Крыша. Устная история рэкета - Евгений Вышенков

Слава даже журналистов не чурался — общался с Невзоровым, Набу-товым, Константиновым. Его застрелили в 1996 году в ресторане «Джой». Хоронили мы его на кладбище 9-го января. Памятник поставили жулики ему из лабрадорского мрамора недалеко от могилок родителей.

РИСКИ СЛАВЫ

Широкая известность Кумарина и «тамбовцев» вынудила ОРБ обратить внимание на его деятельность. В ноябре 1989 года были арестованы тренер по боксу детской и юношеской спортшколы Красногвардейского района Валерий Дедовских и Габриэл Мирилашвили, брат Михаила. В июне задержали экспедитора кооператива «Витамин» Владимира Кумарина. В феврале 1991 года для пущей изоляции Кумарина переводят в изолятор КГБ. В первый же день во внутренней тюрьме КГБ Кумарин пишет заявление: «Прошу Вас дать указание выдать мне второе одеяло. Под одним одеялом приходится „сворачиваться в комочек" и от боли в спине просыпаться. В моей просьбе прошу не отказать». На заявлении стоит резолюция: «Согласовать вопрос с врачом» и подпись: «Дежурный Малышев». Им вменялось несколько не связанных между собой преступлений:

1. Вымогательство кооперативного имущества. В одном из подсобных помещений кафе «Космос», которое некий Наумов арендовал под цех по производству зефира, «Кумарин, запугивая Наумова, говорил о возможности захватить в г. Таллине гражданина Ратиловского — председателя кооператива „Сириус", с которым кооператив „Гермес" был связан договорными отношениями, и с применением наручников доставить его в Ленинград... Наумов был вынужден взять из выручки кооператива не менее 1500 рублей, которые в помещении столовой предоставил Кумарину, однако последний отказался их принять, потребовав передачи всех 2000 рублей единовременно и в более крупных купюрах...» [28]. Владимир Кумарин в связи с этим показал, что «Наумов рассказал о сделке кооператива по продаже полиэтиленовых мешков. Он посоветовал эти деньги перевести в Детский фонд и подумать о детях, так как за такую аферу могут посадить в тюрьму»[29].  Говорят, во время очной ставки Кумарин и вовсе сказал Наумову: «Я же тебя только зефира попробовать попросил, опомнись».

2. Самоуправство, то есть самовольное, с нарушением установленных порядков, осуществление права. «...Получив от гражданки Кисилевой Г. И. информацию о незаконном изъятии у нее гражданами Норко и другими 4550 рублей... Кумарин и Дедовских запугивали гражданина Норко применением насилия, опасного для его жизни и здоровья,— угрожали принудительно вывезти его за город, избить, подвесить за половые органы, совершить акт мужеложества, убить»[30].

3. Причинение менее тяжких телесных повреждений. «7 января 1988 года Ледовских, находясь в состоянии алкогольного опьянения, на почве личных неприязненных отношений, в процессе конфликта с сожительницей Тарасовой, войдя в кв. 6 д. 20 по набережной реки Карповки, схватил за волосы находившуюся там сожительницу Тарасову и вытащил ее из квартиры на лестничную площадку, где умышленно ударил ее головой о стену, сбил ее с ног, нанес множественные удары кулаками и ногами по лицу и телу» [31]

4. Подделка выдаваемых государственными учреждениями документов. Валерия Ледовских обвиняли в том, что он подделал водительские права, а Габриэла Мирилашвили — в подделке трудовой книжки и паспорта.

Слушания по делу походили в течение года. К каждому приезду обвиняемых в зал суда, благодаря заботе Михаила Мирилашвили, им выдавали продуктовые наборы с бутербродом с черной икрой, бутербродом с палтусом, люля-кебаб и мелко нарезанные фрукты.

Приговор должны были зачитать 19 августа 1991 года. Прокурор запросила для Кумарина 10 лет лишения свободы в колонии строгого режима, для Ледовских — 9, а для Мирилашвили — 8.

НОВОБРАНЦЫ

Кооператоров с самого начала было в сотни раз больше, чем братвы. К 1990 году их количество исчислялось уже десятками тысяч. Появлялись все новые ларьки, магазины, разрасталась сфера услуг, началась торговля сырьем — лесом, углем, металлом.

Никаких отцов-основателей вместе с близкими товарищами из клубов «Динамо», «Ринг», «Локомотив» да Школы высшего спортивного мастерства не могло хватить на то, чтобы окучивать весь этот «мегабазар». Тем более, многие кооператоры стали просить постоянной помощи: присутствия при ежедневных сделках, охраны грузов, ресторанов. Беспрерывного присмотра требовали такие места, как угол Толмачева и Невского — центр уличной проституции. Стали нужны не авторитеты, а исполнители на зарплате или в небольшой доле. В ОПГ, в первую очередь в «малышевскую», стали массово набирать новичков. Двадцатилетние только и ждали приглашения. Они вот уже пару лет с восхищением смотрели на тонированные «девятки» и мечтали развалиться в барных креслах. Новобранцев набирали из социальных низов. Это были чаще всего дети, чьи родители с трудом дотягивали до каждой следующей зарплаты, а отцы пили и время от времени избивали матерей. Большую часть времени эти юнцы проводили на улице, где и получали свои первые уроки выживания в перестроечном городе. К коллективам спортсменов примыкали маленькие компании, которым удавалось уже с горем пополам получать с пяти ларьков где-нибудь в Рыбацком. Эти ребята могли запугать только мелких кооператоров в соседнем дворе, но даже у них случались время от времени мелкие неприятности. А у «крыши» не было и машины, чтобы не ударить лицом в грязь перед агрессором. Когда на такие компании наталкивались спортсмены, они их спрашивали: «Вы с кем?» — и, услышав в ответ, что они сами по себе, в качестве дипломатического жеста предлагали присоединиться к ним. В Ленинград уже специально для того, чтобы попасть в ОПГ, стали приезжать молодые люди из провинции. В отличие от старшего поколения наших героев, в большой город они тянулись не для того, чтобы заниматься спортом или учиться, а от отсутствия других перспектив. Само собой, это была далеко не самая способная молодежь страны. Жили такие работники по восемь человек в съемных комнатах, буквально на матрасах.

Новым сотрудникам назначали зарплату в 500 долларов и выдавали подержанную «девятку» на пять человек. Эти экипажи отправляли по вызовам в разные точки города, когда нужно было решить какие-то технические вопросы. Скажем, если пьяные не хотели расплачиваться в ресторане или кто-то обижал проститутку. Иногда они просто курсировали по ночам между ларьками и магазинчиками, тем самым предотвращая случайный ущерб от мелких хулиганов. Если новобранец приводил кооператора, то, разумеется, он получал процент с его дани. Когда молодежь вливалась в группировку уже со своими ларьками, с них не требовали платить процент с этих заработков — слишком уж малы они были. Иногда новичкам давали возможность заработать, когда нужно было припугнуть кого-то, не имея цели извлечь прибыль. В таких случаях на жертву выпускали десяток парней, разрешая им забрать себе все, что они смогут отобрать у потерпевшего.

Слабость новых работников была в их патологической неграмотности, неумении разговаривать с людьми, неспособности даже примерно оценить уровень прибыли предприятия. Но была у них и сила — для них не существовало ни авторитетов, ни страха. Им было совершенно все равно, устроить погром в дешевой рюмочной или в гостинице «Астория», драться с дворовым подростком или с мастером спорта по боксу. Они были преданы только лично тому, кто позвал их в группировку, и готовы были порвать любого, на кого покажет пальцем старший. В то время в одну из ленинградских группировок влилось несколько парней с Моховой улицы. На две головы ниже спортсменов, на тридцать килограммов легче, на 10 лет младше. Как-то на Пушкинской улице они столкнулись со здоровенными боксерами, отозвавшимися о них презрительно. Несмотря на очевидный перевес в силе на стороне спортсменов, шпана переломала им кости палками, выдернутыми из скамеек рядом с бронзовым Пушкиным. Когда им позже рассказали, на кого они подняли руку, один из них, Илья по прозвищу Ужик, ответил: «Они думали, дадут ложку, а оказались вилы. Не всегда шелковая рубаха выручает».

Тот же Илья, услышав что-то неприятное в свой адрес, избил участкового в рюмочной, отобрал у него пистолет и удостоверение и принес старшим как трофей. Те были вынуждены вернуть все это участковому с извинениями и подарком.

Для того чтобы организовать работу новоприбывших, их разделили на маленькие группы. Возглавлял каждую группу, по крайней мере на первых порах, кто-нибудь из взрослых спортсменов. Старшего стали называть бригадиром, а сами группы — бригадами.

Это понятие пришло, как ни странно, с производств. Ведь как-то надо было объяснять несмышленышам, некоторые из них к тому же уже отсидели по малолетке, что такое дисциплина. Борцы и боксеры не могли им толковать правила, ссылаясь на спортивную иерархию. Им рассказывали про основы управления на примере советских заводов. Разжевывали буквально как идиотам: «На каждом заводе есть директор. Каждый цех занимается своим делом. Есть инженеры, есть маляры. У каждой группы маляров — свой бригадир».