Песнь о Роланде. Коронование Людовика. Нимская телега. Песнь о Сиде. Романсеро - де Гонгора Луис

XXVIII 1090Идет у графа кругом голова — Был тяжек им полученный удар, Но все ж он замечает сквозь туман, Что турок сильно утомил коня, А сам немало крови потерял. 1095Нетрудно спешить нехристя сейчас, Но граф щадит упорно скакуна: Его решил он у врага отнять, На нем отныне хочет ездить сам. Вновь на Гильома недруг мчится вскачь, 1100С насмешкой попрекает смельчака: «Взять верх, француз трусливый, не мечтай. Полноса лишь осталось у тебя. К Людовику пойдешь ты на хлеба, И отречется от тебя родня, 1105Ты видишь: не спастись тебе никак. Тебя на части мне рассечь пора: Галафр, мой дядя, ждет к столу меня, Дивится, что так долго медлю я». К луке передней сарацин припал, 1110На графа нападает в лоб опять, Его достать старается с седла. Проворно рыцарь отскочил на шаг, Встал так, чтоб метче поразить врага, И не избег удара басурман, 1115Меч грянул в золотой его шишак, С которого посыпался хрусталь, Кольчужный капюшон прорезал враз, В куски подшлемник плотный изорвал. [290] Эмиру темя раскроил на пядь. 1120Поник коню на шею супостат, Не может снова булаву поднять. «За нос воздал я свой! — воскликнул граф. — К сеньеру не пойду я на хлеба, Не отречется от меня родня». 1125Гильом ремень подщитный с локтя снял, Щит бросил на безлюдный склон холма. До безрассудства был воитель храбр: Останься турок невредим и здрав, Погиб бы тут же граф наверняка, 1130Да не дал бог язычнику воспрять. Не стал Гильом бесстрашный медлить зря, Булатный меч покрепче сжал в руках И нехристя рубнул по шее так, Что лопнули завязки шишака 1135И с вражьих плеч скатилась голова, А труп качнулся и с коня упал. Не стал воитель время зря терять: Меч, нос ему отсекший, с турка снял, Но тут же бросил — он не великан; 1140Затем взглянул на вражьи стремена — Длины в них лишней локтя полтора. Гильом укоротил их кое-как, Вдел ногу, сел в седло не без труда, Взялся за древко своего копья, 1145Рывком извлек его из мертвеца, В крови застывшей руки измарал. «Создатель, — молвил  он, — тебе  хвала За скакуна, что в схватке мною взят. Мне все богатства Монпелье [291]отдать 1150Сегодня было б за него не жаль». Валом валит весь Рим встречать бойца, Но папа обгоняет горожан, Целует первым рыцаря в уста. Бертран подходит к дяде весь в слезах, 1155Готье с Геленом плачут в три ручья — Такой их пронял за Гильома страх. «Вы живы, дядя?» — говорит Бертран. Граф молвит: «Жив по милости творца, И хоть короче малость нос мой стал, 1160Длинней отныне именуюсь я». Сам прозвище себе он дал тогда: «Пусть знают все, кто хочет мне добра, Вся Франция и все Берри [292]сполна — Гильом Короткий Нос зовут меня». 1165Вот так и звался с этих пор смельчак. Гильома отвезли в престольный храм. Всяк стремя подержать ему был рад. [293] Употчевали славно удальца — Шел пир, пока не занялась заря 1170И не пришла для дел иных пора. «К оружью, храбрецы! — Бертран вскричал.  — Коль дядею моим убит вчера Тот враг, что остальных сильней стократ, Наш долг — сломить хотя бы тех, кто слаб. 1175Вы ж, дядюшка, останьтесь отдыхать: Мучений и трудов довольно с вас». Послушал это граф, захохотал: «Со мной, племянник, спорить не дерзай. Тем, кто влечет паломников сюда, 1180Клянусь [294], что без Гильома бой начать За все богатства Монпелье не дам, Но самолично встану в первый ряд, И меч мой нынче не покроет ржа». Весь Рим от этих слов возликовал, 1185И стал последний трус отважней льва. Пусть нехристи дрожат: их ждет беда. Так долго мешкать было им нельзя. На них готовы римляне напасть. XXIX Выходит из шатра Галафр-язычник. 1190Наряд на нем по-королевски пышен. «Урон невосполним, — он молвит свите. — Убит Корсольт врагом на поединке. Бог христиан воистину всесилен. Снять поскорей палатки прикажите. 1195Бежим! Какой у нас еще есть выход? Коль римляне нам дать успеют битву, Мы восвояси не уйдем живыми». «Вы правы», — басурмане согласились. Четырнадцать горнистов затрубили, 1200Пришел в движенье лагерь сарацинский. Гильом во вражьем стане шум услышал, Сказал своим: «Замешкались мы слишком. Спастись решили бегством сарацины. Вперед во имя божие! За ними!» 1205Окрестность огласилась кличем римлян. Встал в первый ряд Гильом, лихой воитель, Как накануне он ни утомился. Пришпорил Алиона смелый рыцарь, И конь в галоп пошел неудержимо: 1210Полегче у него стал всадник ныне. [295] Меж двух холмов язычников настигли. Две рати там в жестокий бой вступили, Голов от тел немало отделилось. Был граф Бертран особенно неистов: 1215Сломал копье, клинок из ножей вырвал; Взмах — и по пояс рассечен противник; Кольчуги для Бертрана — что травинки; Он за удары воздает сторицей. Под стать Бертрану и Гелен рубился, 1220Готье Тулузский тоже дрался лихо, Но граф Гильом был всех неустрашимей. Издалека Галафра он завидел, Пришпорил скакуна, щитом прикрылся. Пришел король в изрядное унынье, 1225Кагю и Магомету стал молиться: «Ужель меня ты, Магомет, покинешь? Прибавь мне сил, не откажи в защите, Чтоб с честью принял я Гильомов вызов». Коня пришпорил басурман спесивый, 1230Но граф Гильом ничуть не устрашился. Враги друг друга рубят что есть силы, Расколоты у них щиты стальные, Зияют на кольчугах звонких дыры — В любую без труда клинок проникнет. 1235Но бог Гильома недругу не выдал, И Петр за своего бойца вступился: Остался граф живым и невредимым, А сам попал так метко в сарацина, Что из стремян удар Галафра вышиб 1240И скакуна его на землю кинул. С седла почти без чувств король свалился. Навершье шлема у него разбито, Подшлемные   завязки  расскочились, А распаленный боем победитель 1245Уже стоит над ним с мечом в деснице. Язычник тут же головы б лишился, Не удержи Гильома бог всевышний: В  плену немало  христиан  томилось, Спасти их надо было от кончины.