Монашество и монастыри в России XI‑XX века: Исторические очерки - Коллектив авторов

В патриарший период, примерно с середины века прослеживается деление монастырей на степенные и нестепенные. Термин степень выражает разные понятия с неоднозначным смысловым содержанием. В исторической литературе эта проблема специально не рассматривалась[508]. Выражение степенные и нестепенные монастыри до середины XVII в. в деловом письме отсутствовало. Впервые оно используется в указной грамоте царя Алексея Михайловича в Кириллов Белозерский монастырь от 15 июня 1652 г.:.. богомолцом нашим архимариту Митрофану да келарю старцу Саватею Юшкову с братьею. Ведомо нам учинилось, что в московских в ближних и в дальных в степенных и нестепенных монастырех…»[509] Введение этого понятия в правительственную документацию связано, по–видимому, с просветительской деятельностью придворного кружка царского духовника Стефана Внифантьева[510]. Из текста грамоты следует, что имеются в виду монастыри Москвы и Московского уезда.

Привилегированные местные монастыри входили в особый список. Составленный в иерархическом порядке он назывался Степенью. Основой Степени являлось местное церковное значение каждой обители. В настоящее время известны: Вологодская степень, составленная в Вологодском архиерейском доме в сере' дине 20–х годов[511]; Московская степень по документам Приказа Тайных дел за 1670 и 1674 гг.[512]; Псковская степень по материалам Разрядного приказа.

МОНАСТЫРИ ПСКОВСКОЙ СТЕПЕНИ 1630 г., декабрь

1. Печерский Успенский

2. Снетогорский Рождества Богородицы

3. Спасо–Мирожский

4. Спасо–Елиазаров

5. Крыпецкий Иоанно–Богословский

6. Великопустынский

7. Николаевский «с Валку»

8. Сереткин Петропавловский

9. Пясецкий (Песоцкий) Николаевский

10. Козмодамианский на Гремячей горе

11. Златоустов Медведев

12. Климентовский на Завеличье

13. Стефановский «с Лугу»

14. Образский

15. Никитский «со Всполья»

16. Николаевский Каменноградский

17. Лазаревский

18. Введенский

Псковский список включает городские и загородные мужские монастыри, среди них большие, средние и мелкие, имевшие статус пустынных. К последним относились Великопустынский (управлялся строителем); Никитский «со Всполья», Николаевский Каменноградский, Лазаревский (братию возглавляли черные священники) и Введенский (главой обители назван старец). Самый большой и наиболее значимый монастырь в Пскове — Печерский Успенский[513].

Вологодская степень, так же как и Московская и Псковская, перечисляет только мужские обители, имевшие статус степенных. Наряду с большими монастырями называются пустыни, а также обители «пустые», не имевшие собственной власти и приписанные к Вологодскому архиерейскому дому[514]. В иерархическом порядке Вологодской степени не главенствует вотчинно–хо- зяйственный принцип. Так, первым следует Спасо–Каменный монастырь как наиболее древний, основанный, согласно преданию, белозерским князем Глебом около 1260 г., архимандрия с XVI в.; По Росписи Монастырского приказа 1661 г. за ним числится 429 крестьянских дворов[515]. На втором месте Спасо–Прилуцкий мона- СТЬ1РЬ, устроенный в XIV в. святым Димитрием, с 1651 г. — архи- Мандрия; его вотчинах 598 дворов. Третий — Павлов Обнорский, самый богатый вологодский монастырь, владевший 658 дворами.[516]· Место обители в Вологодской степени определялось в пер- вУю очередь древностью, известностью имени святого основателя и положением в Патриаршей Лествице.

В Лествицах патриархов Иова, Филарета, Иоасафа I и Иосифа привилегированные монастыри, настоятели которых представляли соборную власть, не называются степенными. Впервые термин «степенные монастыри» по отношению к обителям, входившим в состав Патриаршей Лествицы, применил патриарх Никон. В 1653 г. по его инициативе составлена сводная опись рукописных собраний в больших монастырях. Опубликованный в 1848 г. В. М. Ундольским текст описи по списку Синодальной библиотеки включает строки, относящиеся к 1653 г.: «161 году генваря в 11 день по указу великаго господина Святейшаго Никона, патриарха Московскаго и всея Росии, выписано степенных монастырей из отписных книг, в которых монастырях обретаются церковные книги четьи»[517]. Степень на всероссийском уровне означала место монастыря в структуре общецерковной организации и роль настоятеля в системе соборной власти.

Давалась степень с согласия патриарха по царской грамоте и утверждалась Освященным собором. Например, Воскресенский монастырь на Истре по соборному определению 1667 г. был «утвержен в чине правильно созданных» монастырей с архимандритским настоятельством. Его степень определена в Лествице под Саввиным Сто- рожевским[518]. Степень монастыря зависела от целого комплекса признаков, прежде всего его древности, популярности имени святого основателя, роли монастыря в христианизации населения или миссионерской деятельности, участия в государственном строении, защите православия в пограничной земле, авторитета монашеской братии среди православных и т. д. Размеры вотчинного хозяйства также учитывались при определении той или другой степени. Второе место после Троицкого Сергиева монастыря в Лествице патриарха Филарета занимал Рождественский Богородичный монастырь во Владимире, основанный в XII в., в то время как Кириллов Белозерский находился на 26–м, хотя размерами вотчинного хозяйства значительно его превосходил[519].

* * *

Тема монастыри и феодальное государство в период позднего средневековья разработана слабо в исторической литературе. Накоплен значительный материал, причем исследовалась главным образом деятельность монастырей как вотчинников, податные и другие обязанности их перед государством. Работ, посвященных собственно церковной, т. е. литургической, панихидной, духовно–просветительской и ученой деятельности монашества в XVII в., связям с миром и его правителями немного[520]. Для историко–правового понимания проблемы отношения государственной власти к церковному землевладению («стяжания») и монастырским имуществам («имения») представляет интерес положение об общецерковном фонде земель с крестьянским населением. Оно было заложено в программу церковных преобразований патриарха Никона. Источника, раскрывающего программу поэтапных церковных реформ, не имеется. Однако о наличии ее свидетельствуют документы и факты. Отличная от бо- ярско–приказной точка зрения высказана Никоном в 1663 г. в полемическом сочинении под названием «Возражение, или разорение смиренаго Никона, Божию милостию патриарха, противо вопросъ боярина Симеона Стрешнева, еже написа Газскому митрополиту Паисее Лигаридиусу, и на отв–Ьты Паисеовы»[521].

В декабре 1666 г. на церковном Соборе при участии Восточных патриархов Макария Антиохийского и Паисия Александрийского неугодный боярству патриарх Никон в присутствии царя и при молчаливом согласии российских иерархов был низвергнут из сана и священства, объявлен простым монахом. Местом его пребывания под охраной стрельцов назначен Ферапонтов монастырь под Вологдой[522]. Самодержавная власть не отказалась тем не менее от церковных реформ: медленно и с уступками они продвигались, только с другой социальной ориентацией и преимущественно опорой на дворянство. По Уложению, против которого выступил патриарх Никон, запрещалось принимать в духовное сословие (монашество, священнический чин) крепостных без «отпускных»[523]. Монастыри и церковные иерархи, за исключением патриарха, были поставлены в административную, судебную, церковнослужебную зависимость от светских властей — бояр, дьяков и воевод[524]. За монастырями хотя и сохранялись вотчины (некоторые обители даже увеличили свои владения), государство неуклонно вело наступление на их богатства.

Государственная политика по отношению к монастырям строилась с учетом социальных требований дворянства и потребностей самой власти, прежде всего финансовых, поземельных (раздача за верную службу), дворцовых, военных, административно–управленческих и др. Главным направлением политического курса правительства становится учет церковных вотчин и крестьянских в них дворов, контроль за монастырскими имуществами, доходами и расходами. Безвотчинные и ружные монастыри, по нашему мнению, способствовали развитию этой протосекулярной тенденции. Имеется и другая точка зрения. М. И. Горчаков считал, что в XVII в. возрождаются предшествующие воззрения — «дурного влияния богатства на иноческую жизнь», негативное отношение к богатствам, ведущим к упадку нравственной жизни в русских монастырях и «растлевающих иноческое благочестие». Эта точка зрения, по мнению автора, Сразилась в государственном законодательстве и совместных цер- ковно–правительственных постановлениях[525].