Ричард Длинные Руки — король-консорт - Гай Орловский

Надо бы встать и пойти в покои Франки, она там тепленькая и мягкая под одеялом, тоже не спит, все думает, что я за дурак такой, а ведь в самом деле дурак редкостный, крупный, стоеросовый, с Луны упавший…

Правда, можно и проще: позвать служанку, тоже вариант, а что не Франка, так брешут те, кто в темноте различает женщин, это вообще и не мужчины вовсе, а так, даже называть их противно теми именами, которыми их именуют настоящие самцовые мужчины…

Я повернулся на другой бок, любовь придает благородство даже тем, кому природа отказала в нем, но мне ничто не придает, а благородство у меня, в отличие от нормальных людей, то есть, то нет.

Этого не понимаю, если не предположить, что благородство бывает разного роста или разных калибров. По мелочи я, к примеру, благороден, а в крупном — политик. Или с женщинами — благороден, ну, это же к примеру!., а в строительстве военно-морского флота — прагматичен.

Если это возможно, то я благороден. По возможности. В меру.

И какое это на хрен благородство, когда я просто презираю мелкие выгоды и пру напролом к крупным?

Бобик поднял голову, посмотрел на дверь, потом на меня.

— Что? — спросил я. — И не смотри!.. Не пойду, не уговаривай. И даже не намекай.

Он прищурился, как-то странно хрюкнул и снова уронил голову, однако взгляд его оставался прикованным к двери.

Я поморщился, повернулся на другой бок, но на стену перед моим лицом упала узкая вертикальная полоса света.

Резко развернувшись в другую сторону, я охнул, снова увидел Франку, на этот раз она уже в ночной рубашке до пола, но полупрозрачной, так что в пламени свечей за ее спиной хорошо вижу очертания ее фигуры.

Я открыл и закрыл рот, а она шагнула к постели, я не успел что-то сказать или возразить, как дернула за торчащие кончики ленточек у горла и посмотрела на меня с вызовом.

— Вы не посмеете отказаться, — заявила она твердо. — Это будет для меня оскорблением… А вы посмеете оскорбить женщину… так тяжко?

— Ох, Франка, — простонал я, — хоть этого не надо…

— Надо, — заявила она твердо. — Вы не забыли, что существуют еще и супружеские обязанности?

— Ох, — сказал я, — мне казалось, это больше из анекдотов…

— Это прописано во всех законах, — напомнила она. — Если супруг замечен в непосещении ложа супруги длительное время, она вправе заявить о разводе!

Я сказал опасливо:

— Надеюсь, вы о таком еще не думаете?

Она фыркнула.

— Как можно? Это сразу вызовет некоторые потрясения власти. А этого нужно избегать любой ценой.

Я пробормотал:

— Ну, если это необходимо, то давайте хотя бы медленно и печально…

Утром я выбрался из постели со смешанным чувством стыда и удовольствия. Нет, стыда все-таки больше. Как и разочарования. Нет, Франка в постели, что мои изысканнейшие пирожные, разочарован собой. Была же такая замечательная возможность красиво и гордо воздержаться, выказать волю и рыцарское благородство, а потом всю жизнь гордиться!

Я и выказывал несколько часов, правда, днем. Надо было тогда же и выехать, не стоило оставаться на ночь, не сдержался. Франку винить нельзя, это ясно.

Все, что делает женщина, — это заслуга или вина мужчины. Я виноват, виноват…

Как же приятно каяться в таком, почему-то это больше похоже на хвастовство, чем на раскаяние?

Глава 7

Еще из Ричардвилля я послал в Фоссано гонцов с сообщением, что очень тороплюсь и не могу навестить в его дворце своего короля, великолепного и благороднейшего Барбароссу, потому прошу встречи на границе Турнедо и Фоссано, там как раз на границе есть удивительно красивый замок Орлиный Клык, хотя вообще-то у орлов только когти и клювы, но клык так клык, древние были умнее, это все знают.

Назвал я его нарочито, подчеркивая, что после раздела Турнедо к Фоссано отошли значительные земли, теперь принадлежат королю Барбароссе, а замок Орлиный Клык, что был в глубине земель Турнедо, теперь оказался на границе с разросшимся за счет его земель Фоссано.

За то время, пока я маялся дурью и всячески оттягивал неприятный разговор, то давая втянуть себя в долгие дискуссии о роли и положении Великой Улагорнии, то побывал в наиболее важных местах нового королевства и указал, что строить и как строить, Великая и Непобедимая быстрыми маршами продолжала двигаться на юг.

Когда я занимался спасением шкуры молодого барона Джильберта, армия прошла через Турнедо вдоль границы с Шателленом, но не переходя, это я указал строго, и сейчас я несся наперерез передовым отрядам конницы, как полагал, но едва вдали на высокой скале заблестел под солнцем высокий замок, как внизу в долине увидел остановившуюся конницу.

Точнее, всадники первого отряда только-только покидают седла, ведут коней на водопой к небольшой речушке, другие въезжают в долину, покрытые пылью настолько толстым слоем, что не различить цвета.

Я пустил арбогастра в их сторону, Бобик подскочил на всех четырех и понесся с такой скоростью, что превратился в темную полосу, что начинается возле нас с Зайчиком и тянется через долину к шатру оранжевого цвета, который только начали спешно устанавливать.

Арбогастр возмущенно фыркнул и сам пошел вслед стремительным, хоть и сдержанным галопом. Бобик в это время уже напрыгивает на Меганвэйла и пытается повалить его, чтобы истоптать лапами и зализать до потери сознания, как лучшего друга, что всегда принимал у него добычу и всякий раз хвалил.

Меганвэйл оглянулся на знакомый стук копыт. Лицо его из радостно удивленного при виде Бобика стало совсем счастливым.

— Ваше Величество!.. Я так и понял, как только увидел этого медведя…

Он преклонил колено, я соскочил с коня и поднял герцога.

— Как добрались?

— Пока только легкая конница, — сообщил он. — Тяжелая идет следом.

— Хорошее место выбрали, — одобрил я.

— Это барон Норберт подобрал, — сообщил он. — И замок вон близко, и вся армия разместится для настоящего отдыха. Все, как вы и сказали, Ваше Величество.

— Ага, — сказал я, — уже запомнили мой новый титул?

Он ответил почти с упреком:

— Ну да, сколько ждали!

— Быстро вы добрались, — сказал я с одобрением. — Я думал, застану только конный разъезд сэра Норберта.

Он вздохнул.

— Быстро? Это войска, что выступили по вашему приказу еще до коронации! Остальным тащиться еще пару недель, не меньше. Я с военачальниками поспел только потому, что у нас кони самого Ришара, скорей бы с ним увидеться. Но вы уже прибыли!

— Мчался, — заверил я, — как видите, во рту маковой росинки не было!.. Помните текст письма Барбароссе?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});