Другое имя. Септология I-II - Юн Фоссе

она, и я повторяю, что номер в «Убежище» для меня, как правило, всегда есть, а она говорит, что чаще всего там и правда есть свободные номера, но иной раз в Бергене происходят разные мероприятия, семинары, конференции, конкурсы музыкантов-скрипачей, да много чего, и тогда, как ей известно, в «Убежище» тоже все бывает занято, говорит она и поясняет, что если, мол, в такую пору случалась конфирмация, или свадьба, или похороны, или что-нибудь еще и она пыталась загодя снять в «Убежище» комнаты для тех, кто приедет в Берген, то свободных мест в «Убежище» вовсе не было; я молчу, и мы начинаем подниматься в гору и скоро будем на Холме, где в Бергене расположен Университет, думаю я, и само это название если и не пугало меня, то всегда наполняло благоговейным трепетом, почтением, не знаю почему, но я, можно сказать, уважаю Университет, место, где люди день и ночь читают, размышляют, пишут, беседуют и знакомы с самыми разными науками, как уважаю и тех, кто там работает, думаю я, вот и Алес моя там училась, изучала историю искусств, в частности иконопись, думаю я, а в те годы, когда я учился в Художественном училище, там преподавал профессор из Бергенского университета, Кристи его звали, он читал лекции по истории искусств, и, пожалуй, из этих лекций я за годы в Училище почерпнул больше всего, еще бы, профессор Кристи рассказывал об истории изобразительного искусства начиная от древнейших времен, и не только рассказывал, но показывал диапозитивы, диапозитивы рисунков, картин и скульптур всех времен и народов, он очень много рассказывал, и все, что он показывал и рассказывал, просто поражало, ведь произведения искусства были одно другого совершеннее, сказать по правде, именно тогда я осознал, как мало могу предъявить сам, почти ничего, хотя кое-что все-таки мог предъявить, кое-что сугубо мое, ведь в моих картинах было что-то такое, чего не было в других картинах, какие я видел, это я понимал, и пусть это немного, но все-таки лучше чем ничего, я кое-что умел, кое-что знал и видел кое-что, чего нет в том, что показывал профессор Кристи, кое-что совсем другое, с собственным светом, но достаточно ли этого? можно ли быть и считать себя художником только потому, что в твоих работах есть что-то сугубо твое? не требуется ли здесь чего-то большего? вот так я думал и начал сомневаться, сумею ли я писать картины, которые чего-то стоят, не лучше ли бросить все это, ведь едва ли меня можно назвать художником, вероятно, того, что я умею, и того, что есть у меня, но нет у других, слишком мало, так что, пожалуй, и я слишком мал, и что же мне делать? чем еще я мог бы успешно заняться? к чему еще у меня есть талант? к чему у меня, как говорится, есть способности? что бы это могло быть? и хочется ли мне заниматься чем-то другим, а не писать картины? вот так я думал, шагая рядом с женщиной, которая определенно звалась Гуро и с которой я определенно спал в одной постели, причем не где-нибудь, а в «Убежище», да, сколько же всего приходится выслушивать, думаю я и знай поглаживаю собаку по спинке, а она приятно греет мне грудь, и вот эта женщина, которую определенно зовут Гуро, говорит, что осталось совсем немного, мы уже почти пришли, хотя продвигаемся медленно, трудно ведь идти, вернее, ковылять по глубокому снегу, говорит она, а я думаю, что мало-помалу мне становилось ясно, что в особенности я любил те картины и тех художников, у которых наиболее отчетливо обнаруживался собственный внутренний образ или как уж его назвать, они пишут его снова и снова, но картины всегда не похожи одна на другую, нет-нет, не похожи, они всегда разные, и, тем не менее, сходство есть, все они похожи на ту, что не написана, не может быть написана, но всегда незримо присутствует за написанной картиной или в ней, потому-то написанная картина всегда похожа на ту незримую, все картины как бы указывают на сокрытый за каждой из них незримый образ, и этот образ присутствует в каждой из картин, думал я и ничуть не сомневался, что как раз такая картина имела ценность, картина маслом на холсте, не больше и не меньше, потому что скульптуры, рисунки и разного рода гравюры, выполненные в разной технике, могли быть сколь угодно красивыми, однако ж для меня имело ценность лишь написанное маслом на холсте, акриловые краски я просто на дух не выносил, а рисовать я, конечно, умел, за годы в Художественном училище много рисовал, умение рисовать считалось весьма важным, но после того как бросил Училище – признаться, моя позиция с тех пор не изменилась, – рисунком, как таковым, никогда не занимался, разве что время от времени делаю эскиз, набросок картины, который зачастую совершенно не похож на ту картину, какую я позднее, возможно, напишу, скорее он указывает направление или просто намекает, создает некое впечатление, и возможно, поэтому альбом и карандаш у меня всегда с собой в сумке, которую я постоянно ношу на плече, думаю я и слышу, что она, Гуро то есть, спрашивает, как и все прочие, могу ли я прожить на свое искусство, на свои картины, а этот вопрос мне задавали так часто, что я уже не в силах отвечать на него, и вообще не пойму я, как она, сама живущая на то, что вышивает скатерти и дорожки хардангерским узором да косынки к бунадам, может об этом спрашивать, и просто коротко говорю: да

Ну-ну, говорит она

Недурно, говорит она

Ты, видать, способный, говорит она

Да вообще-то я и сама знаю, что способный, говорит она

и легонько улыбается, хочет сказать еще что-то, но я говорю, это как посмотреть, я в жизни только и умею, что писать картины, а больше ничего не умею, говорю я

Но все ж таки, говорит она

Стало быть, есть и люди, которые хотят купить твои картины, говорит она

Конечно, говорю я

а она говорит, что знала, люди покупают мои картины, ведь она, я этого не знал, бывает на моих выставках и сама не раз хотела купить картину, ей вообще очень нравятся мои картины, но некоторые, конечно, говорят больше, чем другие, говорит она

Ведь картина вдобавок как бы говорит, говорит она

Хорошая картина как бы безмолвно говорит, говорит она

Необъяснимо, но по-настоящему хорошая картина говорит о чем-то совершенно своем, о чем-то, что можно понять, но не выразить словами, говорит она

и я говорю, тут она совершенно права, я, мол, тоже так думаю, а она говорит, что мои картины всегда были ей не по карману, но вообще-то, если вдуматься, говорит она, способ, каким