Сердце Эрии - Эйлин Рей

лишь ярче и, кажется, даже расползалось по макушке. Я видела его глазами Эспера. Рыжий кот сидел на скамье рядом со стопкой мягких полотенец и весело вилял хвостом, посмеиваясь, когда я гневно била руками по воде.

Вынырнув из бассейна в очередной раз, я рассерженно схватила скользкое мыло и швырнула что есть силы. Оно врезалось в стену, оставив белый след, и шлепнулось на пол. Хоарт неожиданно содрогнулся, и покрытая мыльной пленкой стена ощетинилась острыми шипами. Я испуганно пискнула, а Эспер, мигом утратив веселье, мысленно рванул навстречу моей ярости, захлопнув дверь перед голодной Стихией.

«Неужели тебя так злит какое-то пятно?» – спросил он, погасив искорки моего гнева.

Я промолчала. Зачем тамиру задавал вопрос, на который и так знал ответ? Чтобы я снова злилась, чтобы не только колотила кулаками по воде, но и кричала во все горло слова, которые больше не поймет ни одно существо в Гехейне?

Я выбралась из бассейна, наспех вытерлась, надела легкую тунику и широкие штаны, завязала волосы в неряшливый пучок и вышла на улицу. Мой уход остался незамеченным: друзей, как и Муирна, внизу уже не было, теперь они спорили где-то наверху, и, по словам Хранителя – единственным, которые я понимала, – я догадалась, что он в очередной раз влез в пожитки Шеонны.

Без вооруженных стражей у наших дверей и прожигающего спину взгляда Аарлаи Шеадар будто раздался: исполинские хоарты казались еще выше, а зеленые дорожки между ними – шире. Даже трава стала мягче, и теперь, когда никто не торопил, подгоняя тычками, я наслаждалась ее щекочущими прикосновениями к босым ногам.

Единственное, что омрачало прогулку, – хмурые взгляды ар’сэт и ехидные шепотки, юркими змеями скользящие следом.

Мы с Эспером вышли на небольшую поляну, похожую на нерукотворный амфитеатр: дорога уходила вниз к вытоптанной площадке, которую спиралью овивали плоские корни, образовывая места для зрителей. На одном из верхних корней сидел Шейн и с интересом следил за тренировкой ар’сэт внизу: часть воинов сражалась на заточенных глефах, другие сошлись в рукопашной схватке. Их движения были слаженными и точными. Длинные хвосты хлестали по земле, поднимая облачка пыли, острые клинки рассекали воздух, встречаясь с протяжным звоном.

– Они словно танцуют, – зачарованно произнесла я, остановившись за спиной друга.

Застигнутый врасплох моим появлением, он вздрогнул, но тут же взял себя в руки и покосился на Эспера. Тамиру перевел мои слова, и Шейн улыбнулся.

– Это действительно танец, а не настоящее сражение, – ответил он. – Я не уверен, что ар’сэт хоть что-то смыслят в военном деле и умеют сражаться. С кем им тут воевать? С лесным зверьем да несчастными моряками, измученными Беспокойным морем, которых раз в несколько лет выбрасывает волнами к этим берегам? Тех достаточно просто заколоть, не прилагая сил.

Я удивленно посмотрела на тренирующихся. Шейн окинул меня изучающим взглядом.

– Вы куда-то идете?

– Никуда конкретно, просто изучаем деревню, раз нам дали такую возможность. – Я пожала плечами.

– Составить компанию? – предложил друг.

Я замешкалась. Мне как никогда хотелось побыть одной – насколько это возможно при постоянном присутствии тамиру в моей голове. Но и обижать Шейна грубым отказом не хотелось. Я судорожно пыталась подобрать подходящие слова, и тут Эспер пришел на выручку. Он что-то коротко ответил Шейну. Друг нахмурился, но уже в следующее мгновение смягчился, понимающе кивнул и вновь переключил свое внимание на ар’сэт.

Мы с Эспером продолжили прогулку. Но одиночество, которым я пыталась насладиться, продлилось недолго – нас нагнал Арий.

«Спрашивает, куда мы идем, – перевел тамиру слова Ария и нехотя добавил: – И снова назвал тебя птицей».

«Пташкой», – поправила я, не сдержав тихого смешка.

«А теперь спрашивает, почему ты смеешься».

Арий шел рядом, с недоумением разглядывая мое лицо, и я вновь весело усмехнулась.

Не знаю, что именно Эспер сказал брату, но тот вдруг вздрогнул, будто ужаленный, и опустил взгляд. Чуть замедлившись, он поравнялся с семенящим позади тамиру и о чем-то тихо с ним заговорил.

Мы покинули Шеадар, проскользнув сквозь завесу тяжелых лиан, и оказались в джунглях. Казалось, мы очутились в совершенно другом мире, полном жизни и звуков, которые не проникали под купол хоарт: над головой заливисто пели птицы, вдали кричало какое-то животное, а ветер играл ветвями, будто на скрипучем инструменте.

Где-то неподалеку мелодично журчала река, и оттуда веяло спасительной прохладой – солнце еще не успело подняться высоко, но воздух уже накалился. Не спасала даже густая тень деревьев.

Я раздвинула широкие, в половину моего роста, листья кустарника, и мы вышли к воде. Над искрящейся поверхностью витали духи, подобных которым я видела на священной поляне: полупрозрачные рыбки скользили по воздуху, догоняя подхваченные рекой опавшие лепестки, и изредка ныряли в пенные барашки, а призрачные рогатые белки прыгали по мокрым камням, весело играя.

Тут же на берегу был Кьяр.

Чем-то, что напоминало полукруглые ножницы с очень длинными ручками, мальчик срезал странные цветочные бутоны. Оранжевые и полупрозрачные, они напоминали маленькие аквариумы, в которых клубилась сиреневая пыльца. Розовый фьёль возбужденно носился рядом, предостерегающе попискивая. Кьяр медленно подбирался к очередному растению. Аккуратно обхватив стебель острыми концами своего орудия, он сомкнул лезвия и в этот момент заметил нас. Мальчик вздрогнул, его хвост дернулся в сторону, задел один из цветков за спиной, и бутон выплюнул в воздух облако сиреневой пыльцы. Фьёль резко взмахнул щупальцами, словно медуза, и поднялся повыше. Кьяр закашлялся.

Я поспешила на помощь, но Эспер поймал меня зубами за широкую штанину.

– Не подходите! – крикнул ар’сэт.

Цветное облако осело. Кьяр неподвижно стоял в окружении цветов, с недоверием взирая на бутоны: не собирается ли кто-нибудь из них тоже плеваться пыльцой? Цветы замерли, будто следили за ним в ответ.

Мальчик закрепил инструмент на кожаном ремне за спиной, медленно поднял с земли деревянное ведерко с крышкой и осторожно, замирая после каждого шага, пробрался к нам. Фьёль опустился ему на плечо.

– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила я, ощущая легкое покалывание вины, ведь это из-за нас ар’сэт оказался с ног до головы покрыт темно-сиреневыми пятнами, которые контрастировали с его еще светлой кожей.

Кьяр дождался, когда Эспер переведет мои слова, и весело отмахнулся:

– Все хорошо. Главное, не попасть под дождь, иначе эту краску придется оттирать до тех пор, пока на моем лице не появится коа.

Мы недоуменно уставились на мальчика.

– Коа, – вновь повторил он, ткнув черным когтем в свои скулы.

Теперь я поняла – он говорил о чешуйках, искрящихся на лицах и плечах взрослых ар’сэт.

– И когда же они у тебя появятся? – спросил Арий.

Мальчик задумчиво постучал пальцем по подбородку, подсчитывая.

– Лет через пять. Тогда же мне дадут и новое имя!

– А что это? – поинтересовалась я, указав на цветы.

– Это квут, – пояснил Кьяр, – мы делаем из него краску. Они не опасны. Но! – Ар’сэт назидательно поднял указательный палец. – На Клаэрии полно действительно опасных растений и существ, поэтому вам стоит быть осторожными.

– Может, ты тогда проведешь нам экскурсию? – предложил Арий, и глаза Кьяра вспыхнули от радости. Хвост возбужденно взметнулся, едва не задев близко растущий квут.

Мальчик оказался очень активным, смешливым и говорить любил больше, чем слушать. Уверенно прокладывая путь сквозь джунгли, он трещал без умолку, лишь изредка делая паузу, чтобы вспомнить слова чужого языка.

«Откуда он вообще его знает?» – удивилась я, и Эспер тут же перевел мой вопрос.

– Меня научила Оалиив, – пояснил мальчик. – А ее научила сестра – наша предыдущая Саа’рсэт. Оалиив была ее советницей, пока не повзрослели Аарлая и нынешняя Мудрая.

– Неужели люди бывают здесь так часто, что тебе пришлось учить наш язык? – спросил Арий, изумленно изогнув бровь.

Кьяр покачал головой.

– Вы первые, кого я увидел, – признался он. – Видимо, все безумцы, готовые пересечь Беспокойное море, уже в нем сгинули. К нашим берегам давно не причаливали корабли и не прибивало их обломки. Но я сам захотел выучить ваш язык. Я мечтаю увидеть вашу землю.

– Ты не боишься Беспокойного моря? – спросила я.

– Очень