Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

— Я слышал о нем, — сказал я. Я не только слышал о нем, но и убил его сына в последней великой битве между датчанами и саксами. Сигурд меня ненавидел и являлся ближайшим другом и союзником Кнута.

— И смею сказать, не слышал ничего плохого, — заявил Рульф, а потом двинулся, чтобы взглянуть на Полуночника. — А каково твое имя?

Он считал моих людей и отметил щиты и мечи, сложенные посередине корабля.

— Вульф Ранульфсон, — сказал я, — идем из Лундена домой в Хайтабу.

— Вы не ищете неприятностей?

— Мы всегда ищем неприятностей, но сейчас нам нужен эль и пища.

Он ухмыльнулся.

— Ты знаешь правила, Вульф Ранульфсон. Никакого оружия в городе, — он мотнул головой в сторону длинного низкого строения с покрытой темным тростником крышей. — Это таверна. Здесь стоят два корабля из Фризии, лучше не вступай с ними в драку.

— Мы здесь не для драки, — объявил я.

— Иначе тебя будет преследовать ярл Сигурд, а ты ведь не хочешь этого.

Таверна была большой, а город маленьким. В Гримесби не было стен, лишь смердящий ров окружал сбившиеся в кучу домишки. Это был рыбацкий город, и по моим предположениям, большинство мужчин отправились на богатые уловом морские берега.

Дома стояли близко, как будто пытаясь защитить друг друга от штормов, что, должно быть, накатывались от близкого моря. Самыми большими постройками являлись склады, наполненные товарами для моряков — там были пеньковые веревки, копченая рыба, соленое мясо, сухая древесина, весла, ножи для разделки рыбы, крюки, штыри для уключин, конский волос для заделки швов — всё, что могло понадобиться укрывшемуся от непогоды кораблю для ремонта и обновления припасов.

Это был не просто рыбацкий порт, это был город для путешественников, место, что давало приют кораблям, шныряющим вдоль побережья, и именно потому я и пришел сюда.

Мне нужны были новости, и я ожидал их здесь получить у какого-нибудь другого зашедшего сюда корабля, что означало долгий день в таверне. Я оставил Полуночника под командованием Осферта, сказав ему, что он может отпусткать команду на берег небольшими группами.

— Никаких драк! — предупредил я их, а потом мы с Финаном последовали за Рульфом и его спутником вдоль причала.

Увидев, что мы следуем за ним, Рульф дружелюбно нас подождал.

— Вам нужно пополнить запасы? — спросил он.

— Свежий эль, может, немного хлеба.

— В таверне найдете и то, и другое. А если я для чего-нибудь вам понадоблюсь, то найдете меня в доме рядом с церковью.

— С церковью? — удивился я.

— Спереди прибит крест, ты его не пропустишь.

— Ярл Сигурд дозволяет здесь эту чепуху? — спросил я.

— Он не возражает. К нам заходит много кораблей христиан, их команды хотят помолиться. А они тратят в городе деньги, так что почему бы не устроить им радушный прием? А священник платит ярлу арендную плату за дом.

— Он пытается тебе проповедовать?

Рульф засмеялся.

— Он знает, что я прибью его уши к собственному кресту, если он на это решится.

Пошел дождь, тот колючий косой дождь, что принесло море. Мы с Финаном обошли город, следуя по берегу рва. На юг через него вела мощеная дорога, а на столбе на противоположной стороне рва висел скелет.

— Вор, наверное, — сказал Финан.

Я взглянул через залитую дождем болотистую местность и запечатлел ее в своей памяти, потому что никогда не знаешь, где придется сражаться, хотя я надеялся, что тут мне драться не придется.

Это было мрачное и сырое место, но оно предоставляло укрытие от штормов, которые могли превратить море в бело-серый хаос.

Мы с Финаном устроились в таверне, эль там был кислым, а хлеб как камень, но рыбный суп — свеж и наварист. Над большой комнатой низко нависали балки, а тепло расходилось от огромного очага в центре, сложенного из прибитых морем бревен, и хотя еще не наступил даже полдень, здесь было полно народу.

Тут были датчане, фризы и саксы. Мужчины пели, а шлюхи работали у длинных столов, уводя своих мужчин вверх по лестнице на чердак, пристроенный с одной стороны, и вызывая радостные возгласы, когда доски на полу чердака подпрыгивали вверх и вниз и с них сыпалась пыль прямо в кружки с элем.

Я прислушивался к разговорам, но не услышал ни одного о том, что кто-то идет на юг вдоль побережья Нортумбрии. Мне нужен был человек, что побывал в Беббанбурге, и я намеревался ждать сколько понадобится, пока не разыщу его.

Но вместо этого он сам нашел меня. После полудня в дверь таверны вошел священник, я предположил, что это тот священник, что занимает маленькую церковь в центре города, он отряхнул капли дождя со своего плаща. У него было два крепких спутника, следующих за ним от стола к столу.

Он был уже стариком, тощим и седым, в поношенной черной рясе в пятнах как будто от рвоты. У него была всклокоченная борода и сальные волосы, но приветливая улыбка и проницательные глаза.

Он посмотрел в нашу сторону и, увидев крест на шее Финана, подтащил к нашему столу скамью, что стояла около используемой шлюхами лестницы.

— Меня зовут отец Бирнйольф, — представился он Финану, а кто ты?

Финан не назвал свое имя. Он просто улыбнулся, пристально посмотрев на священника и ничего не ответил.

— Отец Бирнйольф, — поспешил продолжить священник, как будто и не просил Финана назвать свое имя, — а ты только что приехал в наш город, сын мой?

— Проезжал мимо, отец, проезжал мимо.

— Тогда, может, ты будешь так добр, что у тебя найдется монета для работы Господа в этом месте? — спросил священник, протянув кувшин для пожертвований. Двое его спутников, грозно выглядящие воины в кожаных безрукавках, с широкими поясами и длинными ножами, встали по бокам от него. Ни один не улыбался.

— А если нет? — спросил Финан.

— Тогда Господь все равно благословит тебя, — ответил отец Бирнйольф. Он был датчанином, и это меня возмутило. Мне всё ещё было трудно поверить, что кто-то из датчан может быть христианином, не говоря уже о том, что священником.

Он моргнул, посмотрев на мой молот, и сделал шаг назад.

— Я не хотел никого обидеть, — смиренно произнес он, — просто делаю Божью работу.

— Как и они, — отозвался я, взглянув на доски на полу чердака, что прогибались и скрипели.

В ответ он рассмеялся, а потом снова посмотрел на Финана.

— Если ты можешь помочь церкви, сын мой, Господь благословит тебя.

Финан порылся в кошеле и выудил оттуда монету, а священник осенил его крестным знамением. Очевидно, он подходил лишь к путешественникам-христианам, а двое его спутников охраняли его от поползновений язычников.

— Сколько ты платишь ярлу Сигурду за аренду? — спросил я его. Мне было любопытно и я надеялся, что Сигурд берет огромную сумму.

— Я ничего не плачу, благодарение Господу. Это делает лорд Элфрик. Я собираю пожертвования для бедных.

— Лорд Элфрик? — спросил я, надеясь, что в моем голосе не было слышно удивления.

Священник протянул руку за монетой Финана.

— Элфрик из Берниции, — объяснил он. — Он наш покровитель, и щедрый покровитель. Я только что посетил его, — он показал на пятна на своей рясе, как будто они объясняли его визит к Элфрику.

Элфрик из Берниции! Когда-то существовало королевство под названием Берниция, и моя семья правила им, но оно давно исчезло, было завоевано Нортумбрией, а всё, что от него осталось — это огромная крепость Беббанбург и прилегающие к ней земли.

Но мой дядя любил называть себя Элфриком Берницийским. Я удивлялся, почему он не величал себя королем.

— И что сделал Элфрик, — спросил я, — облил тебя помоями с кухни?

— Я всегда страдаю от морской болезни, — объяснил священник с улыбкой. — О Боже, я просто ненавижу корабли. Они ведь двигаются, знаешь ли. Вверх и вниз! Вверх и вниз, пока твой желудок больше не может это выдерживать, а потом ты мечешь всю добрую пищу на корм рыбам.

Но лорд Элфрик хочет, чтобы я посещал его три раза в год, так что мне приходится это выдерживать, — он опустил монету в кувшин. — Благословляю тебя, сын мой, — сказал он Финану.

Финан улыбнулся:

— Есть верное средство от морской болезни.

— О Боже, правда? — отец Бирнйольф с нетерпением взглянул на ирландца. — Скажи мне, сын мой.

— Сидеть под деревом.

— Ты насмехаешься надо мной, сын мой, насмехаешься, — священник вздохнул, а потом изумленно посмотрел на меня. И неудивительно. Я только что бросил на стол золотую монету.

— Сядь и выпей эля, — сказал я ему.

Он поколебался. Язычники его нервировали, но золото искушало.

— Хвала Господу, — произнес он и сел на скамью напротив.

Я посмотрел на двоих его спутников. Они были крупными, с черными руками, вымазанными в смоле, которой пропитывали рыбацкие сети. Один выглядел особенно грозно, у него был приплюснутый нос и обветренное лицо, а кулаки размером с боевой молот.