Джульетта - Энн Фортье

Я чуть не опрокинула бокал.

- Того самого Ромео, о котором говорил Пеппо? Вероятного похитителя палио? - Алессандро промолчал, и я продолжала уже тише: - Понимаю. Вот, значит, как все связано. Вы друзья детства!

Он поморщился.

- Не совсем друзья… - Увидев, что я сгораю от любопытства, он сунул мне меню. - Давайте займемся чем-нибудь более приятным.

За десертом, макая в кагор миндальное печенье кантукки, я неоднократно пыталась навести разговор на Ромео, но Алессандро упорно пресекал мои попытки, расспрашивая о моем детстве и причинах, побудивших меня принять участие в антивоенном движении.

- Бросьте, - сказал он, откровенно забавляясь моей хмурой миной. - Нельзя же во всем винить сестру!

- Я никогда и не винила, просто у нас очень разные приоритеты.

- Дайте догадаться… - Он пододвинул ко мне печенье. - Ваша сестра служит в армии? Воюет в Ираке?

- Ха! - Я набрала еще печенья. - Дженис не нашла бы Ирак и на вырезном трафарете! Она привыкла… очень весело жить.

- Какой позор, - покрутил головой Алессандро. - Наслаждаться жизнью!

- Я знала, что вы не поймете. Когда мы…

- Да понимаю я, - оборвал он меня. - Она ведет развеселую жизнь, поэтому вы не можете веселиться. Она наслаждается жизнью, поэтому вы не позволяете себе развлечений. Очень жаль, что вы это так каменно затвердили.

- Слушайте… - Я крутила в пальцах пустой бокал, не желая отдавать ему гейм. - Самый важный в мире человек для Дженис Джейкобе - это Дженис Джейкобе. Она любого уничтожит, чтобы добиться своего, она из тех, кто… - Я остановилась, почувствовав, что тоже не хочу тащить прошлое в этот приятный вечер.

- А Джулия Джейкобе? - Алессандро наполнил мой бокал. - Кто самый важный человек для нее?

Я смотрела на его улыбку, не понимая, смеется он надо мной или еще что.

- Попробую угадать. - Он откинулся на спинку стула. - Джулия Джейкобе хочет спасти мир и сделать всех счастливыми…

- Но ее старания приносят другим одни несчастья, - договорила я мораль сей сказки. - Включая саму Джулию. Я знаю, что вы скажете. Вы считаете, что цель не оправдывает средства и что отпиливание голов русалочкам не заставит человечество отказаться от войн. Я это знаю. Я все знаю.

- Тогда зачем вы это сделали?

- Не делала я! Изначально все планировалось совсем по-другому. - Я поглядела на Алессандро, соображая, смогу ли заставить его забыть о Русалочке и перейти на другую, более веселую тему. Оказалось, не могу. На его губах играла легкая улыбка, но взгляд твердо заявлял, что этот вопрос он намерен прояснить безотлагательно.

- О'кей, - вздохнула я. - Было так. Мы хотели нарядить ее в армейскую форму и вызвать датскую прессу, чтобы в газетах появились фотографии…

- Фотографии появились.

- Но у меня и в мыслях не было отпиливать ей голову!

- Вы держали пилу.

- Это получилось случайно! - Я закрыла лицо ладонями. - Мы не знали, что она такая маленькая. Камуфляж оказался слишком велик, и тогда какой-то идиот вытащил пилу и… - Я не могла продолжать.

Мы так и сидели в молчании, пока я не отважилась подглядеть сквозь пальцы, сошло ли с его лица выражение отвращения. Оказалось, сошло. Более того, моя история его позабавила. Улыбку он сдерживал, но искорки в глазах плясали.

- Что такого смешного? - проворчала я.

- Вы, - ответил Алессандро. - Вы настоящая Толомеи. Помните? «…Я покажу свое злодейство. Когда справлюсь с мужчинами, жестоко примусь за девок; всем головы долой!» - Увидев, что я узнала цитату, он улыбнулся: - «Ну да, головы или что другое, понимай сам как знаешь».

Я уронила руки на колени, отчасти с облегчением, но и с некоторой неловкостью от такой перемены в разговоре.

- Вы меня удивляете. Я не подозревала, что вы знаете «Ромео и Джульетту» наизусть.

Алессандро улыбнулся:

- Только сцены с драками. Я вас разочаровал?

Не зная, флиртует он со мной или просто смеется, я вновь начала поигрывать кинжалом.

- Хм, странная штука, - сказала я, - дело в том, что я тоже знаю пьесу наизусть. Всегда знала. Еще не понимала ничего, а уже знала. Словно ее произносил голос, звучавший в моей голове. - Я натянуто рассмеялась. - Интересно, почему я это вам рассказываю?

- Потому что вы совсем недавно узнали, кто вы, - просто сказал Алессандро. - И все, наконец, начинает становиться на свои места и обретать смысл. Все, что вы сделали или решили не делать, становится понятным. Люди называют это «узнать свою судьбу».

Я подняла глаза и увидела, что он смотрит не на меня, а на кинжал.

- А вы? - спросила я. - Вы знаете свою судьбу?

Он вздохнул.

- Всегда знал. А если случится забыть, Ева-Мария мне быстро напомнит. Но меня всегда бесило, что мое будущее предопределено. Всю жизнь я пытался убежать от судьбы.

- Удалось?

Он подумал.

- На время - да. Но знаете, судьбу не обманешь. Она тебя где угодно найдет. От нее не сбежишь.

- А вы далеко убегали?

Он коротко кивнул.

- Очень далеко. До самого края.

- Вы разжигаете мое любопытство, - игриво сказала я, надеясь на продолжение, но его не последовало. Судя по морщинам, появившимся на лбу Алессандро, тема была не из приятных. Очень желая побольше узнать о его прошлом, но боясь испортить вечер, я просто спросила: - Это далеко отсюда?

Он чуть не рассмеялся:

- А что? Хотите сходить?

Я пожала плечами, бездумно раскручивая кинжал на скатерти:

- Я не пытаюсь убежать от своей судьбы.

Когда я не подняла глаз, он положил руку на кинжал и остановил вращение.

- Может, это было бы к лучшему?

- Нет, - возразила я, дюйм за дюймом вытаскивая свое сокровище из-под его ладони, - я предпочитаю остаться и бороться.

После ужина Алессандро настоял, чтобы проводить меня в отель. Он уже выиграл битву за ресторанный счет, поэтому я не стала протестовать. Даже если Бруно Каррера уже сидит, на свободе остается псих на мотоцикле, охотник за трусливыми мышками вроде меня.

- Знаете, - сказал Алессандро, когда мы шли в темноте, - я раньше был таким же, как вы. Думал, что нужно воевать за мир и что ради идеального мира нужно приносить жертвы. Со временем разобрался. - Он посмотрел на меня. - Оставьте мир в покое.

- Не пытаться сделать его лучше?

- Не принуждайте людей быть идеальными. Так до самой старости стараться можно.

Я не сдержана улыбки - эти слова больше подошли бы светской львице.

- Несмотря на то, что мой кузен в больнице и много терпит от женщин-докторов, я отлично провела время. Как все-таки жаль, что дружба между нами невозможна!

Для Алессандро это стало новостью.

- Невозможна?

- Разумеется, нет, - сказала я. - Что скажут ваши друзья? Вы Салимбени, я Толомеи. Нам суждено быть врагами.

Улыбка вновь заиграла на его лице.

- Или любовниками.

Я не сдержала смех, в основном от удивления.

- О нет! Вы Салимбени, а Салимбени был прототипом шекспировского Париса, богатого парня, хотевшего жениться на Джульетте после ее тайного брака с Ромео.

Алессандро на ходу переваривал услышанное.

- А, вспомнил. Богатый красавец Парис. Это я?

- Похоже на то, - театрально вздохнула я. - Одна из женщин моего рода, Джульетта Толомеи, была влюблена в Ромео Марескотти, но ее принудили к обручению с негодным Салимбени, вашим предком. Она попала в ловушку любовного треугольника, совсем как шекспировская Джульетта.

- Значит, я негодный? - Алессандро все больше и больше нравилась моя версия. - Богатый красивый негодник! Неплохая роль. - Он подумал и прибавил тише: - Между нами, я всегда считал Париса куда лучшим парнем, чем Ромео. По-моему, Джульетта просто дура.

Я остановилась посреди улицы:

- Что-что?

Алессандро тоже остановился.

- Ну, подумайте сами. Если бы Джульетта сначала познакомилась с Парисом, то влюбилась бы в него, и они жили долго и счастливо. Ей просто пришла пора в кого-то влюбляться.

- Неправда! - возразила я. - Ромео был красавчиком…

- Красавчиком? - Алессандро округлил глаза. - Знаете, кого называют красавчиками?…

- И прекрасным танцором…

- У Ромео ноги были как свинцом налиты! Он сам говорил!

- …но еще важнее, у него были приятные руки.

Этот довод оказался решающим. Алессандро сдался.

- Понятно. Приятные руки, ага. Здесь вы меня обставили. Так вот из чего сделаны великие возлюбленные!

- Согласно Шекспиру - да. - Я украдкой взглянула на его руки, но ничего не рассмотрела - Алессандро сунул их в карманы.

- И вы хотите прожить жизнь по Шекспиру?

Я посмотрела вниз, на кинжал. Было неловко разгуливать по городу с кинжалом в руке, но в сумочку он не помещался, а мне не хотелось, чтобы Алессандро снова нес его за меня.

- Совсем не обязательно.

Он тоже посмотрел на кинжал, и я поняла, что мы думаем об одном и том же. У Шекспира именно таким оружием закололась Джульетта.

- Тогда почему бы вам не переписать старую повесть и не изменить судьбу? - спросил он.

- Переписать Шекспира?! - возмутилась я.

Он упорно смотрел перед собой.