Битва за водку - Сергей Троицкий

– Что здесь произошло?! Анюта, ты где пропадаешь?! Я тебя везде ищу!

В разговор впрягся Виталик-торчок:

– Тётя Зина! Не волнуйтесь. Просто Бонфаер взорвал «Ацкого весельчака», и артист улетел в зал!

От бешенства её глаза вылезли из орбит.

– Я тебе не тётя! Я Зинаида Анатольевна! Я заслуженная артистка! Кто разрешил пиротехнику?! Её запретил пожарник! Почему артист не выступает?

– А он и не может выступать! Его отправил в ад Бонфаер! Вся толпа грохнулась от смеха и на карачках уползла в театральный карман.

Миловидная сорокалетняя Зинаида Анатольевна ещё пятнадцать минут метала гром и молнии. Мне пришлось её успокоить:

– Зинаида Анатольевна! Тут дело такое. Анюта нам выдала 20 % гонорара. Я стал требовать ещё. Тогда, чтобы я не требовал деньги, она разрешила нам использовать пиротехнику.

Зинаида Анатольевна тут же вылила ад на Анюту:

– Как ты посмела? Я тебя уволю! Я тебя оштрафую!

– Я не разрешала! Он сам взорвал! – Анюта была уже в мелком угаре и мало что соображала.

Я прервал их свару:

– Зинаида Анатольевна! Пожалуйста! На «Коррозии» мы не будем взрывать пиротехнику, но где наши деньги?!

С перекошенной физиономией она отчитала ещё часть бабла. Сумма приблизилась к 35 %. Ну что ж, начало многообещающее.

Угар нарастал с каждой минутой. Звуки попсы перекрывали дичайшие скандирования фанатов: КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я! В этот момент, по рекомендации моего кента, нарисовались комсомольцы. Они отжали комсомольское бабло и мутили свой кооператив. Предстояли схемы по отмыванию денег, через шоу-бизнес, по типу как в Днепре с Коломойским. В этот момент подбежал Бонфаер:

– Слышь, Паук?! А Маликова отправлять в ад?

Я был занят важным разговором о тёмных денежных схемах и лишь махнул рукой. Через секунду в коридоре раздался дикий вопль:

– Ахтунг! Бонфаер собирается отправить в ад Дмитрия Маликова! Быстрее!

Вся орава бросилась за кулисы. Сзади Маликова стоят две петарды и четыре экрана. Мы успели вовремя. Одна секунда, и сцену сотрясает ВЗРЫВ-УДАР! Вместе с микрофоном Маликов, дрыгая ногами, улетает в зал и приземляется в толпу фанатов. Фонограмма вырубаетца, артист рубица в слэму, потом его выбрасывают на сцену. Вся толпа грохнулась от смеха и на карачках уползла в театральный карман. Даже комсомольцы ползали в своих костюмах. Это дело решили обмыть.

Один из комсюков не мог успокоиться от ржача. Потом достал лопатник и отсчитал пять четвертаков с Лениным:

– Держи, Паук! Это на развитие «Коррозии»! Б*я, уже 100 лет так не ржал!

В этот момент в дверь гримёрки втиснулось перекошенное лицо Маликова.

– Пацаны! Меня взорвали! Налейте кагора, стресс снять! Вся толпа грохнулась от смеха и на карачках уползла в соседнюю гримёрку.

Прибежала Зинаида Анатольевна:

– Кто взорвал Дмитрия Маликова? Кто эта сволочь? Вся толпа грохнулась от смеха и на карачках поползла в коррозийную гримёрку. Последний уползал комсомолец:

– Паук, б*я! Я же тебя просил больше не разорять наш кооператив! Держи ещё полтос, на развитие «Коррозии»!

Мне пришлось вступить в диалог с филармонией. Зинаида Анатольевна в своём гневе напоминала Медузу горгону из советского мультика. Одновременно зловещая и соблазнительная 40-летняя женщина. Я поймал себя на мысли, что хочу её вы*бать.

– Зинаида Анатольевна! Всё, тащемта, как по договору!

– Какому ещё договору?!

– Я сказал так – пиротехнику на «Коррозии» мы, например, взрывать не будем! Правильно?!

– Что – правильно?! Вы взорвали самого перспективного артиста!

– Вот! Ну, мы с вами не договаривались о том, что не будем взрывать перспективного артиста. В конце концов, он сам на провод наступил и замкнул его! Под ноги надо смотреть, а не лыбитца прыщавым металлисткам. В армии ему бы уже ноги оторвало, а может, даже и х*й!

При слове «х*й» Зинаиду Анатольевну чутка повело, но она тут же взяла себя в руки:

– Я вас ненавижу! Будь проклят день, когда я с вами связалась!

– Давайте без личного! Вы первая решили связатца со мной! Она поперхнулась и вся побагровела от возмущения:

– На что вы намекаете? Я уловил её мысль:

– Зинаида Анатольевна, вы нам очень нравитесь… – я сделал паузу, а потом добавил: – Как концертный организатор! Мы больше не будем взрывать попсовиков, но мне надо расплатитца с пиротехниками.

Она швырнула ещё пачку трёшек и хлопнула дверью.

Наш гонорар вырос до 50 %.

Ну что ж, продолжение угарное. Я сразу отчинил Мичману и Бонфаеру 80 руб., а также бонусом четвертак с Лениным на двоих. Плохие ребята были на седьмом небе, это их вдохновило на новые подвиги! Но я вовремя пресёк их пыл:

– Сколько у нас осталось вакуумных зарядов?!

– Три пары!

– Отлично! Больше никого в ад не отправляем. Например, приберегаем петарды для особого случая. Тащемта, без моей команды не стрелять!

– Есть! Слушаюсь!

Sex с Анютой–2

Тем временем Анюта обожралась в очко. Её что-то переклинило. Для пьющих или выпивших девушек характерно два истерических состояния. Первое – это любвеобильность, которая сопровождается радостью, стриптизом, танцами, ржачем, пением песен, паданьем на столы и т. д. Второе состояние – это беспредельная бычка. Она состоит из 20 % коротких вспышек первой позиции + добавляется: хамство, дерзость, плескание бухла в рожу собеседника, ссоры, разборки, предъявление предъяв, бред, попытка драк, ненависть в пьяных глазах и т. д. Анюта совмещала сразу две этих позиции. Она постоянно разливала стаканы, выё*ывалась, встревала в разговоры, потом появлялась и ржала. Меня это стало дико бесить. Хочу заметить, что я тоже выпивал, в результате экшена постепенно разогнался и вошёл в состояние экстремизма.

Мне пришлось её за хаер снова притащить в соседнюю гримёрную и дико заломать. Первые секунды она дико вырывалась. Я сломил её сопротивление, а потом отпорол самым безжалостным и грязным способом. В этот момент кулисы затворились и я побежал на предконцертный саундчек.

Там уже вовсю настраивалась «Коррозия», а плохие парни расставляли свои зловещие фаеры и хлопушки. Мы вернулись в гримёрку, чтобы махнуть по рюмахе и облачитца в концертный прикид. Но сразу это не получилось – Анюта продолжала буянить. Мало того, она стала гнать бочку на байкеров Хирурга, те частично напряглись. Первый выступил «Ч»:

– Паук! Скажи чиксе, чтоб она вела себя хорошо, а то бородатые дядьки могут разозлитца!

– Бесполезно! Её надо репрессировать! А лучше хорошенько вые*ать!

– Да ладно? Прямо её? То есть репрессировать?!

– Вот ключ от соседней гримёрки! Приказываю, немедленно начать процедуру ацкой порки!

Через пару минут из-за стены донеслось:

– Дас ишь фантасишь! О, май год!..

Бульдозерный концерт

Мы ломанулись на сцену, из-за штор неслось всеобщее скандирование:

– КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я! КО-РО-ЗИ-Я!

Ведущий концерта объявил наш выход, занавес отворился – и понеслось.

На первый же удар малого барабана долбанула пиротехника и к потолку устремились ацкие магниевые фонтаны! «Коррозия» рубила как сатана! В зале творились сущие безумие и угар. Уже на третьей песне, «Героин», образовался импровизированный партер. Все стулья вплоть до седьмого ряда были снесены! В воздух подлетали сидухи и спинки кресел. На шестой песне, «Ку-клукс-клан», половина громадной сцены была завалена мебельными руинами. Наши техники не справлялись с оттаскиванием разломанной мебели в театральный карман. Все, кто тусил за кулисами, и байкеры, и комсомольцы, выстроились в живую очередь, передавая друг другу спинки кресел и неопознанные куски мебели. К концу выступления в театральном кармане выросла целая гора мебели, высотой в два этажа и в диаметре 10×20 метров.

По всей видимости, последние ряды были доломаны во время 7-й композиции «15 человек на сундук мертвеца», а на восьмую песню, «Фантом», началось волнообразное броуновское движение 1500 рыл. На «Фантоме» у меня лопнула струна. Пока Боров с Костылём устраивали сольную перекличку, вместе с техником я метнулся в гримёрную, чтобы перевести дух и поставить струну.

Садом и Гамора в гримёрке № 2

Тем временем, пока мы рубили металл, жизнь в гримёрке № 2 не утихала, Анюта уже обслужила с десяток клиентов. Вокруг гримёрки тусила целая толпа. Когда дверь откры валась, любопытные заглядывали туда и зырили, как это происходит. Особым любопытством отличались девушки из подтанцовки Дмитрия Маликова. Байкеры им уже накатили из канистры угарного кагора. Их щёки горели.

Ко мне подошёл комсомолец с батлом андроповской russian vodka, он уже был в очко:

– Слышь, Паук?! А можно я тоже пое*у Анюту?

Я ненавижу, когда во время концерта меня кто-то отвлекает. Я еле сдержался, чтобы у него вырвать батл и е*ануть по башке. Я был дико зол на это и отчебучил импровизацию. Схватил первую попавшуюся танцовщицу Дмитрия Маликова и толкнул к комсомольцу: