Замок Саттон - Дина Лампитт

— Ты думаешь, что он тоже очарован ею?

— Я не знаю, — ответил он задумчиво. — Мне кажется, все возможно. Я думаю, в любом случае хорошо, что ты пригласила к нам его невесту на то время, которое он вынужден из-за болезни провести дома. Он очень мучился из-за нее, но, когда ты молод, все забывается быстро, а с их последней встречи прошло уже не меньше трех лет.

— Да, целых три года.

Ричард улыбнулся.

— Итак, давай посмотрим, как леди Анна Пиккеринг справится с леди Болейн.

С известным беспокойством Вестоны собрались в Большом зале, ожидая приезда Анны Пиккеринг. Услышав, как ее свита скачет по булыжникам двора, Фрэнсис с тревогой подумал: «Мне страшно. Я так изменился. И хотя Люси Талбот уже вышла замуж, я с тех пор поменял несколько подружек, а Анна Пиккеринг всего навсего пятнадцатилетний ребенок. Боюсь, вся эта затея обречена на провал».

Но наследница Кумберлендов опять его удивила. Не дожидаясь официальной церемонии открытия дверей стюардом Жилем Коуком, она вбежала в настежь распахнутую дверь.

— О, дорогие Вестоны, как я соскучилась! — воскликнула она и, презирая условности, бросилась сперва к леди Вестон, затем к сэру Ричарду, который с удовольствием звонко чмокнул ее в щечку, что, по-видимому, и для него самого было полной неожиданностью, и наконец — к Фрэнсису.

— Вы очень выросли, — сказала она, — и, как мне поведали служанки, возмужали.

— Дорогая Анна, — прервала леди Вестон, — о таких вещах не следует говорить мужчине.

— О! — последовал ответ. — Неужели? Все это потому, что я росла сиротой и живу вдали от двора. Фрэнсис, вам придется учить меня всему, что должны знать фрейлины. И тогда я обрету хорошие манеры.

Густые рыжие волосы ниспадали на плечи, а одна ленточка развязалась. Как и всегда, она старалась быть скромной. Но в то же время, не отрываясь, смотрела смеющимися голубыми глазами на Фрэнсиса.

Он поклонился ей очень церемонно.

— Мадемуазель Пиккеринг, — произнес он.

Она явно пародировала его, когда присела в столь же церемонном реверансе!

— Господин Вестон.

Но вдруг она стала серьезной, насколько это было возможным для нее.

— Я буду стараться вести себя правильно, — обратилась она ко всем, — я просто еще не привыкла быть в обществе.

«Я веду себя как болван, — подумал Фрэнсис, — пытаюсь выглядеть как придворный, просто чтобы произвести впечатление на деревенскую девушку! Каким же идиотом, должно быть, я кажусь ей».

А вслух он сказал:

— Ваше поведение и без того очаровательно.

И тут он почувствовал, что это прозвучало слишком покровительственно — в ответ она посмотрела на него робко и обеспокоенно. Воспоминание о том, как он умирал от любви к ней три года назад, вернулось к нему, и ему вдруг безумно захотелось обнять ее и нежными поцелуями загладить причиненную ей обиду. Но возможности остаться с ней наедине у него не было.

Во время ужина присутствовал и Генри Ниветт, который просто пожирал Анну глазами. Она же избегала смотреть на Фрэнсиса: Анна рассматривала потолок, или вдруг ей становился интересен рисунок пола — что угодно, только не встречаться взглядом с Фрэнсисом. А после трапезы, которая, казалось, бесконечно затянулась, их развлекал Жиль; и хотя Фрэнсис беспокойно ерзал на стуле, Анна сидела замерев, впившись глазами в шута.

Едва представление закончилось, она встала и произнесла:

— Надеюсь, вы не сочтете невежливым с моей стороны, если я попрошу разрешения подняться в мою комнату. Дорога утомила меня больше, чем я думала.

И, церемонно раскланявшись с сэром Ричардом, Фрэнсисом и Генри, она вышла в сопровождении леди Вестон. Ниветт глубоко вздохнул.

— Милостивый Боже, тебе крупно повезло! — пробормотал он достаточно тихо, чтобы не расслышал сэр Ричард. — Посмотрел бы ты, какую фурию моя семья выбрала для меня. Клянусь, ее глаза смотрят в разные стороны одновременно. Я не соглашусь на это, даже если буду выслан из Англии. А твоя — сущий ангел! Хотел бы я оказаться на твоем месте.

Откуда было ему знать, бедняге, бесхитростному созданию, что однажды это и случится. Когда тело Фрэнсиса будет лежать в трагическом ящике — тем, кто выступал против короля, не были положены настоящие гробы, — а молодая вдова будет убита горем, его неуклюжая доброта вернет ее к жизни. И, когда придет этот день, он вспомнит эти непроизвольно вылетевшие слова и всплакнет о гибели друга. Глядя на облако рыжих волос, разметавшихся рядом с ним на подушке, поднесет, пока она спит, к губам локон и поймет, что ничто из этой красоты не принадлежало бы ему, если бы не случайные прихоти судьбы. И он почувствует какую-то вину в своем счастье, а когда Анна пошевелится во сне, он будет мучительно думать, кого же ищет ее сонная вытянутая рука — его или Фрэнсиса. Печальный Генри Ниветт — самый далекий от тех, которые сознательно желали зла другому — получит от судьбы величайший подарок только потому, что погиб его друг.

Фрэнсис сказал:

— Да, мне повезло, а вот теперь, по глупости, я обидел ее. Завтра, Генри, я хотел бы покататься с ней верхом наедине. Ты не обидишься?

— Ни в коем случае, но, если ты устанешь, я с удовольствием позабочусь о ней вместо тебя.

— Поверь мне, что вряд ли я дам тебе шанс.

Однако на следующее утро, когда вся семья — по настоянию сэра Ричарда, все рано вставали и завтракали — была в сборе, она опять не смотрела на него, кроме того момента, когда они церемонно поздоровались. Фрэнсис решил, что пора действовать.

— Мадемуазель Анна, — обратился он к ней, когда она уже выходила с его матерью.

Она вела себя так, будто не слышала. Ему пришлось догнать ее и взять за локоть.

— Мадемуазель Анна, не хотите ли покататься со мной? Мне бы хотелось показать вам саттонский лес. Пожалуйста!

Он произнес последнее слово таким убедительным тоном, какой только возможен, и чуть крепче сдавил ее руку, за что был награжден тем, что она слегка покраснела. Леди Вестон тактично удалилась на кухню, а Генри демонстративно направился в сторону сада. Итак, Фрэнсис получил возможность говорить более свободно.

— Извините меня, если я обидел вас, — сказал он. — Скажите же мне, в чем дело?

— Скажу, когда мы выйдем из дома, — ответила она, — я чувствую себя лучше и счастливей, находясь на свежем воздухе, а не взаперти.

Они направились в сторону конюшни, и он посадил ее на свою лучшую кобылу.

— Поскакали, — воскликнула она, — я умею ездить галопом.

И она стремительно понеслась через парк в направлении к лесу, за ней мчались молодая гончая и Фрэнсис, изо всех сил погонявший своего коня, чтобы не отстать. Спустя какое-то время она замедлила бег лошади и оглянулась через плечо на своего спутника, отставшего на добрую четверть мили. Ее прическа совершенно растрепалась, и, приблизившись, он увидел роскошное золото волос, горящее на солнце, и румянец во всю девичью щеку.