями.

Ты можешь это забыть, но твоё очко – никогда…

Особенно, если ты побывал на борту "Хьюи", попавшего под обстрел. После такого обычно появляется стойкая боязнь вертолётов и не проходит до конца службы.

Бойцы открыли пулемётный огонь по дальней границе леса. Я же чувствовал себя в западне. Снизу ко мне приближались джунгли. Там, внизу, был хаос. Меня охватила полная беспомощность. Шум и скорость сбивали с толку. Боже, ведь меня могут кокнуть ещё до того, как я выберусь из этой штуки! Бежать – некуда. Спрятаться – негде. Во мне закипала слепая ярость, но сделать ничего нельзя, пока нога не ступит на землю. Господи, мне не следовало здесь появляться!

– НУЖНО ПРЫГАТЬ! – крикнул кто-то из солдат.

Я кивнул, вставил обойму в винтовку и присел на корточки на краю вертушки, ботинками почти касаясь лыжного шасси.

– ДАВАЙ!

Мышцы напряглись. Я слышал, как бьётся моё сердце и кровь пульсирует в артериях, словно кто-то сплёвывает её сквозь зубы. Я уже почти вывалился, и моё тело вовсю качало адреналин. Я превратился в прекрасную мишень. Вот оно, твою мать, сейчас меня шлёпнут…

Вертолёт нырнул и коснулся верхушек слоновой травы. Я схватил в одну руку каску, в другую – винтовку и прыгнул.

Всё было как во сне. Я прыгал с трёхметровой вышки в бассейне "Северного парка" в Баррингтоне : медленно падал, подняв руки вверх, словно орлиное перо на ветру…

Вниз – ниже, ниже…

Я видел, как приближается земля. Этого не может быть. Через минуту я проснусь и снова окажусь на своей койке в ЮСАРВ, в полной безопасности. Я не готов к этому говну! Не готов!

Я пролетел 15 футов. Ударился о землю, откатился в сторону. Лопасти вертушки подняли пыль и мусор и крyгом примяли траву. Воздушный поток от пропеллера превратил зону высадки в мишень : я как на ладони.