Шесть подозреваемых - Викас Сваруп

Водитель остановился перед обшарпанным желтым зданием с вывеской «Пансион Руби, Пахаргандж». Чуть ниже было написано: «Скромные раскошные гигинические намера для турристоф».

— Вот ваш отель, сэр. Очень хороший и по доступной пене, — сказал таксист и взял с меня тысячу рупий.

Я уже собирался войти, когда на пути возникла большая тучная корова.

— Кыш, — отмахнулся я, но скотина лишь головой покачала.

Я подтолкнул ее сумкой — и, не успев опомниться, пролетел вверх тормашками, с грохотом врезавшись головой в припаркованный велосипед. А корова уже стояла надо мной, пыхтела и била копытами землю. Я огляделся в поисках помощи, однако люди вокруг только знай себе хохотали. Тогда я медленно встал, отряхнул запылившиеся штаны и попробовал было снова войти в гостиницу, но вредная скотина отказывалась меня пропускать. Пристала как банный лист.

На мое счастье, мимо как раз проходил торговец с тележкой, полной бананов. Корова ушла за ним, а я поспешил укрыться за дверью.

Холл отеля украшали потрепанная зеленая софа, пыльный красный ковер и полузасохшие растения. Управляющий, скользкий типчик с набриолиненной шевелюрой, приветствовал меня словами:

— Добро пожаловать в наш пятизвездочный пансион, — после чего попросил две тысячи рупий в задаток, на неделю вперед, и без проволочек выдал мне ключ от четыреста одиннадцатого номера.

Какой-то парень в грязных подштанниках подхватил мой чемодан и пошел впереди, показывая дорогу, по скрипучей лестнице вверх, на третий этаж.

Комната оказалась чуть побольше медвежьей берлоги и вообще не ахти — одна кровать, шкаф, маленький столик и стул. Серые стены, дешевый ковер на полу. В смежной уборной — пахучий толчок, раковина, ведро и кувшин.

— Завтрак у нас подают в гостиной с телевизором, с семи утра до половины восьмого, — сообщил юноша, опуская мой чемодан на пол. — Что-нибудь еще? Хотите еды? Девчонок? Курева? Коки?

Я обдумал предложенный выбор.

— От коки, пожалуй, не откажусь.

— Пожалуйста, пятьсот рупий. — Он протянул пустую ладонь.

Ничего себе, это вам даже не десять долларов за банку! Мне все меньше и меньше нравились местные цены. Но что поделать, пришлось расстаться с деньгами.

Когда парень ушел, я отдернул темно-зеленые занавески, чтобы полюбоваться видом из окна. Перед глазами провисла путаница из кабелей, протянувшихся между зданиями над улицей. Всей этой проводки хватило бы, чтобы закоротить целый Техас. Воздух пропитывала какая-то черная гарь. Внизу под моим окном двое вышли на крышу и громко ругались между собой. Где-то играло радио, передавая песни на хинди. Интересно, как я усну, если этот гам и ночью не прекратится?..

Через десять минут посыльный вернулся и вручил мне прозрачный пакетик со странным белым порошком.

— Какого черта? — удивился я. — Тебя просили достать коки.

— Это и есть кока. Высший сорт. Чище не бывает, — ответил он и удрал за дверь.

— Эй, погоди! — крикнул я, но его уже и след простыл.

Я принюхался к порошку. По запаху — ничего общего с кокой. Может, его размешать с водой?.. Тут мою дверь кто-то вышиб ударом ноги, и в номер ввалился полицейский-тяжеловес.

— Ни с места, мистер, — объявил он гробовым голосом. — Что у вас в кулаке?

— Не в курсе. Заказывал коку, а получил вот это, — ответил я, разводя руками.

— Ага! Значит, не отрицаете! Вы требовали достать кокаин.

— В смысле? Какой еще кокаин?

— Не разыгрывайте святую невинность. В наших краях, если просят курева, значит, имеют в виду марихуану. А если коки — то кокаин. Да будет вам известно, что в Индии это серьезное уголовное преступление, карающееся десятью годами лишения свободы.

Десять лет в каталажке — и все из-за коки? Я прямо чуть не пукнул.

— Ладно, пройдемте со мной в участок, — потребовал коп, доставая наручники.

Мне как-то сразу поплохело, но вдруг в голове что-то щелкнуло: вспомнился случай в аэропорту. Мигом выхватив из кармана стодолларовую купюру, я помахал ею перед носом служителя закона:

— Скажите, а вы, случайно, не собираете американские доллары? Хотите, подарю для коллекции?

Глаза полицейского заблестели. Он жадно хрюкнул и отнял бумажку.

— На этот раз прощаю. Только чтобы никакой больше наркоты, вы же в Индии, — предостерег он, после чего спрятал пакетик в карман и удалился, постукивая бамбуковой дубинкой по ступеням.

А я рухнул на постель, чувствуя себя совершенно измученным после всего, что произошло за день. Надо же было столько успеть — впервые вылететь за границу, пережить обман любимой девушки, чуть не оказаться отосланным обратно в Штаты, столкнуться с бодливой коровой и едва избежать ареста.

Я вынул коричневую папку и разложил перед собой злосчастные фотокарточки. Мне очень хотелось взглянуть в глаза этой девушке — Сапне, или Шабнам, — и спросить: «За что ты так со мной?»

Наутро меня разбудило шумное хлопанье крыльев. Открыв глаза, я увидел двух голубей, сношавшихся перед моей кроватью, прогнал их за окошко и выглянул на улицу. Солнце еще не всходило, но для жителей улицы день уже начался. Маленькие девочки в платьицах торопились наполнить из гидранта пластиковые бутылки, лежавшие перед ними высокой грудой. Один мужчина принимал душ прямо на тротуаре — намылился, не снимая полосатых кальсон, и, зачерпнув из пластмассового ведра, опрокинул на себя кувшин воды.

Я тоже чуть погодя разделся, сунулся в ванную и повернул рукоятку смесителя до упора. Из крана закапала тонкая струйка тепловатой водички. Через пять минут и она иссякла, а ведь я только наполовину вымылся. Зато мне теперь было ясно, что в этом городе воду нужно ценить на вес золота.

После завтрака я подошел к стойке администратора спросить, откуда здесь можно сделать звонок в Америку.

— Это вам надо в ОПП, сэр, — объяснили мне.

— А что это?

— Общественный переговорный пункт. Тут рядом их сколько угодно. Открыты в любое время суток. Самое лучшее место для международных звонков.

На улице выяснилось, что пресловутые ОПП натыканы чуть не на каждом шагу. В Пахаргандже их было даже больше, чем в Хьюстоне стрипклубов. Я завернул в первую попавшуюся кабинку и набрал мамин номер. Стоит ли говорить, как приятно было услышать ее голос?

— Ларри, ты когда привезешь домой мою красавицу невестку? — первым делом спросила она, вся взбудораженная. — Да, не забудь мне прислать фотокарточки с вашей свадьбы!

Вообще-то я позвонил рассказать ей, что свадьбы не будет. Но тут почему-то сник.

— Не забуду, мам. Все в порядке, — промямлил я и повесил трубку.

А потом, еле дождавшись, когда откроются городские учреждения, пустился искать турагентство, чтобы забронировать обратный вылет. Мне повезло: контора «Лаки трэвл энд турз» располагалась прямо через дорогу, в комплексном здании со множеством крошечных офисов. Ее владелец, довольно приветливый человек, внимательно изучил мой билет, долго стучал по клавиатуре компьютера и наконец покачал головой:

— Прошу прошения, мистер Пейдж, но ваш билет относится к самой дешевой категории; такие места уже все расхватаны. Вы же понимаете, сейчас разгар туристического сезона. Ближайший рейс будет только двадцать четвертого ноября, на Чикаго.

— Так долго ждать?! — воскликнул я. — Мне бы вернуться прямо сегодня, если можно.

— В таком случае вам придется приобрести новый билет в один конец. Это — пожалуйста, хоть сейчас. Тем более у «Таджикистанских авиалиний» сегодня специальное предложение. Перелет из Дели в Нью-Йорк через Душанбе обойдется в каких-то тридцать тысяч рупий.

Я порылся в бумажнике.

— У меня только тринадцать…

— Очень жаль, сэр. Тогда вам придется ждать до двадцать четвертого ноября. А пока — желаю приятного пребывания в нашей стране.

Из агентства я вышел сердитым, как шершень. И тут на глаза мне попалась табличка с надписью: «Детективное агентство Шейлока. Специализируемся на семейных расследованиях».

У меня загорелись глаза. Частный сыщик — вот кого не хватает в моем положении.

Я постучал — табличка едва не свалилась наземь. Попытался ее поправить — и дверь, заскрипев, отворилась.

Внутри словно ураган прогулялся. Везде стояли картонные коробки, по всему полу валялись разные веши — фотографии в рамках, ящики, толстая пачка газет, даже один молоток и пара отверток. Стены выглядели так, словно их двести лет не красили. В воздухе отчего-то попахивало мочой. В комнате было так густо накурено, что я даже испугался: уж не пожар ли?

— Входите, входите, дружище, — раздался вдруг чей-то голос.

Я пошел на звук. Дымная завеса раздвинулась, и передо мной возник немолодого вида индиец в твидовом пиджаке и коричневой кепке, восседающий за деревянной конторкой. В одной руке он держал ватную палочку, которой старательно ковырял у себя в ухе, а в другой — раскуренную трубку. При виде меня мужчина спрятал палочку, отряхнул пиджак и поднялся из-за стола.