Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отставить, не вставать! – прошипел тот.
– Господин поручик, ведем наблюдение, уточняем данные, помечаем позиции противника, – негромко с налетом показной деловитости доложил корнет.
– Это ты, что ли, Пазухин? Опять набрался, сукин сын!
– Точно так, гаспаин поручик!
– А кто тут пьет с тобой? – спросил Новиков, вглядываясь в унтера.
– Имею честь представиться. Унтер-офицер Космин, – пытаясь казаться трезвым, отрапортовал Кирилл.
– Не знаю такого у нас в полку. Пополнение? – спросил поручик.
– Валентин Николаевич, что за допрос с пристрастием? Сей господин прибыл от 1-й батареи – от Горста. Прошу любить и жаловать. Кирилл Леонидович Космин, вольноопределяющийся, молодчага, джентел мен… – ставя все на свои места, разъяснил Пазухин.
– А, понятно! Вы, господин Космин, верно, и образование хорошее получили? Уж не университетское ль? – поинтересовался поручик.
– Нет. Реальное училище в Москве, а потом школа унтер-офицеров, ускоренный выпуск, – отвечал Кирилл, пытаясь подняться.
– Да, и того уже довольно. Сидите, сидите. Пазухин, дай-ка мне глоток, – продолжил поручик.
Кирилл услышал, как «глоток» четырехкратно повторился, а высосанная фляга издала тоскливый звук пустоты.
– Хороший напиток, – произнес Новиков, слизывая языком последние капли с горлышка, затем посмотрел на Пазухина и добавил: – А я уж подумал, что ты, корнет, начал водку вместе с солдатней кушать…
– В разведке всяко бывает, Валентин Николаевич, – отвечал Пазухин.
– Ну, уж не скажи, – молвил поручик.
Ночью разведчики почти не спали. К рассвету поменяли позицию. Продвигались где ползком, где перебегали, согнувшись пополам, неся карабины в руках. Так, по подсчетам Кирилла, прошли версты три куда-то на юго-восток. Обосновались на высотке, поросшей густой лещиной. Пришло холодное весеннее утро. Занимался рассвет. Западнее перед разведчиками лежала украинская деревня с названием Костюхновка. В рассветных сумерках неярко светились беленые стены и соломенные кровли. Ни огонька. Попахивало печным дымком и испеченным хлебом. Теперь уже втроем поручик, корнет и унтер рассматривали деревню в два бинокля.
– Ничего не пойму, есть там австрияки или нет? – тихо произнес Пазухин.
– Пока не видно. Рассветет, увидим, – также тихо молвил Космин.
– Э, нет, господа. Как рассветет, будет поздно. Надо сейчас, – негромко произнес поручик, отнимая бинокль от глаз. Затем развернулся, махнул рукой, прошипел:
– Эй, гусары, слушай мою команду. Загнать патрон в патронник. Перебежками, за мной, до ближайшей деревни, марш!
Щелкнули затворы карабинов, Новиков взвел курок револьвера, поднялся и быстро побежал. Космин оттянул и отпустил затвор винтовки, тоже поднялся и ринулся за поручиком. Пазухин был уже впереди. Они пробежали шагов тридцать – тридцать пять, как вдруг…
«Бб-аххх! Бб-аххх! Сш-уу… УУ-хх!»
Фонтан огня и земли перед глазами. Комья и осколки металла разлетелись в разные стороны и осыпали гусар.
– Стой, назад! – проорал Новиков.
Гусары резко развернулись и пустились наутек к роще на холме.
– Господин, поручик, Юхненко и Скобарь упали! – кричал в спину Калиник.
– Убиты? Ранены? О, черт! Поднять их, быстро! Космин машинально развернулся и бросился назад к одному из упавших гусар. Он и какой-то рядовой подняли молодого парня с окровавленной головой, забросили его руки к себе на плечи. Кирилл успел поднять его окровавленную фуражку. Гусар-напарник схватил за ремень выпавший из его рук карабин. Потащили. Через полминуты подбежал Пазухин, помог нести раненого. До высоты добежали так быстро, что австрийцы не успели перезарядить и выпустить еще по одному снаряду. На высотке дышали как загнанные псы. Постепенно перевели дух, перебрались на противоположный склон в густую лещину. Совсем рядом вновь грохнули австрийские орудия, и рощу осыпало.
– Залечь всем и не высовываться! – прокричал Пазухин.
– С огненным крещением вас, господин унтер-офицер. Не задело? – участливо спросил поручик.
– Цел.
– Молодчага! – весело произнес корнет и добавил: – Эх, жаль, горилка вся.
– Хвали Бога, что не задело. У них тут целая батарея, не менее шести орудий. И так жарко, а ему горилки подавай, – урезонил Новиков.
Взошло солнце. Поручик попытался вывести из-под огня часть людей, а заодно и проверить, насколько хорошо противник просматривает местность. Приказал троим гусарам по одному оставить рощу и перебежками пробраться на позиции полка. Но австрийцы, похоже, этого ждали и клали по открытой местности снаряд за снарядом. Шрапнели рвались над рощей и окрест нее одна за другой, осыпая разведчиков осколками. Гусары вернулись, затаились.
– Бьют, суки, даже по отдельным людям, – отметил корнет, сверкнув злыми синими глазами.
– Они, как видишь, в отличие от нас, снарядов не жалеют, – словно для Космина добавил поручик, вытирая высокий вспотевший лоб и внутреннюю часть околыша фуражки.
Днем умер один из двух раненых гусар. О том доложил Калиник. Космин с Пазухиным подползли, посмотрели. Перед ними лежал в серой пропитанной кровью шинели мужчина средних лет. Осколок прошил ему грудную клетку. Ни боли, ни сожаления на челе. Строгие черты лица. Русые усы. В неживых голубых очах – синеющее майское небо. Ангел-хранитель уже отлетел, и душа оставила бренное тело. Калиник перстами правой руки закрыл глаза убитому и сотворил крестное знамение. Покойником оказался не тот, кого тащил Космин, и потому на душе у Кирилла стало как-то легче. Сняли фуражки. Перекрестился и Кирилл.
– Ты веришь в Бога? – с удивлением спросил корнет, посмотрев на унтера.
– Верую.
Днем поручик Новиков развернул карту и на листе из полевой офицерской книжки настрочил донесение в штаб полка:
«Полковнику Серебренникову. 1916 г., 26 мая, 14 час. 45 мин. № 2. Карта 2 вер. в дюйме.На позиции никаких перемен не произошло – затишье. Подойти к д. Костюхновка нельзя, т. к. обстреливает артиллерия пр-ка отдельных людей. Есть потери; один гусар ранен, другой убит. Наблюдаю.
Поручик Новиков».Донесение отправили в штаб полка с одним из рядовых. Тот уполз, не замеченный противником.
Космин, одев пенсне, работал с картой поручика, нанося на ней позицию австрийцев, их батарею, пулеметные гнезда, деревню, рощи. Затем, ориентируясь по солнцу, изобразил стрелку компаса острием на север. То же самое скопировал и на своей карте для капитана Горста.
– Неплохо. Обозначения аккуратные и точные. Хорошо чертите, Космин, – похвалил Новиков.
– Реальное училище и унтер-офицерская школа, господин поручик, – отвечал Кирилл.
Ночью разведчики оставили рощу и вернулись на позиции полка, неся на руках убитого и раненого гусар. Уже в деревне нашли самогон и крепко выпили.
А рано утром, полупьяный, небритый, посеревший лицом унтер-офицер Космин в измазанных офицерских сапогах, в грязной шинели, с винтовкой за плечом и с офицерским планшетом в руках, испачканных человеческой кровью, предстал перед капитаном Горстом.
– Вы ранены? – с тревогой спросил он, увидев унтера.
– Никак нет, это не моя кровь. В разведке ранен один из гусар.
– Что имеете доложить?
– Позвольте к столу, господин капитан?
– Окажите милость.
По тому, как Космин обстоятельно излагал разведданные, вписанные в офицерскую книжку, по тому, как представил карту с нанесенными на ней позициями противника, капитан понял, что из унтера скоро выйдет дельный офицер. Слушал около получаса, задавал вопросы. В конце разговора понял, что ему теперь ясно, какую роль сыграет и какое место займет его батарея в грядущем наступлении. Когда унтер закончил, Горст помолчал немного, думая про себя: «Вот теперь пора начинать, а то они могут сменить артпозицию».
Затем произнес вслух:
– Благодарю за службу! Подам рапорт о вашем награждении, господин унтер-офицер!
– Рад стараться, господин капитан.
– Ступайте, Космин, отдыхайте и приведите себя в порядок. И старайтесь более не пить с гусарами, тем более с разведчиками. Набрали же в этот гусарский полк сорвиголов! А нашим офицерам в артиллерии нужно иметь холодную, расчетливую и трезвую голову!
А Космин, отдав честь, щелкнув каблуками, развернувшись и уходя, про себя подумал: «Да, еще бы не мешало не такую русскую, как моя, а такую немецкую, как ваша, господин капитан. Тогда бы вообще с немцами да австрийцами воевать не пришлось».
* * *Телефонограмма № 6. 1916 г. 26 мая. 18 час. 45 мин. Генералу Рербергу.Разведка выяснила, что противником заняты высоты 83,0, что к северу от дер. Оптово, склоны гребня 84,0, к югу от дер. Оптово. Путь от дер. Оптово непроходим для кавалерии ввиду сильных болот. Деревня занята противником. Окопы противника идут по хребту от высоты 91,6 вдоль дороги Костюхновка – Медвежье. Около 5 пулеметных гнезд. Вперед вынесены небольшие окопы со стрелками по 6-7 человек. Близ дер. Костюхновка арт. батарея противника из 6 орудий. Передал 7-го гусарского поручик Изюмов.
- Книга о русском еврействе. 1917-1967 - Яков Григорьевич Фрумкин - История
- Десять покушений на Ленина. Отравленные пули - Николай Костин - История
- Весть 1888 года. Справочное пособие в форме вопросов и ответов - Джордж Найт - История / Прочая религиозная литература
- Екатеринбург – Владивосток. Свидетельства очевидца революции и гражданской войны. 1917-1922 - Владимир Петрович Аничков - Биографии и Мемуары / История
- Единый учебник истории России с древних времен до 1917 года. С предисловием Николая Старикова - Сергей Платонов - История
- Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917—1920 - Павел Геннадьевич Рогозный - История
- Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг. - Александр Иванович Спиридович - Биографии и Мемуары / История
- Новейшая история России в лицах. 1917-2008 - Владимир Фортунатов - История
- Крымская весна. 30 дней, которые потрясли мир - Олег Матвейчев - История
- История России. XX век. Как Россия шла к ХХ веку. От начала царствования Николая II до конца Гражданской войны (1894–1922). Том I - Коллектив авторов - История