Вероломство - Анна Харрелл

Взгляд ее стал холодным.

— Тебе повезло.

Томас пожал плечами. А что он мог сказать? Они с Ребеккой никогда не говорили о 1963 годе. Будь его воля, и этот разговор не состоялся бы. Некоторое время они провели в напряженном молчании. Кофе и два сандвича остались нетронутыми.

Наконец Ребекка спросила:

— Ты знал, о ком я говорю, когда вчера я описала тебе Жана-Поля Жерара, но ты сделал вид, что не узнал, о ком идет речь.

— Верно.

В ее несравненных глазах стало еще больше льда.

— Но почему?

— А почему я должен был узнавать?

— Ради истины, справедливости…

— Оставь, пожалуйста, — досадливо оборвал ее Томас. — Твои требования к близким всегда были непомерно высоки. И, — добавил он, как будто это только что пришло ему в голову, — я не понимаю, по какой такой причине я должен оправдываться перед собственной внучкой.

Ребекка обиженно скривила губы:

— Что ты рассказал Джеду Слоану такого, чего не рассказал мне?

— Ничего.

— Врешь.

— Ребекка, Жан-Поль Жерар еще до того, как попал в плен, был весьма опасным, отчаянным человеком. Каков он теперь — даже представить трудно. Ты должна во что бы то ни стало стараться избегать его. Это все, что тебе нужно знать.

— Ты меня оберегаешь, — спросила она сердито, — или себя?

Томас поднялся, не выказав ни обиды, ни гнева, просто дал понять, что у него имеются другие дела, кроме как защищаться перед неистовой внучкой.

— Я поступаю так, как мне подсказывает совесть. Если тебе этого недостаточно, можешь сама решить, что тебе делать. Я дал тебе совет. А теперь прошу простить, если мне что-то не хочется.

И Ребекке не хотелось. Отложив сандвич, она смотрела, как дед возвращается в читальный зал. Ну и черт с ним! С детства она старалась разобраться в том, что же на самом деле случилось с ее отцом, а теперь вот поняла, что не знает и половины правды.

Француз — Жан-Поль Жерар — был похитителем драгоценностей на Ривьере в 1959 году и одновременно автогонщиком.

В 1963 году он сидел за рулем джипа в тот день, когда устроили засаду, в результате чего погибли Бенджамин Рид, Куанг Тай и Стивен Блэкберн.

Через двенадцать лет Жерар стрелял в Джеда Слоана в Сайгоне.

Еще через четырнадцать лет он объявился в Сан-Франциско и в Бостоне.

Почему?

Есть ли связь между 1959, 1963 и 1975 годами?

Да, черт возьми: есть Жан-Поль Жерар.

И семья Блэкбернов. Томас Блэкберн присутствовал на похоронах одной из жертв Жана-Поля. Он организовал поездку в дельту Меконга. Его сын — еще один Блэкберн — был убит. И в 1975 году Ребекка Блэкберн спасла Май Слоан и помогла ей и Джеду бежать из Сайгона.

И увезла с собой Камни Юпитера. Нельзя забывать об этом. Может быть, это еще одна связь?

«Мы были друзьями с вашим отцом, и, поверьте, я знаю: он гордился бы вами».

Бессмыслица! Разве могли Стивен Блэкберн и такой человек, как Жан-Поль Жерар, быть друзьями?

Вот так, прямо в лоб, и собиралась спросить Ребекка Томаса Блэкберна.

Она завернула остатки завтрака и пошла за дедом.

Дежурный библиотекарь сказал, что он уже ушел.

— Но вы еще можете его догнать, — добавила она.

— Он не сказал, куда идет?

— Нет. За ним зашел приятель.

Слоан.

— Высокий, темноволосый, приятной наружности?

— О, нет. Волосы у него совсем белые, на лице большой шрам…

— Бог мой!

Ребекка побежала за ними.

Солнце, пробившись сквозь пелену облаков, сверкало на омытой дождем лужайке перед Массачусетским Государственным Домом. Томас сжимал в левой руке зонт, используя его как трость. Глядя на Жана-Поля, он не мог не отметить, что время и войны сделали свое дело — в этом потрепанном жизнью, старом, грубом человеке не осталось ничего от беззаботного, презиравшего опасность молодого гонщика, каким он был тридцать лет назад. Томасу нелегко было смотреть на человека, испытавшего столько страданий, и притом зряшных, сколько выпало на долю этого несгибаемого француза. Но до сих пор в мягких карих глазах Жерара угадывалось что-то от Гизелы, а также в его чувственных губах, и Томас пытался понять, осталась ли в этих глазах хоть малая толика надежды после суровых жизненных коллизий.

«Я хочу, чтобы он был счастлив, Томас, — говорила Гизела, — это все, чего я хочу».

Она так гордилась своим единственным сыном. И тем не менее она — Томас так и не мог понять, почему, — упорствовала в своем нежелании официально признать его своим сыном, объясняя это тем, что Жан-Поль предпочитает окутывать себя покровом тайны, делать вид, будто он появился ниоткуда, и давать возможность людям — особенно женщинам — строить догадки о своем происхождении. Это было частью его загадочного образа: то, что он — незаконнорожденный сын венгерской аристократки из числа перемещенных лиц. Это обстоятельство придавало романтическую окраску образу бесстрашного гонщика. И лишь только после того, как оба они исчезли, удалились — Гизела в могилу, а Жан-Поль в Сиди-бель-Аббес как беглец в Иностранный Легион, — только тогда Томас начал понимать, что Жан-Поль, видимо, защищал мать, а не иначе. Ибо если бы популярный молодой гонщик признался, что он сын Гизелы, то это привлекло бы к ее особе повышенный интерес, которого она не перенесла бы.

— Ты теперь совсем старик, — не без удовлетворения заметил Жан-Поль. — Небось, уже чуешь запах кладбищенской землицы?

— Не думаю, что я так стар, как ты, Жан-Поль. Жизнь у тебя была, по всей видимости, нелегкая. Мне жаль, — мягко добавил он. — Гизела этого не хотела.

— Мне не нужно твоей жалости, старик.

— Считай это замечанием по ходу, вовсе не жалостью. — Томас чувствовал усталость, поэтому тяжело опирался на старый, видавший виды зонтик. — Так она не собирается отдавать тебе камни?

Глаза Жана Поля — такие подозрительные, а некогда полные жажды жизни, огня доверия — сузились, пока он обдумывал вопрос Томаса.

— Я даже не виделся с ней.

— Я тебе не верю, Жан-Поль, — спокойно произнес Томас, адресовав ему слабую, полную сочувствия улыбку. — Ты никогда не умел лгать. Может быть, если бы ты признал это много-много лет назад, то избавил бы себя — и других — от ненужных мучений.

— А ты? Подумай, от скольких мучений избавился бы ты если бы бросился в Средиземное море вместо Гизелы!

Томас внимательно посмотрел на него.

— Ты прав.

Жан-Поль сжал кулаки.

— Мне нужны Камни Юпитера, так и знай старик. Больше мне ничего не нужно. Они принадлежали Гизеле, и я намерен получить их назад. Не пытайся мне препятствовать.

— Ты ее не одолеешь. И тебе первому это известно.