Уэс Андерсон. Все фильмы. От «Бутылочной ракеты» до «Города астероидов» - Кристоф Нарбонн

цель фильма – не столько сообщить информацию, сколько исказить ее и превратить в необычные романтические повествования. Третий эпизод, «Поправки к манифесту», пересказывает события мая 1968 года с пристрастной точки зрения сорокалетней американской журналистки, влюбленной в молодого студента, участвующего в протестах.

Ангулем был выбран для того, чтобы представить воображаемый французский город, который был бы похож и на провинцию, и на Париж

Вечная Франция

Уэс Андерсон все больше увлекается встроенными повествованиями, резкими отступлениями, смешением жанров, цветов, форматов и кадров (реальных или анимационных). Он позволяет себе все, как непредсказуемый художник и исследователь Моузес Розенталер или Жан-Люк Годар, чья тень витает над самым политическим и свободолюбивым фильмом Уэса Андерсона «Французский вестник. Приложение к газете „Либерти. Канзас ивнинг сан”». Это также, конечно, самая французская из его кинолент, с ее ангулемским декором (который представляет собой шестиугольник, навеки застывший в прошлом), архетипическими персонажами (полицейский-гурман из «Приватной столовой комиссара полиции») и кинематографическими отсылками к работам Тати, Клузо, Ренуара и Трюффо… Композитор Александр Деспла прекрасно подытожил стоявшие перед ним задачи: «Этот фильм состоит из образов Франции, немного переосмысленных, поскольку они прошли через мозг Уэса.

Итак, можно сказать, что перед нами Франция, но поэтическая, богатая на детали и отсылки, которые иногда не соответствуют действительности, но кажутся абсолютно достоверными. Настоящая ли это Франция? Нет, но в каком-то смысле она очень французская»[156].

Кастинг

Как и в каждом фильме, Уэс Андерсон опирался в основном на актерский состав, который собирал годами, но внес в него некоторые коррективы. Выбор неотразимого Тимоти Шаламе (франко-американец играет лидера протестного движения, студента Дзеффирелли), например, продиктован романтическим и революционным аспектом фрагмента «Поправки к манифесту». Появление в его вселенной Бенисио Дель Торо, которого Уэс Андерсон давно мечтал снимать и которому доверил роль Моузеса Розенталера, – само по себе событие. Американец пуэрториканского происхождения (получивший «Оскар» за лучшую роль второго плана в фильме Стивена Содерберга «Траффик», 2000) – один из тех исключительно харизматичных актеров с внушительной внешностью и сильным характером, которые, как и Рэйф Файнс (см. с. 178), с середины 2010-х привносят в фильмы Уэса Андерсона дополнительное измерение. Легкость и меланхолия по-прежнему присутствуют, но к ним добавились барочные нотки и невиданная ранее беспрецедентная жестокость. Насилие, которое долгое время сдерживалось или изображалось карикатурно, становится все более и более вопиющим. После дьявольского Джоплинга (его сыграл Уиллем Дефо в «Отеле „Гранд Будапешт”) и мажордома (правой руки тираничного мэра Кобаяси в «Острове собак») эту тенденцию подхватил сидящий в тюрьме художник Моузес Розенталер.

Французы Дени Меноше (надзиратель) и Леа Сейду (Симона) окружили американца Бенисио Дель Торо (Мозес Розенталер) в новелле «Железобетонный шедевр»

Разоблачение

Некоторые отмечают тревожное сходство (худоба, длинная борода, глубоко посаженные глаза) персонажа, сыгранного Бенисио Дель Торо, с китайским художником Ай Вэйвэем, известным своими воинственными поступками и провокационными работами. По мнению Уэса Андерсона, это чистое совпадение, поскольку он имел в виду франко-швейцарского актера Мишеля Симона – бродягу Будю из фильма Жана Ренуара «Будю, спасенный из воды» (1932). Эта отсылка не преминула вдохновить Бенисио Дель Торо.

Будю – анархист, чье нестандартное поведение разрушает буржуазную семью, которая его воспитала; в другом жанре молчаливый Моузес Розенталер вызывает непонимание и раздражение у всех, кроме загадочной надзирательницы Симоны, которую играет Леа Сейду. Для француженки, в первой же сцене позирующей художнику обнаженной, эта роль – вызов, но ее доверие к Уэсу Андерсону таково, что она приняла его без колебаний: «Не знаю, могу ли я сказать, что подчиняюсь взгляду режиссера. Я немного похожа на Симону. Я предлагаю свою наготу, свою женственность, но всегда контролирую то, что даю. У меня никогда не было ощущения, что у меня что-то украли. Если я что-то делаю, значит, таков мой выбор»[157].

Акробатическая живопись

Последняя фреска Мозеса Розенталера в «Железобетонном шедевре» была создана Сандро Коппом, немецко-новозеландским художником и партнером Тильды Суинтон. У него было меньше трех месяцев, чтобы создать десять гигантских фресок. Их плотная текстура плохо держалась на стенах, заставляя его работать очень быстро, большую часть времени – горизонтально, чтобы избежать подтеков!

Разбитые лица

Лина Кудри, Матьё Амальрик, Гийом Гальенн и Сесиль де Франс дополняют многочисленный франкоязычный контингент фильма, состоящий исключительно из статистов из Ангулема. Не всех (почти тысячу!) было легко набрать, учитывая особые требования Уэса Андерсона. Режиссер второй группы Мартин Скали, которого в порядке исключения попросили помочь с кастингом, с удовольствием вспоминает этот опыт: «Уэс очень хотел, чтобы некоторые лица были „французскими героями Феллини”, как на фотографиях Эжена Атже. Они должны были быть очень похожими на обычных французов из низов. Мне было нелегко: я был единственным в Ангулеме, кто снимал разбитые лица. Я останавливал людей на улице и спрашивал, есть ли у них братья или сестры, чтобы собрать воедино конкретные семьи. Часто это были бездомные или завсегдатаи бистро, у которых была не очень легкая жизнь»[158]. В книге иллюстраций Wes in Town / «Уэс в городе», вдохновленной съемками в Ангулеме (см. с. 229), авторы перечисляют некоторые из драгоценных свидетельств участников массовки, которые преобразились благодаря этому уникальному опыту.

Съемки

После рассмотрения возможности съемок в нескольких местах, которые затем объединили бы во время монтажа, чтобы представить воображаемый французский мегаполис (вдохновленный Парижем, Лионом и другими городами с богатым историческим потенциалом), постановщики выбрали Ангулем. Преимущество префектуры Шаранта в том, что она прекрасно сохранилась и предлагает естественные декорации, соответствующие ретропредставлениям Уэса Андерсона, на небольшой территории. Он пересек Францию на машине и посетил дюжину городов, прежде чем остановился на Ангулеме, соблазнившись его расположением на вершине холма, лестницами и извилистыми дорогами. Вертикальное нагромождение зданий, которое можно увидеть на Монмартре и в Менильмонтане, стало идеальным местом для съемок. Он просто добавил брусчатку на улицы.

Тимоти Шаламе (Дзеффирелли) проиграл в шахматы во фрагменте «Поправки к манифесту»

Вклад каждого

Цех декоративно-технический сооружений во главе с Адамом Штокхаузеном отвечал за интерьеры и экстерьеры города и «наряжал» их по своему усмотрению. Мэрия и жители Ангулема с энтузиазмом отнеслись к проекту. Они прекрасно понимали, что подобное событие не повторится в ближайшее время. Стефан Крессен, французский декоратор, был в восторге от такого активного и спонтанного сотрудничества: «Шахматный матч снимался в актовом