Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III - Сергей Юрьевич Катканов

конечно, стали другими. В прошлое не вернёшься. Но что она знает о настоящем? Какими стали люди Бибрика? Она вдруг почувствовала, что очень хочет прикоснуться к старому-новому городу. И побывать в своём маленьком домике, который она оставила за собой, но который много лет стоял под замком. Внутри там, наверное, уже пыли с палец. Пора прибраться.

Муж не возражал против её путешествия в Бибрик. Она решила отправиться туда инкогнито, чтобы не привлекать к себе внимания. Взяв десяток боевых монахинь во главе с Изольдой, она облачилась в такую же серую сутану, как и у них, заткнула за пояс четки и кинжал, и они отправились в путь.

Все в империи знали о существовании боевых монахинь, и люди, встречавшиеся им по пути, прекрасно видели, что перед ними монахини не простые, а в некотором роде особенные. На них поглядывали с уважением и с опаской. Никто с ними не заговаривал, люди вообще старались рядом с ними не находиться, это избавило путешественниц от многих обычных дорожным проблем. На постоялые дворы они не обращались, предпочитая ставить шатры в чистом поле, чтобы не попадать в гущу людской суеты и никого не смущать своим присутствием.

До Бибрика добрались за три дня, Иоланда решила для начала отправится к себе домой, чтобы прибраться там, обосноваться, отдохнуть с дороги и уже потом не торопясь прогуляться по городу. Но не успели они добраться до дома, как произошло событие, заставившее Иоланду позабыть обо всём на свете.

***

Они шли по тихой узкой улочке между маленьких одноэтажных домиков. Прохожие старались обращать на них как можно меньше внимания, хотя группа монахинь с кинжалами была очень заметна, но взгляды на них бросали украдкой, никто их тут не рассматривал. Императрицу, похоже, никто не узнавал. Вдруг одна пожилая женщина буквально бросилась ей на встречу с криком: «Государыня!». Две монахини мгновенно закрыли собой императрицу, но женщина не проявляла агрессивности, а только смотрела на Иоланду добрыми лучистыми глазами, как будто стараясь что-то сообщить этим взглядом. Иоланда смутилась, но чувства опасности у неё не возникло, и она дала знак монахиням расступиться. Те повиновались, но руки с рукоятей кинжалов не убрали.

– Вы не узнаёте меня, государыня? – ласково и тревожно спросила женщина.

– Ваше лицо кажется мне знакомым, хотя я не могу вспомнить, где и когда мы встречались.

– Я ваша бывшая служанка.

– Но у меня всего одна служанка уже много лет, а до войны у меня вообще не было служанки.

– А в детстве?

– В детстве?.. Всё, как в тумане… – голос Иоланды задрожал. – Так это ты? Почему ты тогда оставила меня?

– Это не я решала, государыня. Я всё вам расскажу. Мне надо очень многое вам рассказать.

– Хорошо. Пойдём в дом. Заодно поможешь прибраться.

Ворота, ведущие в сад, были плотно закрыты, хотя замка на них не было. Местные жители знали, чей это дом и приглядывали за ним, безобразничать здесь никто не решался. Иоланда потянула ворота на себя, они открылись легко, но петли так пронзительно заскрипели, что у неё замерла душа. В саду было травы по пояс, никаких тропинок. Стояло позднее лето, фруктовые деревья были покрыты красивыми увесистыми плодами, хотя многие деревья погибли, их ветвистые чёрные скелеты выглядели, как немой укор. Это был маленький заброшенный мир. Когда-то здесь звучал жизнерадостный смех маленькой девочки, и всё вокруг было ухоженным. Сердце Иоланды сжалось, руки задрожали. Они зашли в дом, здесь действительно было пыли с палец, как она и предполагала.

– Сейчас схожу на колодец за водой, – сказала служанка. – Надо бы ещё тряпок.

– В этом сундуке мои детские платья. Бери любое.

– Но государыня…

– Бери, – в голосе Иоланды прозвучали повелительные нотки.

За час они прибрались, монахини прокосили в саду дорожки, нарвали великолепных персиков и груш, а потом принялись на выкошенной лужайке ставить для себя шатры, в доме было очень мало места. Иоланда и служанка остались в комнате вдвоём, они сели за стол, на котором стояло большое блюдо с фруктами. Никто не решался сказать ни слова. Иоланда чувствовала себя очень уставшей с дороги, голова кружилась, руки по-прежнему дрожали. Она понимала, что ей бы сейчас лечь и отдохнуть, но отложить разгадку собственной судьбы она не могла уже ни на минуту.

– Я вспомнила, тебя зовут Марта.

– Да, государыня.

– Так как же я всё-таки попала в этот домик? Кто были мои родители? Почему ты бросила меня?

– Когда вы подросли, мне приказал вас оставить могущественный господин. Это не человек. Но он очень мудр и очень добр. Он вас спас. Он желал вам только добра. Ради вашего блага он на время заморозил вашу память о детстве, которое было у вас до того, как вы сюда попали. А недавно этот господин связался со мной и сказал, что пришло время вернуть вам память. Он сказал, что скоро вы приедете в Бибрик, велел с вами встретиться и объяснил, что надо сделать для того, чтобы вы всё вспомнили.

Марта достала небольшую серебряную иконку Спасителя и положила перед Иоландой. Императрица глянула на чудесный лик, и на душе стало тепло, она почувствовала к Господу такую нежность, такое доверие, что, казалось, больше у неё нет и не может быть никаких проблем. Тем временем Марта сказала: «Посмотрите внимательно на эту икону и попросите Господа вернуть вам память». Иоланда так и сделала, сразу же почувствовав, что внутри неё что-то изменилось, словно сознание расширилось. Она увидела лицо мамы, доброе и красивое, услышала её ласковый голос: «Что мы сегодня будем рисовать, моя дорогая?». Это было не видение, а именно воспоминание, но такое яркое, детальное, как будто она оказалась там. Голова Иоланды закружилась ещё сильнее, она испугалась, что сейчас потеряет сознание, и решила лечь на кровать. Но, едва она встала из-за стола, как ноги её подкосились, Марта тут же её подхватила и довела до кровати. Иоланда отключилась раньше, чем её голова коснулась подушки, но она не совсем отключилась, и во сне продолжая вспоминать.

***

Маленькая девочка лет пяти в нарядном розовом платьице гуляла по тропинкам прекрасного сада, который казался ей огромным, даже бескрайним, хотя был не столь уж велик. Она могла за час пробежать этот сад из конца в конец, но она никогда этого не делала, потому что ей надо было поговорить с каждым цветком, а это требовало времени. «Привет, колокольчики, – радостно кричала Иоланда, – как поживаете?». И колокольчики отвечали ей тихим-тихим радостным звоном. Наверное, не многие услышали бы этот звон, настолько он был тихим, но Иоланда его слышала и даже хорошо различала, что этим нежным звуком колокольчики сообщают ей, что у них всё хорошо. «Жуки вас не обижают? –