Очаг. Экологическая история - Николай Чижов

Особое место отведено Городецкой старообрядческой, лесной общине. К великому сожалению, их уже почти не осталось, хотя общая численность старообрядцев всех согласий в России оценивается приблизительно в два миллиона человек. Внутри русского этноса образовывались и сохранились традиционные субэтносы: казаки, поморы, старообрядцы, молокане и прочие. Старообрядцы, по моему мнению, являются духовной элитой Русской православной церкви. Твердость Веры изумляет, себя сжечь за правильную Веру – дело плевое, но богопротивное, а вот детей вместе с собой сжечь… Наверное, именно старообрядцы воспитаны в лучших традициях русского православия, как идеологии несмирения со злом. Постоянные преследования, гонения сплотили приверженцев старой веры, когда любая помощь друг другу дело богоугодное, а значит обязательное.

Так общими страданиями сплочен еврейский народ и сплочен армянский народ. Ненавижу, когда в разговоре, походя, оскорбляют армян. Почитайте «Раны Армении» Х. А. Абовяна, может, в головах немного прояснится, но такие, наверное, вообще ничего не читают.

Во многом благодаря старообрядцам сохранились древние иконы, особо ценилась иконопись Андрея Рублева. Пожалуй, первое сравнительное иконописное исследование – «Поморские ответы» протопопа Аввакума. Старообрядцы были главными, вероятно, единственными экспертами в иконописи и иконографии в конце XIX и начале XX века, когда собственно и состоялось «открытие иконы» как шедевра художественного искусства. Велик их вклад в духовную культуру России, сохранение памятников Средних веков – рукописей, старопечатных книг, икон, церковной утвари. Главное – сохранение и построение жизненного общинного уклада, обязательность подчинения соборным решениям, удивительное мужество и непреклонность в своих убеждениях. В то же время – постоянные обсуждения, размышления над христианскими догмами и Священным писанием, диспуты и споры, поиск глубоких смыслов в обрядах и традициях. Старообрядческие общины, несмотря на постоянные гонения, проявляли редкостную стойкость, завидное трудолюбие и предприимчивость. Знаменитый фарфор Матвея Сидоровича Кузнецова, Третьяковы, Савва Морозов, Сироткин, Кокорев, Бугров, Платонов Матвей Иванович – всех не перечислишь, сколько славных имен и дел, сколько культурного и архитектурного наследия оставлено ими России. Конечно, идеализирована и приукрашена, особенно в части воинских традиций, лесная община, но как хочется оказаться в такой ясной, чистой, спокойной и безопасной общинной, лесной жизни, где жизнь и смерть естественны!

Все же после заброшенных привольных полей Подмосковья, зарастающих бурьяном и кустарником или дачами и коттеджами, проезжаешь по дороге на Ковернино или в Приузолье Городецкого района и видишь, что даже мелкие неудобья, площадью 3–4 гектара, между перелесками с изломанными границами, вспаханы и засеяны, из последних сил бьются мужики, но землю не бросают. Сохраняется, видимо, где-то глубоко внутри старообрядческий стержень трудолюбия, хотя сами люди этого могут и не понимать, инстинктивно генетически сохраняется и передается в поколениях. Помнится, как однажды удивилась дочь: на автобусной остановке старушке с тяжело груженой тележкой молча помог молодой мужик, просто, без всяких слов, подхватил тележку и занес в автобус, и воспринято это бабушкой было просто и естественно, «Спаси Христос». Именно молчаливая простота и естественность помощи и ее принятия поразила доченьку, выросшую в Москве. Мелкие черточки поведения и житейские эпизоды все-таки порождают надежды на то, что не все еще потеряно и утрачено в сохранении русских старообрядческих традиций и укладов.

Все что относится к истории моего рода, жизни прадедов, дедов, бабушки Марьи Ивановны, прекрасных моих родителей, является полной правдой. Старательно расспрашивал, вспоминал, перебирал в памяти все эпизоды и события – слава Богу, есть, что помнить. Грустно от мыслей, что же мы сотворили: неужели навсегда утратили традиции русского общинного крестьянства, основанные на православной вере, которые попытались реализовать в виде «русского коммунизма», под вывеской советского социализма со всеми его недостатками?

Остается надеяться на Промысел Божий, Русское Чудо, Природу планеты, которую не обманешь, и возрождение Русского Духа, способного порождать идеалы для всей белой расы и для остального, пока ею ведомого мира. Хорошо сказал в своей книге: «Эти 20 убийственных лет» Валентин Григорьевич Распутин: «Но вспоминаешь, что самая мрачная пора – перед рассветом. Солнце-то над Россией отменить нельзя, Бога тоже в ссылку не отправить». Единственное, что хочется добавить: Совесть в землю не зароешь, ее когтистая лапа достанет до сердца каждого русского, пока мы остаемся русскими, не по крови, а по самоопределению и миропониманию.

Глава 1

Россия как территория борьбы традиционного образа жизни и западного постмодернизма

Теплый августовский вечер неторопливо таял в прозрачном, без единого облака, закате. Заканчивалось и одно из любимых дел, переборка и чистка грибов, традиционно проходившая каждое лето на открытой веранде. Удивительно приятное занятие, когда спокойно, не торопясь, перебираются трофеи утренней, тихой лесной охоты. Осматривается и сортируется каждый гриб. Сначала из корзины перекладываются по отдельным тазам белые, подосиновики, подберезовики и маслята, отделяются попавшие «солонухи» – волнушки и малиновые грузди. Вообще-то это неправильно: одновременно брать и настоящие, «прайские» трубчатые грибы, и пластинчатые для соления. Увы, сейчас все перемешалось, вот и попадают в корзину полсотни волнушек, а потом не знаешь, что и делать с ними. Такие красавицы, что в лесу мимо не пройдешь, а вот вымачивать и солить такую малость – только хлопоты одни. В нашей семье принято традиционное для Городца вымачивание грибов для засола. Оттого в Нижегородской области и сохранилось название «малиновый груздь», а в Московской и других близких к ней областях – чернушка. Отваривают перед засолкой, вот и чернеет замечательный гриб, вида зимой у него нет. Совсем другой вид у груздя, который трое суток вымачивают, вода меняется три раза в день, да еще если это ключевая вода, то результат отменный: гриб становится темно-малинового цвета, сохраняет форму, не передать красоту. После вымачивания грибы рядками укладываются в осиновую шести- или восьмиведерную кадочку, четвертый-пятый рядок перекладываются укропом, смородиновым листом, дольками чеснока, черным перцем и солью. Основной слой приправ укладывается сверху под осиновый кружок, на который водружается основательный гнет, обычно хорошо пропаренный с можжевельником гранитный камень.

Особливо идет белый гриб, его всегда считают штучно. В семье почтительно помнили рекорд матушки, когда в конце 60-х годов она за утро нашла 496 белых. Тогда мы лет десять ездили на экспедиционном ГАЗ-69, а с 1970 года на УАЗ-426 («буханке»), в свое место за деревню Руя, через ручей и заболоченности, туда «Волги», «Москвичи», «Победы» и «Жигули» не проходили и грибников из Горького, Заволжья и Городца не было. А лес там был хорош, березы и осины на плавных гривках, изредка ель, подлеска почти нет. Чистый, прозрачный, утренний лес, что может быть лучше, одно из ярких впечатлений юности. Водитель служебного ГАЗ-69 отца, Николай Гаврилович, также был заядлым грибником, выезжали в четыре утра, с тем, чтоб к восьми быть на работе, отец всегда, несмотря на протесты водителя, покупал талоны на бензин, да и стоил он тогда восемь копеек за литр. К сожалению, в середине 70-х годов подошел черед порубочных делянок, и пропало грибное место. Оно было невелико, 15–20 гектаров, а сколько давало ценнейшего, натурального дикороса!

Общая тенденция явная: мои прадеды по линии матушки, Федор Николаевич из Мысова и Иван Николаевич из Угрюмихи и мой дед Михаил Федорович, ездили за грибами на лошади с телегой, куда ставили короб на 10 ведер или на 15 ведер. Отец и матушка ездили с тремя или четырьмя плетеными корзинами на 2 ведра, а мы с женой в Подмосковье ходили с пластиковыми ведерками на 8 литров.

К грибам в начале XX века в деревнях Приузолья отношение было серьезное и уважительное. По рассказам мой бабушки, Марии Ивановны, прожившей почти 90 лет, но до самой смерти сохранившей изумительную память, хождение за грибами пешком считалось полезным баловством для детишек и старушек. Исключение – это разведка на своих грибных местах в сезон, да и среди деревенских новостей «грибы пошли» была и есть одна из главнейших новостей. Выражение «грибы пошли» непереводимо прямо на другие языки, не воспринимает рациональное логическое сознание, как это грибы могут ходить, но для каждого русского это понятно и притягательно. В те времена за грибами ездили более осмысленно и целенаправленно: за белыми и подосиновиками, за маслятами, за волнушками и груздями. Брали сколько нужно для семьи на зиму, иногда, в грибные годы, делали запас сушеных грибов на 2–3 года, но вкус у таких «многолетников» уже не тот. Традиции бережного отношения к лесным дарам и лесам в деревнях Приузолья воспитывались и соблюдались строго.