Битва за Ленинград - Дмитрий Сергеевич Филиппов

радиоперехвата в Мажейкяе услышали наконец-то, что ожидалось целые сутки: „Командующему Вторым Прибалтийским фронтом. Всеобщая капитуляция принята. Устанавливаю связь и спрашиваю, на какой волне возможна связь с командованием фронта. Командующий войсками группы ‘Курляндия’ Гильперт, генерал пехоты“»[172].

Сутки потребовались Гильперту, чтобы уничтожить оперативные документы армии. После этого капитуляция была принята.

«Леонид Александрович приказал послать Гильперту радиограмму следующего содержания: „Прекратить все военные действия во всех подчиненных войсках и выставить белые флаги к 14 часам. Выслать немедленно своего уполномоченного в пункт Эзере для подписания протокола о порядке сдачи в плен немецких войск“. В 14 часов 35 минут пришел ответ Гильперта: „Господину маршалу Говорову. Подтверждаю прием Вашей радиограммы. Я приказал прекратить враждебные действия в 14.00 по немецкому времени. Войска, на которые распространяется приказ, выставят белые флаги. Уполномоченный офицер находится в пути по дороге Скрунда — Шомпали“. […]

17 мая Военный совет доложил Ставке Верховного Главнокомандующего, что в результате капитуляции немецких войск и последующего прочесывания Курляндского полуострова войска Ленинградского фронта взяли в плен: штабы курляндской группы армий, 16-й и 18-й армий, семи армейских корпусов, 22 дивизии, две боевые группы, мотобригаду, 50 отдельных батальонов, 28 артиллерийских соединений и частей, части инженерные, связи и прочие… Фронт захватил также до 2 тысяч орудий, свыше 400 танков и самоходных орудий, более 11 200 автомашин, 153 самолета и много другой техники и вооружения. Всего на Курляндском полуострове сдалось в плен более 189 тысяч солдат и офицеров и 42 генерала»[173].

Война была закончена. Тяжелый груз четырех лет разом упал с плеч маршала, но не было после этого легкости. Только огромная, смертельная, нечеловеческая усталость.

После войны Леонид Александрович Говоров в течение десяти лет служил главным инспектором Сухопутных войск. Причем эту работу он совмещал с должностью начальника Управления высших военно-учебных заведений. В 1948 году Говоров стал командующим ПВО страны. В 1952 году новое назначение — заместителем министра обороны по боевой подготовке. В 1954 году Говоров вновь возглавил ПВО Советского Союза, оставаясь при этом заместителем министра обороны СССР.

Послевоенная служба — это череда учений, кадровых назначений, совершенствования и перевооружения вверенных ему войск, контроль и постановка задач научно-исследовательским институтам. После атаки американцев на Хиросиму и Нагасаки, когда впервые было применено ядерное оружие, противовоздушная оборона страны становится ключевым условием безопасности советских граждан. Обе стороны ведут напряженные работы по созданию сверхзвуковых средств доставки ядерного боезапаса.

«Авторитет Леонида Александровича Говорова в Генеральном штабе и у командующих войсками округов неизменно высок.

Много сил Леонид Александрович Говоров отдавал общественной деятельности. Он был депутатом Верховного совета Союза ССР. В 1952 году на XIX съезде партии его избрали кандидатом в члены Центрального комитета.

Гипертоническая болезнь давала частые обострения. Еще в начале 1954 года врачи рекомендовали Леониду Александровичу работать с меньшим напряжением, ограничить поездки в войска. Лечение не давало результатов: отдыхать он не умел…»[174]

Плохо сказалась на его пошатнувшемся здоровье и история с «судом чести» над адмиралами ВМФ.

Сразу после окончания войны обострилась политическая борьба между двумя группировками в Политбюро Центрального комитета партии. С одной стороны — второе лицо в стране, всесильный секретарь ЦК по идеологии и глава Ленинградской парторганизации А. А. Жданов, любимец Сталина. С другой стороны — группа Г. М. Маленкова, Л. П. Берии, Н. С. Хрущева. Жданов и его приближенные выигрывали в этой борьбе. Чтобы ослабить Маленкова, он внедрил во все сферы управления страной так называемые «суды чести», когда коллеги обвиняемого разбирают его проступки на отдельных закрытых заседаниях. Такие суды не имели юридической силы, но вполне могли способствовать увольнению. Также они могли направить ходатайство в органы внутренних дел, и тогда в отношении обвиняемых могло быть начато следствие.

«Кузнецов Николай Герасимович, Галлер Лев Михайлович, Алафузов Владимир Антонович, Степанов Георгий Андреевич. Четыре адмирала. Цвет советского Военно-морского флота…

Их обвиняли в том, что в годы войны (1942–1944 гг.), находясь на ответственных постах в Наркомате Военно-морского флота, они передали англичанам и американцам материалы по некоторым видам вооружения, образцы этого оружия, карты двух островов и южного побережья Камчатки. Чертежи высотной торпеды, принятой на вооружение еще в 1938 году, в войну не были секретными, о чем прекрасно знали те, кто организовал это судилище, а карту Камчатки можно было купить в магазине. Кто же был „злым гением“, как потом выразился Кузнецов, в организации суда над заслуженными адмиралами? На это есть прямой ответ — Н. А. Булганин, в то время министр Вооруженных Сил СССР, заместитель Председателя Совета Министров СССР. За кулисами же „дела адмиралов“ стояли Берия и Сталин»[175].

Председателем этого суда был назначен Говоров. Все понимали: отказаться невозможно. Очень хорошо знавший Н. Г. Кузнецова лично, Говоров прекрасно понимал, что никаких секретов адмирал не передавал. Но в те годы отказаться от подобного председательства означало возможность в ближайшем будущем самому оказаться на скамье подсудимых. Боевой маршал, не гнувший головы перед немецкими снарядами, не осмелился пойти против воли Сталина.

Заседание началось 12 января 1948 года. Председателем суда был Леонид Александрович, члены — генералы и адмиралы различных ведомств и служб. Всего семь человек во главе с председателем суда. «Надежда на маршала Говорова, с которым, как бывшим командующим Ленинградским фронтом, подсудимые были хорошо знакомы и знали его как человека трезвых взглядов, увы, не оправдалась. Маршал, по словам Кузнецова, „порядочный человек, но ‘свое суждение иметь’ не решился и по указке Булганина сгущал краски“. Именно Говоров, открывая заседание суда, объявил, что слушается дело об „антипатриотических, антигосударственных проступках подсудимых“. Нужный Кремлю тон был четко задан»[176].

После самого заседания Говоров долго отсутствовал, скорее всего, уезжал в Кремль. О чем они разговаривали со Сталиным, останется загадкой навсегда, но по возвращении был оглашен приговор: ходатайствовать перед Советом министров о передаче дела в Военную коллегию Верховного суда СССР.

Алафузова, Галлера и Степанова приговорили к разным срокам лишения свободы. Кузнецова понизили в должности. Впрочем, через год Сталин вновь назначит Кузнецова главкомом ВМФ… Такой у вождя был своеобразный юмор.

Через год, в 1948 году умер Жданов, а борьба кланов в ЦК привела к знаменитому «Ленинградскому делу», по которому были расстреляны 20 крупных руководителей, выходцев из Ленинградской парторганизации. Еще более трехсот человек сели в тюрьму. Как во время этого процесса уцелел Говоров — остается загадкой. Г. М. Маленков вычищал всех приближенных А. А. Жданова из эшелонов управления ключевыми отраслями. Не мог он не вспомнить и о Говорове. Но арестовать маршала, шагавшего в общем строю на Параде Победы в 1945-м, одного из одиннадцати на тот момент кавалеров ордена «Победа» — такое было не под силу даже Маленкову и Берии. Но все эти события не могли не сказаться на здоровье Говорова.

«Начало 1955 года. Подмосковный санаторий „Барвиха“. Из окон комнаты, где лежит смертельно больной Леонид Александрович, видны лишь запорошенные снегом березы. Именно здесь