Семь лет между нами - Эшли Постон

волосы, чтобы немного испортить этот образ совершенства. На его фоне я чувствовала себя сущим беспорядком.

— Думаю, мы не с того начали, — произнёс он вместо приветствия.

— Мы? — я повернулась к нему. — Не впутывай меня в свои плохие решения.

Он коротко фыркнул, спрятал руки в карманы тёмных джинсов. Джинсы, кстати, сидели на нём возмутительно хорошо. Это было не в первый раз за вечер, когда я подумала, что у него, вообще-то, очень даже ничего задница. Не то чтобы я могла сказать это автору, которого пыталась заманить в издательство. Или кому-то вообще. В идеале мне не стоило бы даже думать об этом.

— Ладно-ладно, — его голос звучал легко и тепло. — Это я не с того начал.

— Так-то лучше. — В приложении мой водитель всё так же кружил по району. Кажется, Брэд не собирался меня забирать.

Джеймс вдруг шумно выдохнул, поморщился, будто недоволен собой.

— В голове это звучало гораздо проще.

Я удивлённо посмотрела на него.

— О чём ты?

Он повернулся ко мне, и мне вдруг захотелось, чтобы он не выглядел так чертовски хорошо при свете фонарей. Чтобы тёплые отблески не выделяли рыжеватые и каштановые пряди в его волосах. Чтобы я не замечала серебристых проблесков у висков. Но он выглядел именно так, и я не могла отвести взгляд.

И тут меня осенило, насколько странно видеть его здесь, среди улиц и огней ночного Нью-Йорка, а не в тесной, захламлённой квартире на Верхнем Ист-Сайде. Он был здесь, реальный. В моём времени.

Это заставило мой желудок скрутиться в тугой узел.

— Ты голодна? — спросил он.

Я склонила голову набок.

Дрю весь вечер что-то жевала, но я сама была слишком нервной, чтобы есть. Возможно, это было плохой идеей — пересекать профессиональную грань, но… это же просто еда. Не предложение руки и сердца. К тому же, Джеймс был для меня загадкой, и я не могла удержаться.

И, честно говоря, я была очень голодна. Хотя, возможно, не только по той причине, о которой думала.

Я отменила такси и спросила:

— Что ты предлагаешь?

Он кивнул в сторону улицы, чуть склонил голову, развернулся и зашагал вперёд.

И, возможно, всему виной было волшебство Нью-Йорка ночью — этот лёгкий электрический заряд в воздухе, когда город сбрасывает с себя жар дня, превращаясь в искрящееся вечернее царство. Но я последовала за ним.

26

Арка на Вашингтон-сквер

Моя тётя всегда говорила, что летние ночи в городе созданы для того, чтобы быть невозможными. Они длились ровно столько, сколько было нужно, но никогда не бывали достаточно долгими, когда дороги уходили в темноту, небоскрёбы тянулись к звёздам, а стоило запрокинуть голову — и небо казалось бесконечным.

— Ну… — начала я, потому что молчание между нами становилось немного неловким. — Ты хоть придумал, что сказать после того, как пригласил меня на ужин?

Он смущённо улыбнулся:

— Не особо. Я вообще плохо планирую.

— А-а.

Мы прошли ещё один квартал молча.

А потом он задал худший возможный вопрос:

— Как твоя тётя?

Словно удар в живот. Я сунула руки в карманы, чтобы они не дрожали, и заставила себя ответить:

— Она умерла. Примерно полгода назад.

— Ох. — Он потёр затылок, явно раскаиваясь. — Я… я не знал.

— Я и не ожидала, что ты знаешь.

Мы остановились у следующего перекрёстка, взглянули по сторонам, но машин не было, и перешли дорогу.

— Прошло семь лет, — сказала я.

— А ты совсем не изменилась.

Я отклонилась назад, потом пошла задом наперёд, глядя на него:

— Хочешь, расскажу тебе свой уход за кожей? В мельчайших деталях.

Потому что правду он вряд ли поверил бы.

— Ты намекаешь, что я выгляжу старым?

— «Статный» звучит куда приятнее.

Он распахнул рот и с притворным возмущением приложил руку к груди:

— Ох! А я думал, мы пытаемся произвести хорошее впечатление друг на друга.

— Ты пытался, — напомнила я, не удержав улыбку. Развернулась и пошла нормально, дожидаясь, пока он догонит. — Я, кстати, шутила.

Он провёл руками по лицу, будто пытался разгладить морщинки вокруг глаз:

— Кажется, мне пора на ботокс…

— Я шутила! — рассмеялась я.

— Может, на пластику.

— Ну уж нет, испортить такой идеальный нос?

— Может, я уже лысею? Мне вообще стоит подумать о новом лице?

Я схватила его за руку, останавливая:

— Мне нравится твоё лицо, — сказала я в шутливом тоне и, прежде чем успела себя одёрнуть, подняла руку и коснулась его щеки, большим пальцем проведя по линиям улыбки у его губ.

Румянец взметнулся по его шее к щекам, но вместо того, чтобы отстраниться, он закрыл глаза и прижался к моей ладони.

Моё сердце замерло, а затем отбилось ярким стуком.

Кожа на его щеке была немного шероховатой от лёгкой щетины. Я всмотрелась в него — по-настоящему всмотрелась. В нём так много было прежнего, что казалось, будто я знаю его. И в то же время были мелкие детали, которые изменились. Аккуратно подстриженные брови, чуть короче волосы. Я провела пальцем по его носу, чувствуя неровность на переносице.

— Когда ты сломал нос? — спросила я, наконец убирая руку.

Его губы тронула усмешка:

— Это не такая крутая история, как ты, наверное, думаешь.

— То есть, не в барной драке? — Я изобразила возмущение.

— На свадьбе сестры. Год назад.

— Букет невесты?

Он кивнул:

— Я стоял слишком близко к тем, кто пытался его поймать.

— И тебя кто-то ударил?

— Сам букет. На нём была серебряная застёжка. Прямо в нос.

Я рассмеялась. Просто не смогла сдержаться.

— Ты издеваешься! Но ты хотя бы поймал цветы?

Он фыркнул.

— За кого ты меня принимаешь? Конечно, поймал. Сестра и все её подружки были в бешенстве.

Мы снова пошли вперёд, и впереди уже виднелся парк Вашингтон-сквер. На другой стороне стоял фудтрак, но я пока не могла разглядеть его название.

— Значит, технически, — осознала я, — теперь ты следующий на выданье.

— Именно поэтому они и были в бешенстве. Я не особо любитель серьёзных отношений.

— По твоему Инстаграму это заметно.

Он снова изобразил театральное возмущение:

— Я польщён, что ты провела расследование!

Я указала на себя.

— Пиарщица. Это моя работа.

— Конечно, конечно, — усмехнулся он, а потом слегка пожал плечами. Точно так же, как я помнила. И это раздражало меня ровно так же, как тогда.

— Может, я просто не нашёл того, кого искал.

Я взглянула на него. Изучила линии лица, тени, которые падали на него от уличных фонарей.

— И кого же ты ищешь, Джеймс?

— Айван, — тихо поправил он. В его взгляде мелькнула задумчивость. — Друзья зовут меня Айван.