Зов ааори (СИ) - Сухов Лео

– Ну как знаете… – бросил командир восставших, развернулся и направился к своим.

Я очень хотел всадить ему в спину стрелу. Уверен – не только я… Говорят, восставшие так часто поступали с переговорщиками от аори.

Через час бесплодного ожидания были назначены дежурные, а остальных отправили отдыхать и спать. Остаток дня прошёл в молчаливом противостоянии, как и весь следующий день. Восставшие опасались штурмовать баррикаду, а мы отдыхали от долгого марша по тракту.

Третий день принёс разнообразие – среди преследователей появились более тяжеловооружённые восставшие. Видимо, начинали подтягиваться основные силы. А после обеда зазвучал гонг. Восставшие строились для штурма. В первые ряды они вытащили пару массивных заострённых бревен, которые собирались использовать как таран против наших укреплений.

Мой отряд споро сложил вещи, облачился в доспех и встал за спинами тех, кому предстояло принять на себя первый удар. Почти все достали луки и приготовились стрелять. Ша-арми забрался на телегу, где стояли лучники защитников. Стрелял он неплохо, поэтому ему и выпала честь нас наводить.

За баррикадой зазвучали рожки, а по земле разнёсся равномерный гул поступи атакующих. Сначала шли шагом, прикрывшись щитами, но когда полетели первые стрелы – побежали, стараясь как можно быстрее преодолеть разделявшее их и баррикаду расстояние. Мы дали залп – и сразу же вынуждены были сами прятаться под щиты, получив ответный «подарок». И всё-таки нам было удобнее: мы били с высоты, дорога за баррикадой была прямая, и стрельбу могли вести почти все, у кого был лук. А у восставших дорога уходила за край склона, и стрел они могли пускать значительно меньше.

С первых рядов замелькали мудрости – бойцы пытались остановить приближение таранов. Зазвучал звон металла о металл – первые ряды штурмующих вступили в бой. На телеги пока они карабкаться боялись. Потом баррикада вздрогнула, и бойцы первой линии начали прыгать с телег. Под ударами таранов повозки дрожали и тряслись. Из-за них нёсся многоголосый крик, ругань и отрывистый лай приказов. С нашей стороны стояла тишина, прерываемая только хлопками луков – навесом отправляющих стрелы за наше укрепление.

За спинами бойцов я не видел, что происходит. Однако, судя по треску, часть щитов между телегами уже была выбита, и восставшие пошли на приступ. Крики и ругань усилились, из первых рядов понеслись проклятья, а на телеги полезли бойцы, по которым мы били уже прямой наводкой. Некоторые умудрялись проскочить, чтобы присоединиться к битве у телег, а другие так и оставались лежать, получив стрелой в особо уязвимое место.

– Стоять! Держать натиск! – кричал один из наших лори, чьи бойцы попытались сделать шаг назад. – Вернуть позицию! Не отступать!..

В первых рядах восставшие пустили тяжеловооружённых бойцов. Те пользовались своим преимуществом и давили наши ряды, заставляя их пятиться. И вскоре приказы держаться летели уже со всех сторон. Понимая, что скоро оттеснять начнут и мой отряд, я приказал выдвинуться в первые ряды мечникам с тяжёлым вооружением, а сзади поставил копейщиков, которым предстояло пока подпирать первую линию.

Началась давка. Очень скоро, продираясь между плотных рядов, бойцы начали оттаскивать первых раненых.

– Лори Шрам, выдвигайтесь вперёд! – услышал я сдавленное пыхтение вестового.

– Строй держим! Двигаемся на первую линию! – приказал я своим.

Было легко приказать – сложнее сделать. Давили со стороны телег очень грамотно. Каждый пройденный ряд давался нам с трудом. Похоже, бойцы из головы моего отряда даже не сразу поняли, что, наконец, достигли точки соприкосновения. Я протиснулся к телеге лучников и забрался на неё, прикрываясь щитом. В том месте, где первые ряды восставших столкнулись с первыми рядами моего отряда, наметилось шевеление.

В сплошной давке десятки Ножа и Суча принялись орудовать мечами и топорами. Короткие мечи легко пробирались между щитами противника, находя цель, а топоры доставали до голов, показавшихся над линией щитов. Давление сразу начало спадать – восставшие начали разрывать дистанцию, пытаясь пробить моих ребят наскоками. Но как только давка прекратилась, вперёд вышли копейщики, выставившие три ряда копий, подступиться к которым было значительно тяжелее.

А потом вдалеке заиграли рожки, и штурмующие начали откатываться назад, за телеги, прерывая только начавшийся штурм. В принципе я их понимал – сам видел, чем бы всё закончилось, прояви они настойчивость. Ещё большой свалкой, в которой бойцы обычно глупо гибнут от случайных ударов и попаданий союзных лучников, от падений с обрыва и просто под ногами дерущихся. Конечно, в таком месте иного боя быть и не могло, но завтра утром и нас уже здесь не будет – свою задачу мы выполнили.

Убитых оказалось немного. Большинство пострадавших – что с одной, что с другой стороны – получили ранения. Несколько десятков восставших погибли от наших стрел. Ещё три десятка наших умерли во время первых сшибок с тяжеловооружённым противником. На этом жертвы закончились. Раненых за вечер удалось поставить на ноги. Трупы сложили на телеги, добавили под телеги дров, а ночью мы тихо покинули лагерь. Последними уходить предстояло троим разведчикам, которые должны были под утро запалить погребальный костёр.

Глава 19

Костёр заполыхал раньше — ещё ночью. Оказалось, что под прикрытием темноты восставшие предприняли новый штурм. И чтобы не дать им пройти, разведчики подожгли баррикаду и отступили. А мы уже почти бегом двигались в сторону переправы через Малую Аирену, надеясь успеть к тому времени, когда туда на кирри доберутся наши противники. Каменный мост через быструю, холодную и глубокую горную реку можно было легко перегородить как телегами, которые должны были нас там ожидать, так и просто брёвнами.

Однако погони не было. Разведчики донесли, что преследователи не стали спешить — и остались на тракте даже после того, как догорели телеги. За мостом тракт разветвлялся: одна дорога уходила на юго-запад к Тури, а другая – прямо к Мобану. Когда-то это был оживлённый торговый перекрёсток, но теперь об этом напоминали лишь руины строений, разваленный частокол и следы колёс.

Мы продолжили свой спешный марш и шли без остановок до самого вечера. Переночевали у разрушенной деревушки, где сохранился колодец, а к вечеру следующего дня достигли лагеря войск Форта Ааори, разбитого неподалёку от Мобана.

Город за стенами сильно изменился. Предместья перестали существовать. Трущобы нелюдей были выжжены и разрушены, как после нашествия. Стояли только башня сари и два форта. Однако и там, похоже, не было гарнизона. Что было крайне странно, поскольку в городе сейчас должны были находиться и мобанские войска, и армия Виора. Настроения в общем лагере тоже были странные и весьма противоречивые. С одной стороны, люди ждали решающего сражения, с другой — многие выглядели подавленно. И я отправился выяснять, что случилось, к тем, кто всегда отвечал на сложные вопросы. К имперским мудрецам.

– А, вы прибыли! – поприветствовал меня Соксон. – Все живы-здоровы?

– Живы все, а насчёт «здоровы» есть нюансы… — ответил я. — Но умирать пока не собираемся!

– А зря! – мрачно заметил Ксарг. — Возможно, придётся.

— Да уж… Видишь ли, с союзниками нехорошо получилось… – кивнул Соксон.

— А если поподробнее? – спросил я. – Виор и Мобан не собрали войска?

— Да всё они собрали… -- отмахнулся Ксарг. – Они просто не собираются покидать город, а нас пускать за стены. Так и сказали эрам: мол, сами сначала сражайтесь, а потом мы присоединимся.

– Они не выйдут… – кивнул я. – Будут ждать, пока мы все не поляжем.

– Вот и я так думаю, – кивнул Ксарг. – Но эры верят, что выйдут…

– Все эры?

– Да не все, конечно! – успокоил меня Соксон. – Но многие, в том числе и Ненари. Они даже с Энари перестали разговаривать: тот тоже не верит, что вам помогут. А нас просто к штабу не подпускают…

– Безумие какое-то… Неужели даже не рассматривают возможность отступить?