Бисер для трех поросят - Татьяна Сахарова

«Предположим. Предположим, им действительно удалось раскрыть мое инкогнито. Но что им это давало?»

«Да что угодно! Деньги можно молотить любым способом. А за серьезный компромат на Вейнберга кое-кто из Москвы капусты не пожалеет, — приплел Федор Митрофанович серьезные обвинения. — Одна экспортная квота на нефть конкурентам как кость в горле стоит. Может, четкого плана относительно концерна у них и не было, но Ярослав Соловей в Москве наверняка вплотную работает в этом направлении. Хорошо, если они еще не успели сделать каких-нибудь пикантных снимков».

«Так не было ж ничего такого!»

«Это как посмотреть… На кушетке в ресторане на желтой скатерти вместе с Марией ночевал? Ночевал. Лютикова-Карапуза в подозрительной обстановке допрашивал? Допрашивал. В морге возле трупа Глеба Зимина ошивался? Ошивался. Виски у бассейна спокойно потягивал, в то время как обе девки в воде бултыхались и на тебя брызгались? Что им стоит заявить, что они профессиональные проститутки и получили от тебя приличный гонорар за лямур-де-труа?»

С такими доводами Федьке тяжело было спорить. В стране уже неоднократно вспыхивали скандалы, основанные и на меньших прегрешениях. Федор Митрофанович, как всегда, оказался прав. Нечего было связываться с этой девицей! А то навеял себе, видите ли, криминально-романтическое приключение, захотел жизненного разнообразия…

Все! Пропади все пропадом! И криминал, и романтика, и Мария вместе со всей ее гоп-компанией! Жизнь возвращается на круги своя и потечет по привычному распорядку. Плохо только, что домик для гостей и вправду не для кого достраивать. А ведь так весело все начиналось…

Поскольку весь вечер бедному организму господина Вейнберга приходилось отдуваться за обе свои противоречивые половины, то и напился он за двоих, то есть, попросту говоря, вдребодан. Возможно, по этой банальной причине его так и не посетила мысль о том, что у него не имеется решительно никаких доказательств того, что Ярослав Соловей имеет хоть какое-то отношение к подпольному бизнесу Григория Стрельцова. Да и сама причастность Гришани к делам конторы базируется исключительно на паспорте его бывшего тестя. И уж тем более нет ничего такого, что указывало бы на участие Маши и Жени в финансовых махинациях брата и мужа.

* * *

Августовская жара в Подмосковье удалась во всех отношениях. Температура в тени ниже сорокаградусной отметки практически не опускалась.

Поэтому вместо того, чтобы наслаждаться природой, я день-деньской валялась в своей комнате под кондиционером, в то время как все мое семейство предпринимало тщетные попытки бороться с моей затянувшейся депрессией. В ход шли любые ухищрения. Мама с невесткой наперегонки забивали мой шкаф новой одеждой, а туалетный столик — косметикой и парфюмерией. Им обеим пришелся по душе мой новый имидж, и теперь они вознамерились закрепить эффект полной сменой моего гардероба. Папа пачками таскал из библиотеки МГУ монографии и последнюю периодику по социологии. А Славка, старательно искупающий вину за все наши с Женькой неприятности, приволок в дом какого-то долговязого хмыря под видом делового партнера. Тот весь вечер нелепо пыжился, усиленно строил глазки и пытался меня куда-нибудь пригласить. Я, естественно, отказалась, так как амурных настроений во мне никаких не наблюдалось, а спортивным азартом никогда не страдала.

Федю мы так и не нашли. Напрасно мы с Женькой и Гришаней, глотая придорожную пыль, три недели мотались по коттеджным поселкам в окрестностях города. Прочесали все, сначала по южной трассе, затем, на всякий случай, и по остальным направлениям. Все напрасно. Мы нашли десятки строящихся гостевых домиков, больше сотни строительных бригад, и в этих бригадах изредка даже попадались работники с именем Федя. Но нужный экземпляр так нигде и не отыскался. То ли его стройка скоропалительно завершилась, то ли он сам приложил усилия к тому, чтобы потеряться навсегда.

Зато в самом начале августа представители украинских правоохранительных органов связались с московскими коллегами. В киевском автосалоне «Мерседес» был замечен человек, один к одному схожий с Зиминым. Гришаня в сопровождении сотрудников соответствующих структур немедленно вылетел в Киев. Глеба Николаевича задержали, когда он прибыл в салон с наличностью, намереваясь зарегистрировать покупку. Без шума и пыли беглеца под конвоем спровадили на родину. А уж там Зимина раскололи, как перезревший грецкий орех. Его версия событий практически полностью совпала с теми выводами, что сделала я.

Гросс и Зимин действительно довольно давно стали уводить часть денежного потока налево. Помимо фиктивных фирм, которые регистрировал для финансового бизнеса Гришаня, они периодически запускали в работу собственные расчетные счета, благополучно обналичивая через них деньги прикормленных клиентов. Естественно, это несколько сократило хозяйские доходы. Недаром Славка забеспокоился и дал команду внедрить в ресторан наблюдателя. В результате этого две глупые пигалицы затеяли опасные игры с шантажом. Не подозревая о том, что Юля заслана в ресторан Гришаней, Гросс и Зимин принимают решение устранить проблему самым простым и надежным способом. Но если подсыпать смертельную дозу сердечного препарата в кофе одной из девушек Глеб смог самостоятельно, то совершить убийство второй обоим оказалось не по зубам. Не каждый человек по природе своей способен хладнокровно орудовать удавкой или, к примеру, ножом.

Тогда пришлось вспомнить про Филимонова. Освободившийся уголовник как раз слонялся без дела и периодически вымогал у брата кругленькие суммы. Собственно говоря, тем и жил. Сведения, полученные мною и Федей от соседки Вари, оказались верны. По юношеской дурости и самонадеянности именно Глеб ограбил колхозную кассу, а Степан лишь взял на себя вину в надежде на снисхождение суда. Так что первая его ходка целиком и полностью на совести брата.

Когда в июне Зимин обратился к Филимонову с просьбой разобраться с администраторшей, тот поначалу наотрез отказался. Мокрушником он никогда не был и становиться таковым не собирался. Но Глеб снова пригласил его на задушевный разговор. Братья крепко выпили. Жалуясь на шантажистку, Зимин нечаянно выболтал Степану некоторые подробности своей основной деятельности. В конце концов, подогретый алкоголем Филимонов поддался на уговоры. Решающую роль сыграли обещанные пять тысяч долларов и аванс в половину оговоренной суммы. Несколько дней спустя Ангелина Рощина исчезла.

Казалось, худшее позади. Гросс с Зиминым вздохнули с облегчением. Они даже временно прекратили собственные финансовые операции, желая реабилитировать себя и увеличить хозяйские доходы. Но тут вдруг Гришаня вызывает директора на стрелку. Оказывается, покойная Юля Почепцова являлась засланным казачком, и факт ее противоестественной смерти доподлинно установлен экспертами. Хозяин в бешенстве. А Гросс вынужден оправдываться, как напроказивший первоклассник.

В конце концов инцидент вроде замяли. Стрельцов пообещал не выносить сор из избы, но потребовал строжайшего учета всех денежных потоков и подробных ежедневных Интернет-докладов.

Не успела эта буря слегка поулечься, как Степан Филимонов взял да всплыл дерьмецом на поверхность тихого омута. Он просто как-то поздним вечером встретил брата после работы и, провожая его к стоянке, завел разговор о возможности своего постоянного участия в работе финансового предприятия. Причем свои будущие функции в бизнесе тот видел весьма туманно, зато деньги намеревался получать вполне конкретные. Для обеспечения сговорчивости Глеба Степан намекнул, что ментам никогда не поздно найти тело Ангелины. И вместе с трупом они выкопают носовой платок Зимина, а также его весьма приметную зажигалку.

Из огня да в полымя. История с одним шантажом вяло переросла в другой. Братья погрызлись, как цепные собаки. А проходя через арку, распалившийся Филимонов рванул Зимина за плечо. Тот, не видя ничего в кромешной темноте, изо всех сил лупанул кулаком наугад. Удар, на удивление, достиг цели. Степан упал и, вероятно, во время падения ударился виском об острый выступ, украшавший по прихоти безвестного архитектора своды арки.

Глеб решил поначалу, что брат просто потерял сознание, но, когда понял, что смерть наступила мгновенно, растерялся. Поддавшись инстинкту самосохранения, он рванул прочь от остывающего тела. Но, перекурив на стоянке, одумался. Нельзя оставлять труп в опасной близости от места работы. Будет следствие, личность могут идентифицировать, проверят родственные связи, контакты…

Зимин сел в машину и вернулся к арке. Погрузить тело было делом двух-трех минут. На следующий день ему предстояло ехать на работу, поэтому оставлять покойника в багажнике не рискнул. Тем более летняя жара уже установилась, а в раскаленном солнечными лучами автомобиле процесс разложения ускорился бы многократно.