Фехтовальщица (СИ) - Смородина Татьяна

Фехтовальщица стала учиться метать нож по-новому.

— Это я сам придумал, — довольный собой, признался конюх.

— Почему вы не спрашиваете, зачем мне это нужно? — сказала девушка.

— А что тут спрашивать? То и так понятно — зуб для охоты точат, а не для красивой улыбки. Обидчика вашего наказать желаете?

— Желаю.

— Я тоже так начинал.

— Как?

— Хозяина своего прибил.

— За что?

— Никак из подмастерьев мне выбиться не давал, собака.

— Мне нужно уйти отсюда, Гиборто.

— Понятно, что нужно.

— Де Гран не пускает.

— Понятно, что не пускает.

— Вы поможете мне?

Гиборто усмехнулся и почесал шею острием ножа.

— Де Гран приказал мне присматривать за вами.

— Так вы и присматривайте… до Парижа.

— Он выгонит меня, госпожа.

— Так помогите мне хотя бы с лошадью. Там я видела у вас одну вороную по имени Саломея.

— Хороший выбор, только за пропажу такой лошади на галеры отправят. Лошади — королевское имущество, госпожа.

— Неужели ничего нельзя сделать, Гиборто?

— Ну, можно заплатить… деньгами или брюликом каким. Де Гран пошумит, по роже съездит, тем и закончит.

— У меня нет ничего.

— Попробуйте найти. Вы красивая девушка.

— Продаваться я не могу.

— Зачем сразу продаваться? Схитрите. Нашим братом вертеть вас еще прародительница Ева научила. Глазки у вас умные. Надо их в дело пускать, если они вам дадены.

На днях де Гран вдруг сам разбудил фехтовальщицу и велел перейти к нему в комнату.

— Я еду за содержанием в Париж, — пояснил он. — Побудьте пока у меня, сударыня.

— Почему у вас?

— Идемте, там я все объясню вам.

— Но мне нужно надеть платье!

— Не нужно.

Де Гран провел Женьку в свою комнату и запер дверь на ключ.

— Простите, Жанна, но у меня нет другого выхода, — сказал он из коридора.

— Что? Что вы сделали? Зачем? — возмутилась девушка.

— В вашей комнате нет замка. Кристоф не простит мне, если вы сбежите. Я вернусь через четыре-пять часов. Завтрак на столе, горшок под кроватью и не шумите, я предупредил обслугу.

— А одежда?

— Останьтесь в сорочке. Вам лучше быть без платья, а то вы еще надумаете выскочить в окно. Кстати, там дежурят сыновья Симоны. Я их предупредил, так что сидите смирно.

Это было так неожиданно, что Женька сначала даже промолчала, а когда снова начала возмущаться, де Грана уже не было. Она бросилась к окну. Внизу действительно находились сыновья Симоны. Сам управляющий уехал вместе с Гиборто и Раймоном.

Столь коварные действия де Грана привели девушку в ярость. Она, конечно, не могла подозревать Гиборто, управляющий и сам знал о ее планах с ее же слов. «Вот дура! — проклинала теперь самое себя фехтовальщица. — Надо было помалкивать в тряпочку!»

Пометавшись по комнате, девушка немного успокоилась и решила поискать что-нибудь, что можно было бы накинуть поверх сорочки. Она открыла ларь в углу и начала рыться в старой одежде, но первое, что нашла, был тот самый сверток, который Кристоф передал де Грану в первый день их приезда. Несколько секунд фехтовальщица, не веря своим глазам, смотрела на мятую тряпицу, а потом с хохотом настоящей ведьмы стала рвать тугие завязки. Как и де Санд, некогда сунувший пленника в экипаж, где лежала шпага убитого де Вика, де Гран несколько перестарался и невольно отдал в ее руки чужую тайну, а вместе с ней и «патент на проживание в Париже».

Женька забралась на кровать, развернула сверток, достала оттуда дневник заговорщицы и прочитала его от корки до корки. Времени для этого у нее было достаточно.

Жозефина писала довольно живо и с изрядной долей издевки над теми, кого вербовала в помощники, посмеиваясь над их слабостью к деньгам, власти или похоти. Среди известных имен там были упомянуты — принц Конде, у которого традиционно сложились не лучшие отношения со своим монаршим кузеном, братья Вандомы, чье королевское происхождение тоже подвигало на рискованные игры с властью, и младший брат короля Гастон, чьи устремления шли еще дальше. «Юноша, несомненно, будет полезен нам, — писала Жозефина. — Он горячо льнет не только к королеве, но и к местечку рядом с ней. Я говорила с ним, он согласен с нашим планом». Женька усмехнулась. «Гастон? Отлично! Только как его достать? А может быть Конде?.. Или Вандомы?.. Их тоже просто так на улице не встретишь… Пожалуй, нужен будет помощник».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

На одной из страниц девушка нашла имя Генриха де Шале, но о нем было упомянуто невнятно. Жозефина писала о фаворите короля то восхищенно, то раздраженно, как о капризном мальчике, который не слушается ее команд и делает все по-своему. «Я устала от него и уже совершенно его не понимаю, — говорилось в дневнике. — Одно знаю верно — в серьезном деле на него положиться нельзя. Этот маркиз предаст только для того, чтобы от души повеселиться». Женька так и не поняла, знал ли де Шале о заговоре.

Было в дневнике и о Франсуаз. «Бывшая протестантка ломается, как девственница, но уже поздно. Ее идея помощи Ла-Рошели путем сводничества королевы с английским послом весьма остроумна. Еще немного, и она будет с нами».

О Валентине в дневнике ничего не было, но Женька обнаружила следы от пары вырванных страниц. Вероятно, их предусмотрительно уничтожил Кристоф.

Фехтовальщица перечитала дневник еще два раза, потом снова завернула его в тряпицу, перевязала шнуром и положила на место. Главным теперь было найти немного денег и лошадь.

Охота

Шла уже вторая неделя сентября, но осень в здешних краях наступала позже, поэтому солнце грело по-летнему, листва на деревьях была еще зеленой, и дни стояли сухие, даже, по южному, знойные. Свежо было только по утрам, поэтому фехтовальщица планировала бежать на рассвете.

В Париже де Гран виделся с де Беларом и, вернувшись на Марну, передал Женьке, что тот приедет через пару дней. Это означало, что времени на раздумья у фехтовальщицы совсем не оставалось. Деньги Женька решила попросить у тетки, полагая, что если не из сочувствия, то с испугу, та даст ей несколько экю, а от лошади девушка вообще решила отказаться. «Дойду до тракта пешком, а после опять напрошусь в какую-нибудь телегу», — решила она и успокоилась.

Незаметно, чтобы не вызвать у де Грана лишних подозрений, фехтовальщица собрала баул, первым делом стащив из ларя с бельем пару его нижних штанов и две рубахи. Она бы взяла и камзол, но верхняя одежда управляющего хранилась в гардеробе, который закрывался на ключ, — ларь же с нижним бельем стоял в коридоре и на ключ не закрывался. Забрать дневник Женька собиралась утром, пока управляющий спал. Де Гран обычно вставал поздно и свою комнату тоже на ключ не запирал.

Однако вновь наступивший день чуть не сорвал дерзкие планы фехтовальщицы в самом начале. Де Гран снова разбудил ее сам и велел немедленно одеваться.

— Король приехал, Жанна! Быстрее!

— Что?.. Какой король? Зачем?

— На охоту! Вставайте же!

Женька вскочила и заметалась по комнате, как в мышеловке.

— Что, что мне делать?

— Я позвал Анну, она поможет вам одеться! Оставайтесь пока здесь и не высовывайтесь, а я встречу короля внизу!

— А если он придет сюда?

— Нет-нет, не придет! Сначала будет охота!

Де Гран побежал вниз, а Женька прокралась к окну и осторожно глянула за портьеру. Король приехал не один, — с ним были де Брюс, де Бон, еще какие-то незнакомые ей дворяне и, конечно, Генрих де Шале. Все они вместе с охраной, пажами и собаками под командой управляющего королевской псарней, шумно топтались во дворе.

Вид растрепанного де Грана, выбежавшего встречать всю компанию на крыльцо, очень позабавил молодого монарха. Румяный и веселый, Людовик был, похоже, в отличном настроении. Он сказал что-то Генриху, указал на де Грана, а потом на окно, из которого подглядывала фехтовальщица. Девушка тотчас нырнула вглубь комнаты. Внизу раздался дружный хохот.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Госпожа… — позвал кто-то за спиной.