Барабаны любви, или Подлинная история о Потрошителе - Светозар Чернов

Теперь Абберлайн, представительный мужчина на пятом десятке лет с бакенбардами а ля Франц Иосиф, бродил по тротуару, вглядываясь в лица зевак и разглядывая камни на мостовой, а окруженный толпой инспектор Хелсон сидел посреди Бакс-роу на табуретке, вынесенной из дома, и записывал в блокнот показания свидетелей. За спиной Хелсона, засунув руки в карманы, детектив-сержант Годли следил, чтобы никто не покушался на карманы инспектора. Перед Хелсоном стояла женщина, жившая в соседнем с конюшней коттедже, устроившая ночью скандал, а теперь пожертвовавшая табуретку на нужды полиции.

– Миссис Грин, давно вы живете здесь? – спросил инспектор.

– Почти год, – с вызовом ответила миссис Грин. – И не разу еще полиция не позволяла себе устраивать всякие убийства у меня под окнами в три часа ночи!

– Ваши окна выходят наружу?

– Да, окна моей с дочерью спальни выходят прямо на улицу.

– Вы что-нибудь слышали?

– Сэр, я всегда скверно сплю, потому что ваши констебли как слоны топают под окнами, – миссис Грин оглянулась, ища поддержки у соседей. – Но сегодня я не слышала ничего необычного, пока полиция не устроила весь этот тарарам.

– И вы тоже ничего не слышали, мистер Паркисс? – спросил сержант Годли у управляющего складом, жившего в доме почти напротив конюшни. И пояснил инспектору с оттенком уважения: – Мистер Уолтер Паркисс – управляющий Эссекской пристанью.

– Нет, сэр, – осторожно ответил Паркисс, боязливо косясь на жену, стоявшую тут же. – Я лег в кровать примерно в одиннадцать вечера и затем просыпался еще несколько раз.

– И когда же вы просыпались?

– Мне трудно сказать. Думаю, что это было между часом и тремя утра.

– Сколько человек проживает кроме вас в доме, мистер Паркисс?

– Моя жена, ребенок и слуга. Мы с женой занимаем спальню на третьем этаже, она выходит окнами на конюшню.

– Миссис Паркисс, и вы тоже ничего не слышали? – ядовито спросил Хелсон, понимая, что в Уайтчепле никто никогда ничего не видит и не слышит.

– Нет, сэр, – протянула женщина с откровенной издевкой. – Я так плохо спала этой ночью, что даже вставала и ходила по спальне. Тогда-то, я думаю, на улице все и произошло.

– Почему вы решили, что вы вставали как раз тогда, когда произошло убийство? – устало поинтересовался инспектор, опуская блокнот.

– Прежде чем лечь спать, я услышала шум, и это были полицейские, стоявшие у тела. В остальном ночь была необыкновенно тихой.

– А вы, сэр, что видели вы этой ночью? – Хелсон поднял глаза на стоявшего в первых рядах низкорослого еврейского пролетария в шапочке-ермолке, перепачканной красной краской.

– И ничего, – ответствовал пролетарий, не раздумывая ни минуты.

– Где вы живете?

– На том берегу, в Суррее.

В толпе раздался смех, но быстро смолк под волчьим взглядом инспектора, который спросил:

– А здесь вы чего околачиваетесь?

– Я пришел навестить свою бабушку.

– А бабушка ваша где живет, мистер Красная Шапочка?

– На Брейди-стрит. Но она не живет.

– Тогда что же она делает? – изумленно поднял брови Годли.

– Она лежит на еврейском кладбище. Еще в первом слое, – пролетарий важно поднял палец.

– Тьфу, чтоб тебя! Давайте следующего! – Хелсон встал с табурета и размял затекшие ноги.

– Инспектор, – растолкал толпу сержант Энрайт, проводивший допросы на Брейди-стрит. – Я привел к вам женщину, которая утверждает, что может дать очень важные показания. Она уже сообщила их нескольким журналистам местных газет.

– Меня зовут Сара Колуэлл, – представилась женщина.

– Что же вы можете нам сказать, миссис Колуэлл? – спросил Хелсон. – Что вы тоже ничего не видели?

– Я, конечно, ничего не видела, – согласилась Колуэлл, – но я живу на Брейди-стрит здесь неподалеку и была разбужена рано утром шумом. По улице бежала женщина и очень визжала.

– Вы слышали шум еще чьих-нибудь шагов? – заинтересовался Хелсон и извлек уже засунутый обратно в карман блокнот.

– Нет, сэр. Но зато я слышала, как ее били, когда она бежала.

– Вы хотите сказать, что преступник летел за ней следом, а звуки ударов разносились на всю улицу? – спросил подошедший Абберлайн.

Рука инспектора Хелсона замерла с карандашом над бумагой.

– Ну что вы, сэр! Я полагаю, что у него были бесшумные шаги, потому что он привык красться и убивать ночью. Вы мне не верите?

– Трудно поверить в убийцу, который бесшумно бегает, но зато на всю улицу колотит свою визжащую жертву, – сказал Абберлайн, и Хелсон, обречено вздохнув, на этот раз уже окончательно спрятал блокнот. – Это был ее ангел-хранитель, который за что-то обиделся на нее и потому лупил пальмовой ветвью по загривку.

– Там, на Брейди-стрит, я нашла пятна крови, – воскликнула Колуэлл, увидев, что ее не желают больше слушать. – Я могу показать их. Я уже показывала их некоторым газетчикам. Думаю, что ее могли убить на Брейди-стрит и перенести тело сюда.

– Может, так оно и было, инспектор? – спросил Годли. – Не зря же все окрестные жители мучились сегодня ночью бессонницей, но совершенно ничего не видели.

– Вот что, Годли. Я прожил на этом свете сорок пять лет, из них половину прослужил в полиции. В Уайтчепле всегда при убийстве все мучаются бессонницей, но при этом ничего не видят. Инспектор Абберлайн подтвердит это тебе. И все же возьми с собой сержанта Энрайта и пройдись с миссис Колуэлл на Брейди-стрит, посмотри на кровавые пятна. А затем обойди все дома по этой улице – их не так много, большую часть четной стороны занимает еврейское кладбище, – и порасспрашивай, не слышал ли воплей еще кто-нибудь.

– Да-да, Годли, сходите куда-нибудь, – поддержал Хелсона Абберлайн. – Нам с инспектором еще надо решить вопрос, могла ли женщина быть убита тут на Бакс-роу или нам ее откуда-то принесли.

Пятен крови Годли так и не увидел. Бурая земля, на которую указывала миссис Колуэлл, больше была похожа на следы от ржавчины. Зато, пока они стояли и спорили с миссис Колуэлл о происхождении пятен, к ним подошла дородная, вульгарно одетая женщина с испитым красным лицом и сказала сержанту хриплым голосом:

– Ты не там смотришь, Джордж. Мою подружку убили месяц назад, но вы так и не нашли ее убийцу. Так и быть, я помогу полиции.

– А, Жемчужная Пол, – осклабился Годли. – Расследование по твоей подружке проводим не мы, а Эйч-дивизион.

– Ты не веришь мне, Джордж. А ведь я помню, как десять лет назад ты вступил в полицию и ходил здесь простым констеблем. Да, я пьяна, я напилась в «Слепом нищем», когда узнала, что на Бакс-роу убили еще кого-то. Я подумала, что могла быть вместо нее, и мне стало страшно.

– С чего ты решила, что могла оказаться на месте убитой? Ты знакома с тем, кто это сделал?

– Нет, сержантик, но я видела его. Я так думаю. Мы пихались с одним солдатиком там, дальше, в подворотне напротив входа на еврейское кладбище, а потом вышли на улицу и пошли своей дорогой. И тут навстречу нам попались три человека: двое, шедшие по бокам, вели под руки третьего. У него еле шли ноги, но он не был пьян, а взгляд у него был такой, что мороз продрал меня по коже. Я долго не решалась обернуться, а когда я все-таки оглянулась, они уже исчезли. Но они не могли далеко уйти. Думаю, что они живут где-то в домах по Брейди-стрит не дальше железной дороги.

– Ты можешь описать этого человека? – Энрайт взял ее за плечо.

– Нет, петушок. Я запомнила только его взгляд.

– А тех двух, что вели его?

– Думаю, что нет, сержантик.

– Но опознать-то их ты сможешь, если потребуется?

– Не знаю, – протянула проститутка. – Ты их поймай, а там посмотрим.

– Вот что, Коннолли, катись-ка ты отсюда подальше! – обиделся Годли. – От твоей помощи только изжогу заработаешь, как у инспектора Пинхорна с Леман-стрит! Мы как-нибудь и без тебя разберемся. Пойдем, Энрайт, нам еще надо опросить вон сколько домов!

Часа через полтора дошла очередь и до дома, где жили ирландцы. Миссис Слоупер вышла к сержанту Годли, держа в руках скрученную жгутом мокрую простыню.

– Вы знаете, что сегодня утром примерно в половине четвертого произошло убийство на Бакс-роу? – изнуренным голосом в сотый раз задал свой вопрос сержант.

– Кто ж об этом еще не знает? – миссис Слоупер с удовольствием отжала простыню на лакированные туфли Годли. – Об убийстве всему Лондону, наверное, известно!

– Я бы хотел поинтересоваться у ваших жильцов, не слыхал ли кто-нибудь из них ночью что-то необычное, – механически произнес Годли, уныло разглядывая свои туфли.

– Сейчас, сэр. Но на ночь я всегда запираю дверь, а ключей у моих жильцов нет, так что никто из них не мог совершить этого.

– Я и не сомневаюсь, миссис Слоупер. Нужно для протокола.

– Тогда подождите здесь. Я не хочу, чтобы полиция топталась по моим чистым полам своими мокрыми туфлями. Лучше я сама буду приводить к вам своих жильцов.

Она еще не успела скрыться за дверью, когда к дому подошел низколобый могучий человек в покрытой рыжими пятнами рубахе и кожаном фартуке, также испачканном кровью.