Пеший камикадзе, или Уцелевший - Захарий Калашников

разрешения: во — первых, это возбуждало его куда сильнее; во — вторых, физически сильным оно не требовалось. Кто сильнее, тот прав. Язык силы был далеко не на стороне слабых и давно заключался в понуждении слабого и насилии над ним удобными для выживания в подобных местах аморальными способами, выведенными как самая гнусная форма вируса в лабораториях Советской армии, имя которого «дедовщина». А кто ему подвергается, — молодой солдат, доброволец, ополченец или женщина, — разбирать было незачем. Шла война. Война всё спишет. Отпустить себе грех на войне было легко, особенно когда он не требует тяжёлого искупление, и просто, если дело только в свече у иконы без особой разницы кому.

— Держи её, — приказал Мастиф напарнику.

Девушка снова яростно завизжала.

Добравшись до лестницы по полу, усыпанному трупами, Егор оказался у дверного проёма спальни в тот момент, когда молодую визжащую женщину схватив за волосы, поволокли и повалили на белоснежную, ещё дышащую теплом прежних тел, кровать.

— Эй! — громко окликнул Бис, держа обоих на мушке. — Кто такие?

— Спокойно, не стреляй! Свои мы: позывной — «Мастиф», слыхал? — сказал высокий тяжёлым голосом, за пазухой которого торчал голубой десантный берет. — Его — «Доберман», — перевёл он внимание на второго, ростом пониже.

— Я — командир разведки… — сипло добавил второй в интонациях бывалого сидельца. — А ты кто, откуда?!

…Бис, удивился себе, признав во втором «одиноко стоящее дерево» в толпе зевак на «Соколе», в той же толстовке, в тех же чёрных тактических брюках, те же злые глаза на лице… и вот — «одинокое дерево» и этот «человекопёс» Доберман, командир разведки — один человек: вот удивился и обрадовался бы Тутыр?!

— Нет такой должности… — сказал Егор, произведя три выстрела, — …в российской армии уж точно! — возбуждённо закончил он фразу.

В своей новой должности, в силу понятных причин, Довлатов недолюбливал слово «начальник», которое сыграло с ним злую шутку, роковую ошибку в ситуации с Бисом. Там, где Довлатов провёл полжизни, «гражданин начальник» был деспотичным надзирателем пенитенциарного учреждения, патриархальным носителем власти, который, даже если особо не зверствовал, что, безусловно, случалось, чинил порядок по своему усмотрению, случалось, впрок усмиряя идейных и дерзких или опасных арестантов с бунтарским характером. Куда понятнее для Дениса звучало «командир», ведь так называли не только руководителя воинского подразделения, но и человека, отвечающего за порядок, старшего команды или стройотряда, таксиста, в конце концов. Но Довлатову показалось мало быть в должности командира группы или роты разведки в отряде, начальник разведки был определённо по статусу выше.

Первую пулю Бис пустил Доберману в голову, который молниеносно рухнул на кровать ещё держась за руки девушки и медленно уполз вниз, будто его уволокли за ноги в ледяной ад демоны Нильфхейма; вторую и третью — в живот и грудь Мастифа, который был крупнее и выше не только особей своей животной породы, но и Биса, почти на две головы. На этот раз, Бис испытал лёгкое удовлетворение тем, что проведённые в спецназе годы после тяжёлого ранения позволили ему почти до совершенства довести стрельбу из пистолета. Это было полезным умением для спецназовца с одной левой. Обездвижив руку хрипящего десантника для начала ударом ботинка, а затем обвалив на неё всю массу, наступив ногой, Егор вынул из нагрудной кобуры ствол, к которому тот отчаянно тянулся:

— Подозреваю, ты, вожак этой бродячей своры, р — раз болтать стал первым? — взволнованно сказал Егор, заикаясь. — Из какого вольера вырвался?

— Что? — прохрипел тот.

— Кто такие? — повторил Бис, заметив, как девушка с кровати, словно по раскалённым углям, на цыпочках, бросилась в свободный от мебели угол и спряталась в него, зарывшись в одежду.

— Спецбат «Гойи»… — Мастиф терял сознание.

— Стой — стой, не уходи… Нет! Погоди… — Егор бесцеремонно постучал глушителем пистолета по крупному вспотевшему лбу десантника. — Должность твоя?..

— Комбат, — прохрипел Мастиф, совсем без той привычной гордости с какой обычно заявляют о подобной высокой должности и прикрыл глаза.

— Что за спецназ такой с собачьими позывными?

Но комбат, «вильнув» на прощанье хвостом, — так представил Егор пса Мастифа, — уже бежал вслед за Доберманом и ничего не ответил.

— Вот, видишь, как вышло? — не без основания признал Егор значение стариковской поговорки пророческим: как жил, так и сдох… — разглядывая убитого, Егор вдруг поймал себя на мысли, что ни при каких обстоятельствах не желал бы оказаться в таком виде, когда потешаются над трупом и его бесславной смертью.

Тём временем, полураздетая и совершенно потрясённая девица, таращилась из угла и тихо стонала в клубок скатанной одежды, совсем не понимая, что происходит. Она не могла отвести глаз от человека — собаки, который буквально пару минут назад был её спасителем, затем, насильником, пока не явился новый, ещё ничего не потребовавший. Егор стянул с дивана покрывало и предложил ей укрыться. Несмотря на то, что тело породистого Мастифа лежало ближе, она украдкой поглядывала на Добермана, будто боялась его сильнее, даже мёртвого. Бису показалось это было странным, ведь тот, всего лишь держал её руки, а этот, заметил Егор, успел ослабить ремень и расстегнуть ширинку.

— Не бойся его, мерзавец уже мёртв! — сказал он тихо. — Никудышный оказался «командир разведки»… Отвратительно её организовал! Посиди тихо, хорошо? Побудь здесь, — прошипел он сквозь указательный железный палец поднеся его к губам и крадучись вышел из комнаты:

«Что ей ещё делать? — Сидеть и бояться!.. Панически боятся людей в форме — и этих, и тех… Всех! Потому что они стреляют друг в друга — могут застрелить и её — не то, чтобы трахнуть, когда заблагорассудится!»

В доме больше никого не оказалось. Егор осторожно выглянул, не касаясь тяжёлой шторы, в окно:

«Странно, — решал он в голове, — комбат собачьего спецназа и командир какой — то разведки… — усмехнулся он нервно, — …пошли на дело вдвоём?.. Как бы ни было — нужно валить!»

— Живо собирайся! — вернулся он в комнату, выглянул в очередной раз в окно через тюль, не дыша, чтоб не всколыхнуть её дыханием. — Ну, живее! — резво подскочил он к ней.

— Ой! — торопливо подбирая вещи с пола и запутавшись в волосах как в ширме, она нечаянно врезалась Егору в живот головой.

— Кем был убитый на входе? — спросил Бис.

— Какой? — спросила она и снова заплакала: будто из-за произнесённого: убитый.

— В халате? — уточнил Егор.

— Клиент, — призналась она.

— Что за клиент? Ты торговый представитель, что ли?

— Ага… — язвительно ответила, сверкнув потёкшими глазами, полагая, что он либо издевается, либо смеётся над ней, — …представитель!

— Проститутка, что ли?! — вдруг догадался Егор, внимательно рассмотрев девушку, потому что никогда не видел проституток в глаза