Джульетта - Энн Фортье

Когда вечером Джульетта услышала эту новость, шепотом повторяемую слугами, то вознесла горячую благодарную молитву Деве Марии. Девушка не сомневалась, что францисканцем был брат Лоренцо, которого она знала достаточно хорошо и верила - он сделает все возможное, чтобы спасти человека, которого она любит.

IV.V

Вот славный кавалер!

Пред ним Ромео - кухонная тряпка.

Орлиный глаз, зеленый, быстрый.

Банк Монте Паски, темный и тихий после закрытия, встретил нас приятным покоем, когда мы поднимались по центральной лестнице. Алессандро спросил, не против ли я на минуту зайти к нему перед ужином. Разумеется, я сказала, что не против, и сейчас, поднимаясь на самый верх, я гадала, куда он, собственно, меня ведет и зачем.

- После вас. - Он открыл тяжелую дверь красного дерева и подождал, пока я войду в большой угловой кабинет. - Одну минуту. - Включив свет, он исчез в смежной комнате, оставив дверь приоткрытой. - Ничего там не трогайте!

Я посмотрела на мягкий диван и солидную мебель. Кабинет не носил отпечатка реальной работы - одинокая папка на столе казалась положенной напоказ, для вида. Единственным украшением стен служили окна, выходившие на пьяцца Салимбени; никаких дипломов или фотографий, ничего, что могло бы рассказать о владельце кабинета. Едва я дотронулась пальцем до кромки стола проверить, есть ли пыль, из соседней комнаты вышел Алессандро, застегивая рубашку.

- Осторожно! - предостерег он. - Такие столы убили больше людей, чем пистолеты.

- Это что, ваш кабинет? - глупо спросила я.

- Извините. - Он взял куртку со стула. - Я помню, вы предпочитаете подвал. Для меня, - он без энтузиазма оглядел богатую обстановку, - настоящая камера пыток здесь.

Когда мы вышли на улицу, он остановился посреди пьяцца Салимбени и поглядел на меня с дразнящей улыбкой.

- Ну что, куда вы меня поведете?

Я пожала плечами.

- Может, туда, где привыкли ужинать Салимбени?

Его улыбка исчезла.

- Не стоит, если вы не хотите провести остаток вечера с Евой-Марией. - Убедившись, что у меня нет такого желания, он предложил: - Почему бы нам не сходить куда-нибудь еще? В вашей контраде например?

- Но я никого не знаю в контраде Совы, - возразила я, - кроме кузена Пеппо. И понятия не имею, где здесь можно поесть.

- Отлично, - сказал он уже на ходу. - Значит, нас никто не побеспокоит.

Мы выбрали таверну «Ди Секко», буквально за углом Музея контрады Совы. Заведение было маленьким, стояло не на бойком месте, и ходили сюда исключительно местные. Все блюда - некоторые подавали в глиняных мисках - выглядели, что называется, как у мамы дома. Я не увидела претенциозных экспериментов с пряностями, натрушенными на край полупустой тарелки; здесь миски приносили полными с горкой, а приправы были там, где им полагается, - в пище.

За каждым столиком сидели по пять-шесть человек, смеясь или оживленно споря, ничуть не заботясь, что они ведут себя слишком шумно или пачкают белые скатерти. Я поняла, почему Алессандро хотел пойти туда, где его не знают: здесь принято звать за свой стол всех друзей и их пса, а в случае отказа шумно обижаться, поэтому у нас могли возникнуть трудности со скромным ужином на двоих. Проходя мимо шумных компаний в уголок потише, я заметила, что Алессандро вздохнул с облегчением, никого не узнав.

Едва мы сели, он сунул руку в карман куртки, вынул кинжал Ромео и положил на стол.

- Похоже, - сказал он, выговаривая непривычные слова очень медленно, почти неохотно, - я должен перед вами извиниться.

- Да ладно вам. - Я уткнулась носом в меню, чтобы скрыть смех. - Не огорчайтесь. Вы же читали мое дело. Я все еще представляю угрозу для общества.

Но он не был готов рассмеяться и забыть о недоразумении, поэтому некоторое время мы сидели в неловком молчании, притворяясь, что читаем меню, и поглядывая на кинжал.

Только когда на столе появилась бутылка сухого вина и тарелка с закусками, Алессандро улыбнулся - чуть виновато - и поднял свой бокал:

- Ну, давайте еще раз за знакомство. То же вино, только другая бутылка.

- Если досидим до основного блюда, получится явный прогресс, - сказала я, коснувшись его бокала своим. - И если после ужина мне не придется бегать по городу босиком, сегодняшний вечер будет не в пример лучше вчерашнего.

Он вздрогнул.

- Что же вы не вернулись в ресторан?

- Извините, - засмеялась я, - но мой дружок-пирожок Бруно оказался прекрасной компанией. Он с самого начала не сомневался, что я Джульетта.

Алессандро отвел глаза. Похоже, комизм ситуации забавлял только меня. Я уже имела случай убедиться, что синьору Салимбени не чужд юмор и даже сарказм, но он явно смутился при моем напоминании о его совсем не джентльменском поведении.

- Когда мне было тринадцать, - сказал он, наконец, (на лбу появилась маленькая морщинка), - я приехал сюда на лето к деду и бабке. У них была прекрасная ферма - виноградник, лошади, водопровод. Однажды к ним приехала гостья, американка Диана Толомеи с двумя маленькими дочками, Джульеттой и Джианноццей…

- Подождите, вы меня имеете в виду?

Он посмотрел на меня со странной улыбкой.

- Да. Вы были очень маленькой и - как это сказать? - пухленькой. - Игнорируя мой протестующий жест, он продолжил: - Бабушка велела поиграть с девочками, пока взрослые поговорят, и я повел вас в сарай показать лошадей. К несчастью, одна из малышек испугалась и упала на вилы для сена. - Он покачал головой, видимо, вспомнив тот момент. - Так неловко вышло… Она кричала, кровь сильно текла. Я подхватил ее на руки и принес на кухню. Девочка брыкалась и вопила, а ее мать смотрела на меня так, словно я нарочно мучаю малышку. К счастью, моя бабушка знала, что делать. Она дала девочке большое мороженое и зашила рану так, как много раз зашивала своим детям и внукам. - Алессандро отпил вина и продолжил: - А через две недели дед и бабка прочли в газете, что Диана Толомеи погибла в автомобильной аварии вместе с детьми. Они чуть с ума не сошли. - Он поднял глаза и встретился со мной взглядом. - Вот почему я не поверил, что вы Джульетта Толомеи.

Секунду мы сидели неподвижно, глядя друг на друга, и в печальных воспоминаниях мне почудился горько-сладкий, волнующий привкус - надо же, мы были знакомы в детстве.

- Все верно, - тихо сказала я. - Мама погибла в аварии, но в тот день она не брала нас с собой. В газетное сообщение вкралась ошибка. А что касается вил, - продолжала я уже живее, - наконец-то я узнала, как все произошло. Вы хоть представляете, какая пытка ходить со шрамом, не зная, откуда он взялся?

Алессандро недоверчиво уставился на меня:

- У вас до сих пор остался шрам?

- Еще бы! - Задрав юбку, я повернулась на стуле, выставив белую отметину на бедре. - Ужасно некрасиво, да? Ну, теперь я хоть знаю, кого винить.

Подняв глаза проверить, появилось ли у него на лице раскаяние, я увидела, что Алессандро вытаращил глаза на мою… Остолбенелый вид был настолько ему несвойствен, что я не сдержала смеха, поспешно одернув юбку.

- Извините, забылась. Увлеклась вашим рассказом.

Алессандро кашлянул и потянулся к бутылке:

- Дайте мне знать, если захотите второй шрам туда же.

В середине ужина ему позвонили из полицейского участка. Когда Алессандро вернулся к столу, было видно, что новости хорошие.

- Похоже, вам нет необходимости искать другой отель на ночь глядя, - сказал он, присаживаясь. - Они нашли Бруно у его сестры с чемоданом, набитым ценностями, похищенными из музея. Когда сестра узнала, что Бруно взялся за старое, то надавала ему таких тумаков, что он взмолился о немедленном аресте. - Алессандро с улыбкой покачал головой, но, заметив мои приподнятые брови, сразу посерьезнел. - К сожалению, палио не нашли - припрятал, должно быть, где-нибудь. Не волнуйтесь, найдется обязательно. Кому нужна старая ветошь?… - При виде моего смятения Алессандро пожал плечами: - Извините, я вырос не в Сиене.

- Частный коллекционер, - сухо сказала я, - заплатит огромные деньги за эту старую ветошь. Как вам, несомненно, известно, подобные артефакты обладают огромной духовной ценностью для местных жителей. Кто знает, может, за всем этим стоят Марескотти? Помните, Пеппо сказал - потомки Ромео считают кинжал и знамя своей собственностью?

- В таком случае, - сказал Алессандро, отодвинувшись вместе со стулом, чтобы официантка могла брать наши тарелки, - мы узнаем это завтра, когда парни немного поговорят с этим Бруно. Он не из молчунов.

- А вы верите, что Марескотти наняли его украсть палио?

Чувствовалось, что Алессандро очень не хочется обсуждать эту тему.

- Если это действительно их рук дело, - сказал он, наконец, - они бы с Бруно не связывались, у них свои люди есть. И они не оставили бы кинжал на столе.

- Значит, вы их хорошо знаете?

- Сиена - маленький город.

- Вы же сказали, что выросли не здесь?

- Сказал. - Он побарабанил пальцами по столу, явно раздраженный моей настойчивостью. - Но я часто проводил здесь лето - у деда с бабкой, я уже рассказывал. Я и мои двоюродные братья каждый день играли в винограднике Марескотти. Очень боялись, что нас накроют, и от этого было еще интереснее. Все боялись старого Марескотти… Кроме Ромео, конечно.