Ideal жертвы - Анна и Сергей Литвиновы

И даже представить не могли, чем закончится этот день...

Бэла

Обдумывать планы мести – забавное занятие. Я имею в виду, конечно, не всякие нереальные идеи, когда мечтаешь, например, сшибить тяжеленным джипом надоевшую начальницу или выплеснуть на голову какой-нибудь особо въедливой родительнице кастрюлю с супом, сваренным на всю старшую группу. Насылать великие кары на несимпатичных тебе людей в собственных фантазиях – это одно. А вот реально мстить – совсем другое. Этого я никогда не делала. Не потому, что такая уж христианка – просто интриги плести не умею. И бить из-за угла тоже. Мне проще выкинуть неприятные инциденты из головы, а обидевших меня людей – забыть.

Однако сейчас я – несмотря на весь свой миролюбивый характер – сдаваться не собиралась. Пусть добрая душа Катька и говорит, что ничего плохого не случилось, что мне преподали первый в жизни урок любви, причем бесплатный, и этому нужно только радоваться. Однако радоваться я не могла. Если бы оба моих мужчины – Старцев и Костя – просто бросили меня, я бы это пережила. Однако они оба меня дурочкой выставили.

Старцев говорил, что искренне хочет мне помочь, что сделает все, чтобы избавить меня от лишнего веса и связанных с этим комплексов – однако прервал процесс кодирования под смехотворным предлогом, будто я изменила ему с Костей. А на самом деле, если, конечно, верить Катерине, разевал рот на мои деньги.

А уж как вспомню Костю и эту мерзкую Лилю, похотливо распластанных на траве, и вовсе тошно становится...

Но в одном Катюха права: не нужно все бросать и спешить на первый же поезд. Просто глупо повернуться и уехать, проглотив обиду. Да и роскошный люкс покидать до срока – тоже не самый умный, по зрелом размышлении, поступок.

Потому я решила: доживу в «Ариадне» до окончания моей путевки. Вдоволь попользуюсь всеми местными благами – шейпинг, бассейн, массажи... Отец заплатил за мое преображение – вот и постараюсь максимально преобразиться. В «Ариадне» есть и другие инструкторши, кроме Лили. И еще врачи, помимо Старцева.

Я буду использовать их всех на полную катушку.

И попутно попорчу моим обидчикам кровь. Никаких, конечно, членовредительств или подстав – я в этом, уже говорила, не сильна. А вот подмочить обоим репутацию... Пусть я и не спец по интригам, но какие-нибудь мелочи даже я в состоянии организовать. Между делом шепнуть отдыхающим дамочкам, что, например, от сеансов доктора Старцева начинаются дикие головные боли, а лишний вес не уходит. Да и жалобную книгу никто еще не отменял – вон она, на рецепшене, висит на виду. Написать в нее пару ласковых – пусть все читают, и отдыхающие, и санаторское начальство! А еще можно подойти к директору, седому коротышке. Нажаловаться ему – и на ведущего врача, и на начальника отдела кадров, устраивающего в общественном месте, в санаторном парке, безобразные сексуальные игры...

Однако ничего из своих далеко идущих планов я предпринять не успела. Потому что на следующий же после моего прозрения день случилось удивительное.

...Вчерашняя пьянка с Катюхой далась мне тяжело, впервые в жизни я мучилась похмельем, и в быстром темпе гуляла по парку, пытаясь избавиться от страшной мигрени.

И тут вдруг... ко мне подошел Костя.

Как ни в чем не бывало, коснулся плеча. И дружелюбно произнес:

– Привет, Изабель.

Сказать, что я была в шоке, значит ничего не сказать. Потому что я не сомневалась: после происшествия в парке и он, и Лиля будут меня за километр обходить. Но с Кости – словно с гуся вода. Улыбается и, похоже, сейчас разразится потоком очередных лживых комплиментов.

Я его опередила. Сухо сказала:

– Мне с тобой разговаривать не о чем.

И повернулась уходить.

Но он придержал меня за плечо – уверенно и нежно.

Неужели у него хватит наглости извиняться? А то и предложить начать все сначала?..

Но, оказалось, я совсем не знаю человека, которого считала своим принцем. Потому что извиняться он не стал. Лишь внимательно посмотрел на меня и проговорил:

– Бэла. Я хочу сказать тебе нечто очень важное. Пожалуйста, поверь мне. Я никогда – слышишь, никогда! – не охотился за твоими деньгами. Меня совершенно не интересовало, есть они у тебя или нет. И выяснить это – у твоего отца или у кого-либо другого – я не пытался. Я не оправдываюсь перед тобой. Просто хочу, чтобы ты знала.

Костина речь звучала убедительно и вполне состыковывалась со вчерашним Катюхиным рассказом, однако я пробормотала:

– Я тебе не верю.

А он, будто не слыша, продолжал:

– Еще одно. Тогда, вечером, когда мы с тобой сидели в ресторане... мне действительно было хорошо. Только ты меня... совсем неправильно поняла.

– О, Костя, давай не будем! – горько произнесла я. – Все я прекрасно поняла. Все вранье, все. Как ты там говорил? Я такая замечательная, и тебе так не хочется со мной расставаться, а на самом деле...

– Мне и правда не хотелось с тобой расставаться, – твердо повторил он. – Ты очень интересный человек. Умная. Чуткая. Добрая.

– Ага, Костя, – вновь перебила я. – Только когда я предложила той ночью пойти к тебе, ты быстренько организовал якобы звонок от директора санатория. Благовидный предлог: тебя в два часа ночи вызвали на работу. Только ведь никакого звонка не было, верно? Ты просто играл?.. Сам нажал на звонок – и разговаривал тоже сам с собой?!

По его смущенному лицу я поняла, что не ошиблась в своих догадках.

И после этого он еще пытается со мной помириться?!

– Бэла, – твердо произнес он. – Давай расставим все точки над i. Я уже сказал: ты – замечательная девушка. Но я, прости, никогда не говорил, что ты мне желанна. Мне просто было интересно с тобой общаться. Меня действительно занимает раннее развитие детей, и очень многое из того, что ты мне рассказала, я обязательно использую, когда встречусь со своим племянником... Я пригласил тебя в ресторан для того, чтоб поболтать. И потому, когда ты намекнула, что хочешь большего... я просто не знал, как мне реагировать... Мне ведь было приятно ужинать с тобой, разговаривать – но не больше. И если совсем уж до конца... Как мужчина, я тебя не хотел и сейчас не хочу, понимаешь?

Я стояла, будто оплеванная.

Мне только что, очень, правда, интеллигентно, указали на мое место: болтай, милая Бэла, про раннее развитие детишек, про это я с удовольствием послушаю... но ни на что не претендуй.

Больше всего мне сейчас хотелось просто плюнуть в это прекрасное, с легким загаром и ослепительно-синими глазами, лицо.

Но этот поступок только доказал бы Косте, насколько он мне дорог.

Потому я лишь сухо произнесла:

– Я принимаю твои извинения, Костя. Но в следующий раз, когда тебе захочется узнать про раннее развитие детей, пожалуйста, обращайся к специальной литературе.

Константин же – тихо произнес:

– Ты, конечно, мне не поверишь, Изабель. Но я гарантирую, я предчувствую: у тебя еще все будет! Ты обязательно встретишь мужчину, для которого станешь желанной... единственной, лучшей в мире! И еще раз меня извини.

Он внимательно взглянул мне в лицо и закончил:

– Извини за ту сцену в парке, свидетелем которой ты случайно стала. А главное, за то, что я себя неправильно повел. Я должен был сказать тебе еще первым вечером, что любви, секса, страсти между мной и тобой нет и не будет никогда. И никакого значения не имеет, богата ты или бедна. Но я смалодушничал. Решил тебя не расстраивать, а просто свести наши отношения на нет. Это было неправильно, Изабель. Я виноват. Прости.

Он вновь легонько коснулся моего плеча и скрылся в аллее парка.

Я долго смотрела ему вслед. Кажется, плакала. И думала, что по-прежнему хочу отомстить. Но мстить я буду одному лишь доктору Старцеву. А про Костю – такого недоступного и прекрасного – постараюсь просто забыть. Пусть он останется – сам по себе, где-то на параллельном курсе.

Лиля

Тем же вечером, когда я уже собиралась принять душ и укладываться спать, в дверь моей комнаты постучался мой воздыхатель – седой охранник Рычков. Он заявил, что хочет поведать мне нечто важное – только поэтому я и согласилась с ним прогуляться. Я быстро оделась (Рычков ждал меня в коридоре), мы вышли в парк, и я взяла отставника под руку. Он слегка покраснел.

– Вы знаете, Лиля, – проговорил он, – вам надо срочно отсюда, из санатория, бежать.

– С чего вы взяли?

– Вам угрожает опасность.

– Да она, по-моему, в этом санатории всем угрожает, – улыбнулась я. – И персоналу, и отдыхающим.

– Не надо быть такой легкомысленной Лиля. Беда грозит вам, именно вам.

– Откуда вы знаете?

– Как говорится, из хорошо осведомленных источников.

Я расхохоталось.

– Неужели вы думаете, что после ваших неопределенных намеков я все брошу и сбегу?

– Будьте серьезной, Лиля. Речь идет о жизни и смерти, причем не только вашей.

Я остановилась и заглянула Рычкову в глаза.

– Петр Архипович! – проникновенно сказала я. – Давайте договоримся: или вы мне скажете, какая конкретно опасность мне грозит, за какие прегрешения и откуда вы об этом узнали – или оставим этот разговор.