За гранью вечности - Грета Милан

было смешным. Через пару метров Фил усмехнулся.

– Если ты будешь идти так медленно, то вернешься обратно к нам.

Он был прав. Я буквально ползла по тротуару. И мешал мне вовсе не ветер. Скорее, наоборот – он принес с собой запах леса и не срывал с меня одежду, а, казалось, бережно укутывал в защитный плащ.

– Можно дать тебе дружеский совет? – спросил Фил, насвистывая и задумчиво наблюдая за быстро меняющимся небом.

Казалось, он все никак не мог найти нужные слова и, в конце концов, угрюмо выругался.

– Я в красивых фразах не силен, поэтому скажу прямо, ладно?

Я кивнула, не понимая, что творится у него в голове.

– Давай.

Филемон взглянул на мой дом, который уже виднелся из-за угла. Сквозь окна пробивался мягкий свет. Значит, мама еще не спит.

– Держись подальше от Кириана.

От изумления я открыла рот.

– Что?

– Наша работа… – Он чуть заметно повел плечами. – Она важнее всего.

Если честно, я ничего не понимала. Я что, мешаю Кириану охранять Шелби?

– Он обо всем мне рассказывает, – мягко продолжил Фил. – Я в курсе, например, что вы встречались в лесу.

У меня упало сердце. И о наших доверительных разговорах он тоже знает? И про спасение Сансы? И о том, что мы обнимались?

– Найла, ты мне нравишься. Даже очень. – Взгляд Филемона был серьезен. – И мне не хочется, чтобы вы оба страдали.

Не зная, что ответить, я потрясенно кивнула. Похоже, Фила это устроило, продолжать он не стал.

Остаток пути мы прошли молча. Перед входом Фил быстро обнял меня.

– Спокойной ночи, Найла.

– Спокойной ночи, Фил, – тихо произнесла я и отступила назад.

Он неуверенно улыбнулся мне.

– Увидимся завтра в школе?

– Да, конечно. – Я вошла в дом и сразу выглянула в окно. Фил все еще стоял на тротуаре. Примерно через минуту он развернулся и исчез в темноте.

Я тяжело вздохнула и направилась к лестнице. По пути заглянула в кабинет. Я не сразу поняла, что мама там. Она сидела прямо на полу, а вокруг лежали в беспорядке старые фотографии.

Пытаясь понять, что происходит, я подошла поближе и заметила, что рядом с ней стоит бутылка красного вина. В одной руке мама держала полный бокал, в другой – фотографию и, задумчиво улыбаясь, смотрела на нее.

– Мы с Юлиусом не планировали собственных детей, – вдруг сказала она, не глядя на меня. – У нас была ты, и это все, о чем мы только могли мечтать. – Она тихо рассмеялась. – В детстве ты была такой очаровательной. Одна улыбка чего стоила! Этим ты очень похожа на свою маму. Валерия тоже покоряла людей с первого взгляда.

Я с сомнением посмотрела на маму. Она ошибается. Никого я улыбкой не покоряла.

– Когда я узнала, что беременна Виктором, я растерялась, – продолжала она. – Вся наша жизнь была посвящена тому, чтобы защитить детей Венеры. Нам не удалось спасти Валерию, и мы решили не допустить тех же ошибок с тобой. Мы ни секунды об этом не жалели. Это стало нашей главной задачей, предназначением. Разве сможем мы заботиться еще об одном ребенке?

Одинокая слеза скатилась у нее по щеке.

– Мы знали, что идем на риск. Но любовь – это сплошные риски. Все правила летят к чертям собачьим.

Чуть покачнувшись, мама горько рассмеялась. Она задела локтем бутылку, и та с грохотом упала. Правда, оттуда не пролилось ни капли – она была пуста, а мама, кажется, здорово пьяна.

– Мне надо было предвидеть, что судьба найдет способ с нами расквитаться, – пробормотала она. – Но такого я точно не ожидала.

Я с досадой вздохнула.

– Хватит, мам. Ты ведешь себя так, словно я – атомная бомба, которая вот-вот взорвется.

От этих слов она засмеялась. Сначала тихо, затем – почти истерично. Ее трясло, слезы катились по лицу, и она все крепче прижимала к груди фотографию.

О боже. Да она и правда напилась.

– Думаю, тебе надо поспать.

– Да. – Мама всхлипнула. – Наверное, ты права.

На секунду я подумала о том, чтобы оставить ее здесь и уйти. Но это было бы неправильно. Я подошла к ней, взяла у нее бокал и убрала в сторону, а затем осторожно потянулась к фото, которое она держала в руке. Разумеется, я не могла на него не взглянуть.

Сердце мое остановилось. Молодая женщина на фото была как две капли воды похожа на меня, только на пару лет старше и, несомненно, намного красивее. Ее золотистые волосы блестели на солнце, а голубые глаза сияли, напоминая мне озеро Дуглас, где мы часто отдыхали когда-то с семьей.

Валерия.

Женщина, которая меня родила. Она смотрела в объектив, и я сразу поняла, что она мне нравится. Может, дело и правда в чудесной улыбке, от которой теплело на душе, но не только в этом.

На фотографии была и мама. Тоже юная, чуть больше двадцати. Она обнимала Валерию точно так же, как это делала Ди, когда Мэтт доставал телефон, чтобы заснять нас в особые моменты. Подруги на фото сидели на какой-то стене, а за ними виднелись развалины, смутно напоминавшие Колизей в Риме. Видимо, погода стояла чудесная – мама и Валерия были в красивых летних платьях.

– Где это вы?

– В Италии. – Мама улыбнулась. – Нас только что приняли на медицинский факультет, и мы спонтанно решились на короткую поездку в Капую.

Я фыркнула.

– Ну да. Это же совсем близко.

Она нахмурилась, словно не понимая, о чем я говорю.

– Мы летели на самолете.

– На самолете, – повторила я.

Она беспечно улыбнулась.

– Венера всегда была щедра к тем, кто заботится о ее детях. «Секьюритас» никогда и ни в чем не нуждались.

Я пошатнулась, как будто кто-то изо всех сил пихнул меня в живот.

– «Секьюритас»?

Мамины глаза расширились: она поняла, что проболталась. Пока она с трудом поднималась на ноги, в голове моей, фрагмент за фрагментом, складывался весь пазл. Сердце мое учащенно забилось.

– С ума сойти! – Я ахнула и отступила в сторону. – Да вы все сговорились.

Лицо мамы стало белым как мел.

– Это не то, о чем ты подумала.

– Не то? Ты шутишь, что ли? – Я орала на нее, но злилась в это время на саму себя.

Было ведь столько знаков и странных совпадений – а я ничего не поняла. Ясно теперь, почему родители не возмущались, когда после аварии я шла гулять со своими новыми друзьями. И почему каждый раз сталкивалась с Кирианом, когда убегала из дома одна.

– Как вам удалось? – Но я знала ответ еще до того, как